ВЕЧЕРНИЙ ХОЛОДОК
Туман укрыл
Деревья на равнине,
Вздымает ветер
Темных волн поток.
Поблекли краски,
Яркие доныне,
Свежее стал
Вечерний холодок.
Забили барабаны,
И поспешно
Смолк птичий гам
У крепостного рва.
Я вспомнил пир,
Когда по лютне нежной
Атласные
Скользили рукава.
ПОКИДАЮ СЫЧУАНЬ
Пять лет я гостем
В Сычуани прожил,
Потом в Цзычжоу
Прожил целый год.
Среди застав я заперт был
И что же
Вновь к дальним рекам
Путь меня ведет.
От бурь гражданских
Поседел я быстро,
Остаток дней,
Как чайка, буду жить.
Пусть государством
Ведают министры,
А старику
Довольно слезы лить.
ЗАПИСАЛ СВОИ МЫСЛИ ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВИЯ НОЧЬЮ
В лодке с высокой мачтой
Тихою ночью плыву я.
Гладя прибрежные травы,
Легкий проносится ветер.
Мир заливая сияньем,
Светит луна, торжествуя,
И над Великой рекою
Воздух прозрачен и светел.
Если бы литература
Мне помогла хоть немного:
Освободила от службы
Вечной погони за хлебом.
Ныне ж мое положенье
Схоже своею тревогой
С чайкой, которая мечется
Между землею и небом.
Сравни с переводом И. Лисевича "Описываю чувства путешествующего в ночи" (перевод публикуется впервые):
Описываю чувства путешествующего в ночи
Тонкие травы под легким ветром растут на обрыве речном.
Мачта крутая за ними челн одинокий в ночи.
Свисают созвездья над ширью безлюдных равнин,
Бьется луна в потоке Великой реки…
Неужто имя и слава в сплетенье изящных словес?
Но ныне я болен и стар и службу отринул.
Чему уподобить несомого волей ветров?
Вот этой чайке, наверно, меж небом и берегом!
ЖАРА
Ни гром, ни молния
Не помогли
Дождя в конце концов
Как не бывало.
Под солнцем,
Пламенеющим в пыли,
Склоняя голову,
Сижу устало.
Хотел бы стать
Осенним тростником
Или в кристалл холодный
Превратиться.
А в детстве — помню
Тучи шли с дождем,
Лишь стоило
Сплясать и помолитьея.
ПОЛНОЧЬ
На башне,
В сотню сажен высотою,
Брожу я в полночь
У ажурных окон.
Комета
Пролетает над водою,
И слабо светит месяц
Так далек он.
В густом лесу
Укрыться может птица,
И рыба в море
Где б ни проплывала.
Друзей немало у меня
В столице,
А писем получаю
Слишком мало.
ПОПУГАЙ
Попугаем владеют
Печальные мысли:
Он умен — и он помнит
Про все, что бывало.
Стали перья короче,
И крылья повисли,
Много слов он узнал
Только толку в них мало.
Но он все-таки ждет
Не откроется ль клетка:
Люди любят — да держат
В неволе железной.
И пустеет в лесу
Одинокая ветка
Что же делать ему
С красотой бесполезной?
ОДИНОКИЙ ДИКИИ ГУСЬ
Дикий гусь одинокий
Не ест и не пьет,
Лишь летает, крича,
В бесприютной печали.
Кто из стаи
Отставшего спутника ждет,
Коль друг друга
Они в облаках потеряли?
Гусю кажется
Видит он стаю, как встарь,
Гусю кажется
Где-то откликнулась стая.
А ворона
Пустая, бездумная тварь,
Только попусту каркает,
В поле летая.
Из цикла "ВОСЕМЬ СТАНСОВ ОБ ОСЕНИ"
Крупный жемчуг росы на листву упал,
Увядает кленовый лес,
И в ущелье Уся, и в горах Ушань
Свет безоблачных дней исчез.
На реке обезумели волн валы,
Словно к небу их вознесли,
А у крепости — груды тяжелых туч
Опускаются до земли.
