— А вдруг все же будут раздавать бессмертие, — усмехнулась Тоннеля. — Не могу такое пропустить.
Я чувствовала жуткое волнение, словно вечером должен состояться школьный бал, на котором будет самый красивый мальчик из класса. Я не могла взять в толк, впрочем, как и все остальные, что же именно задумал Маркус.
Мы затопили баню и помылись. Слово вечеринка как-то магически повлияло на нас, будто мы жили на острове несколько лет и вот сегодня выходим в свет. Пока парни заканчивали с баней, мы сидели в доме.
— Ты брала в лес косметику? — удивленно вскинула брови Тоннеля, когда увидела Тами перед маленьким зеркальцем с тушью в руках. — Обалдеть. Для кого это? Оооо, неужели для нашего друида?
Я делала вид, что меня не задевают ее слова, но чувствовала, что обращены они в том числе и ко мне.
— Могу дать, — закрутила Тами тюбик, протягивая Тоннеле. Она уже успела нанести тени и сделать ресницы длиннее и выразительнее.
Я уже и забыла, когда последний раз прибегала к таким эффектам, чтобы понравиться противоположному полу. Словно было это в другой жизни.
— Нет, спасибо, — отказалась та. — Цветная, будешь прихорашиваться для блондина?
— Да, — решила я поддержать ее игру. Подошла к Тамуне и взяла тушь. — Надеюсь, Виталик оценит.
— Причем тут Виталик?
— Он мужчина, — пожала я плечами. — Тебе зеркало нужно? — обратилась я к Тами, и та протянула и его. — Привлекательный мужчина, — добавила эпитет, смотря на свое отражение. Да уж, вид у меня был помятый. Сегодня накраситься мне следовало хотя бы для себя, чтобы быть увереннее.
Тоннеля взяла палетку, лежавшую перед Тами, и, не смотря, открыла ее.
— Все так все, — сказала она, подходя к навесному зеркалу, и я сдержала улыбку. Главное — правильно ответить, тогда и Тоннелю можно заткнуть.
Я несколько раз провела по ресницам, и они стали заметнее.
— И все? — пшикнула Тоннеля, когда я убрала зеркало. — В чем смысл, Цветная? Надо подчеркнуть то, что выгодно подчеркивать.
Я скосила глаза на свою небольшую грудь.
— Ну уж явно не это, — покачала Тоннеля головой. — Ладно, — уселась она напротив меня, — закрывай глаза.
— Откуда ты этому научилась? — рассматривала Тами мое лицо. — Вышло очень здорово.
— Я открыла глаза и увидела дух улыбающихся подруг.
— Я же парикмахер, — ответила та, — ну и по воле случая визажист. Так что, — пожала она плечами.
— Может, меня тоже? — попросила Тами.
— Ладно, садись, — согласилась Тоннеля.
Я подошла к зеркалу, разместившемуся напротив стола, и не узнала себя. Она и впрямь удачно подчеркнула цвет моих глаз так, что она стали еще ярче. Дотронувшись до лица, я провела по щеке, рассматривая свое отражение. Легкий розовый блеск сиял на губах.
— Нравится? — спросила через плечо Тоннеля, продолжая колдовать над Тами.
— Мне нравится, — голос позади заставил вздрогнуть, и я увидела через зеркало позади себя Маркуса. Он стоял так близко и смотрел прямо в глаза.
Глава 36
— Эй, тебя стучать не учили? — не выдержала Тоннеля, — а если мы тут голые?
— Да, простите, — стушевался он и исчез.
— Кто-то должен поставить его на место! — фыркнула Тоннеля, а я продолжала стоять у зеркала.
— Выйду, — наконец сказала я, накинула куртку и пошла на веранду.
— Извини, — сказал Маркус, когда я нашла его там. К стене прислонились несколько пакетов.
— Все нормально.
— Она права, мне не следует вламываться в дом. У вас есть личное пространство, которое я должен уважать. Не знаю, что на меня нашло. Раньше таким не был.
Я замерла, не понимая сути его слов, неужели за ними кроется что-то большее?
— Что это? — кивнула я на пакеты.
— Ах, да. Какая вечеринка без еды.
— А вот и мы, — Виталик и Валера поднялись на веранду.
— Думаю, начнем в доме, а потом переберемся на улицу. — Предложил Маркус.
— Даже девчонок с собой не привел, — разочарованно сказал Виталик, оказавшись внутри.
— Эй, качок, а мы, типа, не в счет? — уперла руки в бока Тоннеля.
Он хотел ответить, но замер, рассматривая ее.
— Выглядишь иначе.
— Хуже или лучше?
— Осторожно с ответом, — положил Валера Виталику руку на плечо. — Скажешь хуже, сам понимаешь, чем грозит, скажешь лучше, решит, что раньше считал ее непривлекательной.
— Отвечает Виталик Двинятин, — усмехнулась Юля.
— Ты даже фамилию мою не знаешь?
Юля закатила глаза, шутка не прошла.
— Забудь, — махнула она на него рукой. — Ты нам подарки принес, блондин? — увидела она, что каждый держит в руках ношу.
Когда на столе разместились разные вкусности, я поняла, как голодна.
— Мой любимый зефир! — воскликнула Тоннеля, запихивая в рот сладость. — Ммммм.
— Бри, — вскинула брови Тами, тоже заметно обрадовавшись.
— Да ладно! — усмехнулся Виталик, притягивая к себе пачку с сухим завтраком. — Эти подушечки прям воспоминание из детства. — Он разорвал упаковку и высыпал в большую ладонь почти половину пачки.
