стью неправдоподобным. И кто бы это ни сделал, он был очень, очень быстр!
Нет, все равно не сходится… Курьер мог вернуться в любую минуту, и тогда убийца рисковал, что его застанут. Никто не успел бы узнать, что король остался без охраны, сплавать за ножом, вернуться… Это бред. Значит… сначала кто-то украл нож. То ли нарочно, то ли в ожидании удобного момента, который вдруг представился!
— А стража у спальни Джиад? — с тоскливой безнадежностью спросил Алестар. — Где ближайший пост?
Впрочем, он и сам быстро вспомнил, что ближайший охранник плавал раньше как раз возле кабинета отца. Получалось, что оттуда до спальни Джиад вполне можно было доплыть незамеченным. Правда, в обычный день по коридору постоянно кто-то плавал, но сегодня… Сегодня все, кто мог, с самого утра уплыли на Арену, и дворец остался почти пустым. Кое-кто работал на кухне, но это довольно далеко. Да еще стража, разумеется…
Алестар чувствовал обращенные на него взгляды. Советник Руалль, Ираталь и Герлас, гвардейцы и Невис — все ждали от него чего-то. А он не знал, что сказать и сделать. Только сама мысль, что и на этот раз убийца останется безнаказанным, жгла изнутри, не давая вздохнуть. Должно быть что-то, что он упустил!
— Джиад… ты никого не видела, когда искала салру?
— Да, я встретила господина Кари, — голос жрицы был так же безмятежен, как и раньше.
— Что?! И ты молчала? Почему?
Джиад пожала плечами, ответив с легким сожалением:
— Это было в самом начале поисков. Мы встретились и сразу поплыли в разные стороны. Боюсь, для моего оправдания это не годится.
— Все равно, — упрямо повторил Алестар. — А больше ты никого не видела? И у кабинета… Вспомни, курьер тебя видел?
— Нет, — покачала головой жрица. — У кабинета его величества коридор был пуст.
И снова все было напрасно. Алестар почувствовал, что задыхается. Он провел рукой по воротнику туники, сжал ее в пальцах, сминая. Сказал глухо, опуская взгляд на дно и натыкаясь на то, что глаза отказывались видеть:
— Мы продолжим завтра. Ираталь, поставьте охрану у комнаты Джиад. И чтоб не смели отлучиться… Найдите курьера и… кто из целителей осматривал… отца первым?
— Мой ученик, Лириан, — мягко откликнулся Невис.
— И этого Лириана, — добавил Алестар. — Обоих под охрану. И никого к ним не пускать, слышите?
— Да, ваше величество, — поклонился Ираталь. — Прикажете пока… перенести в спальню?
— Нет, — выдавил Алестар. — Он… терпеть не мог свою спальню. Говорил, что… Неважно. Больше всего отец любил этот кабинет. Пусть переночует здесь. Ираталь, велите… готовиться…
— Я понял, тир-на. Все сделаем, как подобает.
И от этого обращения, больше подобающего принцу, чем королю, и наверняка услышанному Алестаром напоследок, пока отец еще хоть формально здесь, ему окончательно поплохело. Горло перехватило тугим ошейником удушья, и Алестар не сразу понял, что это слезы, которые он так и не позволил себе выплакать. В глазах потемнело. Никого сейчас он не хотел бы видеть, ни с кем не мог разделить то, что переполняло…
— Оставьте меня… нас, — выдохнул он куда-то в пустоту.
Дождавшись, пока все молча тихо покинут кабинет, Алестар лег рядом с отцом и уткнулся в твердое холодное плечо. Он так много не успел ему сказать! Так часто огорчал и заставлял тревожиться… Боги, только утром Алестару казалось, что все плохо, потому что он больше не будет участвовать в Гонках. Если бы тогда он знал, что последний раз видит отца!
— Прости, — прошептал он. — Прости меня за все. Я старался быть хорошим сыном, но получалось не очень… Прости, отец. Что же мне теперь делать? Разве смогу я когда-нибудь сравниться с тобой? Как мне удержать то, что ты оставил?
Ответа не было, и — Алестар понимал — никогда уже не будет. Никогда он не услышит сурового выговора и мудрого совета, никогда не будет скупой и тем более драгоценной отцовской ласки. Никогда, никогда, никогда…
— Что же мне теперь делать? — повторил Алестар с ужасом. — Я знал, что это будет, но… Не сейчас. Не так!
Он еще немного полежал, содрогаясь в рыданьях, которые никто не должен был видеть, потому что правитель не может позволить себе слабости — так говорит отец. «Говорил», а не «говорит», — напомнил себе Алестар.
Потом поднялся, оттолкнувшись от дна, и глубоко вздохнул. Время для скорби еще будет. А теперь ему нужно найти убийцу. Тиаран не зря голосил на всю Арену, обвиняя Джиад, кто-то непременно поверит в эту нелепицу. Особенно, если оба верховных жреца в кои-то веки придут к согласию и обвинят в смерти отца женщину с земли. И нужно продолжать искать заговорщиков. И теперь договор с Кариандом тоже зависит от Алестара, и торговые поставки в Маравею, и вулканы, и…
— Трое, не оставьте меня милостью… — в тоске прошептал Алестар.
Быстро глянув на тело отца, он проплыл к стене кабинета и нажал на завиток рамы, обрамляющей фреску с Ираэлью. Рыжеволосая красавица грустно посмотрела на него с картины, но Алестару было не до любования. В углу фрески щелкнул механизм потайной дверцы, панель сдвинулась, открывая тайник. Пустой тайник.