И вторично цветут хризантем кусты
Буду слезы я лить о них.
Но привязан давно одинокий челн,
Вдалеке от садов родных.
И хозяйки готовятся к зимним дням
И одежды теплые шьют.
Мрачный замок Боди одинок и тих…
Долго ль мне оставаться тут?
В одинокой крепости Куйчжоу
Золотой закат недолго длитcя,
И, найдя для взора путь по звездам,
Все гляжу я в сторону столицы.
Слышу крики обезьяньей cтаи,
Третий крик — я слезы проливаю.
Я скиталец на плоту убогом
Он не приплывет к родному краю.
Вдалеке от Расписной палаты,
Где курильницы благоухают,
Здесь — за парапетом горной башни
Дудки камышовые рыдают.
Та луна, что сад мой озаряла
Весь в плюще и зарослях глициний,
Лишь унылый берег тростниковый
И мисканты озаряет ныне.
Ты видишь: ворота дворца Пэнлай
К югу обращены,
Росу собирает столб золотой
Немыслимой вышины.
Ты видишь: вдали, на Яшмовый пруд,
Ниcходит богиня фей
И фиолетовой дымки мираж
Становится все бледней.
Тогда раздвигаются облака
И вот пред тобой возник
За блеском драконовой чешуи
Сияющий царский лик.
А я одиноко лежу у реки,
На склоне вечерних лет.
Где царские милости и хвалы?
Давно уж пропал их след.
От этой дикой красоты ущелья
До берегов прекрасного Цзюйцзяна,
Наверно, десять тысяч ли, но осень
Свела в одно их пеленой тумана.
Я вижу галерею царской башни
Там часто императора встречали,
И знаменитый лотосовый садик,
Куда вхожу я в скорби и печали,
И разукрашенных столбов блистанье,
И желтых цапель, прилетевших в гости,
И белоснежных чаек, что часами
Сидят на мачтах из слоновой кости.
И я глаза невольно закрываю
Мне жаль того, что не увидеть снова…
Чанъань, Чанъань! Ты центр земли китайской,
Ты тень великолепия былого!
Ущелье Уся — одно из трех знаменитых ущелий на реке Янцзы в провинции Сычуань. Горы Ушань — находятся там же.
"И вторично цветут хризантем кусты…" — Ду Фу уже второй год находится в этих местах и вторично видит цветение хризантем. Распустившиеся цветы вызывают в нем печальные мысли о родине, и в то же время он надеется, что когда-нибудь воспоминание покажется ему таким же грустным.
Куйчжоу — город в Сычуани.
"…Третий крик — я слезы проливаю" — В древней "Книге о воде" говорится: "Длинно ущелье Уся. Кричат обезьяны. И при третьем крике слезы уже льются у меня на одежду".
Расписная палата — название правительственного учреждения в столице Чанъань. Согласно древнему обычаю, стены этой палаты были расписаны изображениями выдающихся правителей и государственных деятелей.
"…Росу собирает столб золотой…" — Ханьский император Уди (140 — 87 гг. до н. э.) поставил в своем дворце высокий столб, на вершине которого находилась чаша для собирания росы. Император пил по утрам эту росу, веря, что она продлевает его годы. Во времена Ду Фу столба уже не существовало и сам дворец был давно разрушен.
"…на Яшмовый пруд, нисходит богиня фей…" — намек на красавицу Ян Гуйфэй, которая любила купаться в пруду летнего дворца императора Сюаньцзуна. Цзюйцзян — так назывались пруды в юго-восточной части Чанъани.
Галерея царской башни — длинный крытый переход, по которому император проходил из дворца в лотосовый сад.
НОЧЬЮ
О берег ветер бьется.
Даль туманна.
Моя свеча
Мигает еле-еле.
Кричат на перевале
Обезьяны,
Во мгле
Речные птицы пролетели.
Хочу с мечом суровым
Подружиться,
Сижу в коротком платье
Не в халате.