Я видела, как Валера остановил взгляд на маринованных груздях, наверное, они тоже ему что-то напомнили.
— И для тебя кое-что есть, — улыбнулся Маркус, кивая на стол. Мы сидели рядом так, что наши плечи соприкасались, и это придавало уверенности, что я избранная.
Среди колбасных нарезок, сыров, карпаччо и пирожных я нашла то, о чем он говорил. Банка сгущенки. Возможно, для кого-то она покажется обыденностью, но было время в прошлом, когда это было самое любимое лакомство маленькой меня. Я с трепетом ждала, когда мать позволит открыть банку и набрать пару ложек.
— Как ты угадал? — задумчиво смотрела я на него, пока остальные уминали еду, совершенно не обращая внимания на наш разговор. — Ты нас знаешь! — внезапно поняла я.
— Каждого, — кивнул Маркус.
— Ты следил за нами? — мне стало страшно. — Как в шоу Трумана?
— Не бойся, Лия, я никогда не позволял себе вторгаться в ваши жизни больше, чем того следовало. Я с вами знаком давно, а вот вы меня узнали лишь сейчас.
Я смотрела на него, не веря своим глазам. Далекий незнакомец, спасший меня однажды, и был Маркус. Я вспоминала тот день, пытаясь вызвать в памяти как можно больше подробностей. Мы были с мамой на детской площадке, и вот уже я иду с мужчиной, который обещал показать мне щенка. Для детей это всегда так важно, и они не знают о чувстве самосохранения, а потому спокойно даю увести себя.
И когда появляется второй, и они начинают спорить, я до конца не могу понять, почему одна рука сменяется другой, и тот первый быстро уходит. Мне хочется плакать, потому что обещанный щенок так и остался в моей голове, но красивый дядя наклоняется ко мне и улыбается. Мать плакала и благодарила его.
— Там на площадке, это же был ты? — спрашиваю я, и Маркус согласно кивает. — Но почему тогда ты соврал мне, сказав, что мы не встречались?
— О чем вы там шепчетесь? — наконец будто заметила нас Тоннеля.
— Я предлагал устроить танцы, — Маркус встал и хлопнул в ладоши.
— Никто уже так не говорит, — хмыкнула тоннеля. — Танцы. Ты бы еще про кадриль вспомнил. И кому они вообще нужны?
— Я бы хотела, — отозвалась Тами, немного стесняясь. Не знаю, это было желание поддержать Маркса или ее.
— Жду вас на улице, — и Маркус вновь исчез.
— Да он задолбал, — не выдержала Тоннеля. — Нам нельзя, значит, просто так обращаться к магии, а он по каждому поводу. Будто ног нет, чтоб три шага пройти.
— Не бухти, — толкнул ее легонько Виталик.
— Вы, как хотите, я тут останусь, — потянулась Тоннеля за очередной порцией салями.
— Идем, Лия, — взяла меня за руку Тами, и мы вышли вместе.
Осенний лес погрузился в музыку, мелодия была медленной и жутко романтичной.
— Он такой милый, правда? — шепнула мне на ухо Тами, а я поняла, что не только мое сердце поддалось на его чары. Тоннеле повезло, на нее это не действует. Итак, кто мы такие: подруги или соперницы? Я посмотрела на Тами, чувствуя ее ладонь в своей, и поняла, что не хочу, чтобы между нами было что-то.
— Дамы, — улыбался нам Маркус, — не хотите ли танцевать. Он вытянул вперед руку, приглашая кого-то из нас, и я отступила назад, уступая место Тамуне.
— Нет? — удивленно посмотрел на меня помощник.
— Я с радостью, — вверила она свою ладонь ему, а я увидела некую растерянность на его лице.
— А буги-вуги нет? — Тоннеля стояла, завернутая в плед, с надкусанным бутербродом.
— Лия, позволишь? — Валера улыбался мне. Настроения не было абсолютно, и я видела, как он готовится сказать еще что-то.
— Конечно, — заулыбалась я.
Он всегда был таким отстраненным, и я не могу думать лишь о себе. Если Слепому хочется веселиться, отчего нет.
Мы спустились вниз, останавливаясь около первой пары, и я почувствовала его руку на своей талии.
— Если не хочешь, — с сомнением произнес он, и я прижалась к нему, положив голову на плечо.
— По ходу, это судьба, — обратился Виталик к Юле.
— В смысле?
— Остались только мы, понимаешь? Они не дали нам права выбора.
— Если ты думаешь, что я буду участвовать, плохо меня знаешь.
— Почему ты не можешь быть как все?
— И вообще я ем, — показала она половину бутерброда.
Виталик резко выхватил еду из ее рук и всунул себе в рот. Два жевка, и он проглотил остаток.
— И что?
Он перекинул ее себе через плечо и потащил на импровизированный танцпол.
— Отпусти меня, увалень, — кричала она.
— Завязывай, — опустил он ее, прижимая к себе, — дай почувствовать себя простым человеком.
Юля закатила глаза, но послушалась, медленно кружась в танце.
Я мечтала, чтобы музыка быстрее закончилась, и вот мелодия сменилась на более быструю. Я отпрянула от Валеры и собралась уходить, как снова заиграло что-то медленное.
— Позволишь? — Маркус протянул мне ладонь, приглашая на танец.
Я бросила взгляд на Тами, которая быстро отвела глаза, но помощник не дождался ответа, подхватив меня в свои объятия.