— Твари Глубинные… — прошептал Алестар, откровенно богохульствуя.
Сердца Моря в тайнике не было. Ни там, ни на шее отца. Ни — как он теперь понимал, благодаря разрастающейся внутри пустоте, — где-либо поблизости в обозримом пространстве дворца и города.
ГЛАВА 14. Похороны короля
До дверей спальни Джиад в полном молчании проводили Ираталь и Кари, Дару остался у кабинета короля, остальные иреназе уплыли кто куда. Открывая дверь перед Джиад, которой по-прежнему трудно было управляться с тяжелым вращающимся кругом, Ираталь сказал виновато:
— Госпожа жрица, вы же все понимаете, верно? Это всего на пару дней. Обвинения так смехотворны…
— Конечно, я понимаю, — кивнула Джиад. — Ставьте стражу, каи-на Ираталь, я не буду доставлять им неудобств. Мне так даже спокойнее.
Про себя же она подумала, что видела казни и по более нелепым обвинениям, вспомнить хотя бы правление отца Торвальда. Один из его графов поплатился жизнью за то, что споткнулся и случайно толкнул подозрительного до безумия короля Аусдранга. А уж иреназе, скорбящим по любимому правителю, и подавно хочется возмездия, для которого двуногая, существо иной расы и недавний враг, подходит как нельзя лучше. Остается только надеяться, что Алестар, справившись с горем, сможет обуздать жрецов и тех, кто успел поверить их обвинениям.
Самой же Джиад оставалось ждать. И еще думать, конечно, а подумать было о чем.
Она проплыла в комнату, где к ней тотчас кинулся Жи, толкаясь в руки, извиваясь всем телом и чуть ли не приплясывая, как это делают земные собаки. Джиад рассеянно почесала нос рыбеныша, удивляясь, как же тот похож на щенка. Таскает и грызет вещи, ластится, играет… Неужели все салру так себя ведут и так доверчивы к разумным существам, будь то люди или иреназе. Странно тогда, что их не приручили раньше без всяких свистков.
Но необычность Жи — это не то, что сейчас было по-настоящему важно. Джиад не кривила душой, когда говорила Ираталю, что под стражей ей будет даже лучше. Кто-то настойчиво пытался убрать её с дороги, то ли опасаясь того, что может раскопать любопытная двуногая, то ли просто желая разлучить с Алестаром. Следует признать, что принц в последнее время стал куда осторожнее и разумнее себя вести. Лишь бы сейчас не сорвался.
Опустившись на постель, Джиад потрепала салру по загривку, промяла руками шкуру, как это делал Алестар, и заметила, что та действительно скользкая. Чистить надо… Интересно, охрана принесет ей скребок для малька? Да и еду должны носить, кстати.
Словно отвечая на ее мысли, дверь медленно отворилась, слегка покачавшись. Так обычно делали слуги, предупреждая о своем появлении. На пороге показался уже знакомый Джиад паренек с подносом в руках.
— Вот! — объявил он, подплывая и ставя поднос на столик у ложа. — Каи-на Ираталь велел передать, что если чего пожелаете, зовите охрану — им велено все выполнять, только не пускать вас никуда. А то ведь страшное дело — убийца, может, до сих пор по дворцу плавает!
— Передай каи-на мою благодарность, — невольно улыбнулась Джиад.
Значит, начальник охраны представил все так, словно Джиад не под арестом, а под усиленной охраной, чтоб уберечь избранную от убийцы. Мудро. Начальник стражи, следует признать, не так уж хорош на своей должности, зато отлично умеет смягчать острые углы.
Дождавшись, пока мальчишка уплывет, Джиад глянула на поднос, отпихнула немедленно потянувшегося к тарелкам Жи — рыбеныш совсем обнаглел и избаловался — глянула на угощение. К счастью, никаких любимых деликатесов Алестара: обычная рыба двух-трех видов, подобие салата из водорослей и уже полюбившееся Джиад курапаро.
Она принялась неторопливо есть, размышляя, почему заговорщики не попытались просто отравить королевскую семью. Да, Алестару подмешивали гарнату, а потом дурочка Миалара намазалась приворотным зельем, но это все было рядом с принцем или в его покоях. Даже гарнату спрятали именно там. И короля зарезали, хотя чего проще, казалось бы, отравить еду на ииибаз кухне или по дороге с нее? Или не проще? Вроде бы мальчик говорил, что по распоряжению Ираталя всю еду проверяют целители. Начальник охраны делает, что может, просто иреназе за долгие века спокойствия отвыкли оберегать своих правителей и не очень-то это умеют.
Наевшись, она сжалилась над обиженно замершим неподалеку Жи и скормила мальку остатки еды с тарелок. Салру хватал кусочки прямо с ладони, но выглядел не особенно голодным. Наверняка что-то нашел и слопал в блужданиях по дворцу. Ах, Жи, если б тебя не пришлось искать…
Джиад развалилась на кровати, которая в отсутствие принца казалась бескрайне-просторной. Теперь уже короля — напомнила она себе. Алестар — король! Сама мысль об этом никак не укладывалась в голове. Что ж, теперь все изменится, наверное? До появления Маритэль осталось всего несколько дней, успеют ли жрецы разорвать запечатление? Хотя принц Карианда и так уже знает, что будущий супруг его сестры живет с человеческой женщиной и даже не считает нужным это скрывать. Но разве земные принцессы считают фавориток супруга своими соперницами? Важно, у кого корона, власть и законное потомство, а от неугодной фаворитки или наложницы всегда можно избавиться, если супруга достаточно умна.