Клубятся дым и пыль
Вокруг столицы,
И я вздыхаю
О своем закате.
Короткое платье — одежда простолюдина.
О ЧЕМ ВЗДЫХАЮ
Честолюбья
Нет давно со мною,
У чужих
Живу на попеченье.
Вся страна
Охвачена войною,
Не вернуться мне
В мое селенье.
Я подобен
Бедной обезьяне,
Плачущей
Во время снегопада.
К временам Удэ и Кайюаня
Нам давно бы
Возвратиться надо.
Удэ и Кайюань — названия годов правления танских императоров Гаоцзу и Сюаньцзуна, когда в стране царили мир и спокойствие. Удэ — 618–626 гг., Кайюань — 713 741 гг.
ПОДНЯВШИСЬ НА ВЫСОТУ
Стремителен ветер, и небо высоко.
В лесу обезьяны вопят.
Над чистой, осенней водою потока
Осенние птицы летят.
Осенние листья кружат, опадая,
Багряны они н легки,
И тянутся вдаль от родимого края
Просторы Великой реки.
Куда меня гнало и гонит доныне
По тысячам разных дорог?
На старой террасе, на горной вершине,
Я снова совсем одинок.
Сижу, позабывший о прежней отраде,
Покрыла виски седина
Печальный изгнанник, сижу я, не глядя
На чару хмельного вина.
Великая река — Янцзы.
ЛУННОЙ НОЧЬЮ С ЛОДКИ СМОТРЮ НА ХРАМ, РАСПОЛОЖЕННЫЙ ВБЛИЗИ ПОЧТОВОЙ СТАНЦИИ
Глубокая полночь вокруг меня,
Но я не зажгу свечи
Так ярко горит в небесах луна,
Что с нею светло в ночи.
За сонными кленами — старый храм
С пагодой золотой.
Почтовой станции красный дом
Над белой стоит водой.
Замолкло карканье ворон
На городской стене,
И цапли на отмели у реки
Застыли в блаженном сне.
А я, путешествующий старик,
Белый от седины,
Подняв занавеску, один не сплю,
Любуясь блеском луны.
МЕЖДУ ЯНЦЗЫЦЗЯНОМ И РЕКОЙ ХАНЬ
Я — путник, скитающийся давно
Меж двух величавых рек,
Ненужный ученый — в чужом краю
Затерянный человек.
Брожу я от родины вдалеке,
И некому мне помочь,
И я одинок, подобно луне
В долгую зимнюю ночь.
Близится горестный мой закат,
Но душа еще молода.
Быть может, не будут болезни мои
Мучить меня всегда?
Я слышал, что в древние времена
Кормили старых коней
Отнюдь не за то, что они могли
Работать на склоне дней.
В ЦЗЯННАНИ ПОВСТРЕЧАЛСЯ С ЛИ ГУАНЯНЕМ
В знакомом мне доме я пение ваше слыхал,
У старого друга я е вами встречался не раз.
Здесь, к югу от Цзяна, прекрасные есть уголки.
Цветы опадают, я снова приветствую вас.
Ли Гуйнянь — знаменитый музыкант и певец, которого Ду Фу слышал во времена юности.
НАПИСАНО В ЛОДКЕ В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ "ХОЛОДНОИ ПИЩИ"
Себя я принуждаю
Пить вино
Из-за того,
Что пища холодна.
На мне
Убор отшельника давно,
Вокруг меня
Покой и тишина.
Плыву я тихо
В лодке по реке,
А кажется,
Что по небу плыву,
И старыми глазами
Вдалеке
Цветы я различаю
И траву.
А бабочки
Танцуют танец свой
У занавески
Моего окна.
И белых птиц,
Слетевшихся гурьбой,
Уносит по течению
Волна.
За облака,
За кручи темных гор
Гляжу я вдаль,
За десять тысяч ли:
Хочу увидеть
Севера простор,
Там, где Чанъань
Раскинулась вдали.
ПРИМЕЧАНИЯ: Л. Бежин.