– Это и есть Раж? Разве он не должен находиться в ком-то из обитателей моего Дома?
Некрос не ответил, сосредоточенно всматриваясь в брата, словно ожидая, что тот в любой момент сотворит какую-нибудь пакость. Например, вселится в Торрена. Впрочем, если бы Раж собирался это сделать, он мог сделать это сразу.
– Как ты оказался в кристалине? – наконец спросил Некрос. Голос его звучал хрипло от волнения.
– Гатред заточил меня туда, – голос стража, находившегося вне тела, звучал как шуршание листьев на ветру. – Он напал на меня, когда я возвращался в столицу.
– В тот день, когда другие стражи эмоций полегли у стен Нергардского замка? – уточнил Некрос.
– Да. Он не простил мне бегства.
– Значит, он тоже был там? – удивился Некрос. Что-то явно не сходилось.
– Да-а-а, – ответ прозвучал как вздох. – Они с Лаской давно все придумали.
– Что – все? – настойчиво потребовал объяснений Некрос.
Раж глухо рассмеялся.
– Почему я должен объяснять тебе? Сам все поймеш-ш-ш-шь. Когда придет время. Но я этого уже не увижу.
Некрос удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Торрен не вмешивался в их разговор, предпочитая наблюдать. Ему оставалось надеяться, что Некрос сможет остановить своего сиреневого родственника, если тому все-таки взбредет в голову вселиться в него.
– Гатред разрушил кристалин моей жены, – едва слышно пояснил Раж. – Мне больше незачем оставаться. Мои дети давно умерли, и ее теперь тоже нет. Пора мне присоединиться к ним. Нам всем пора вернуться в небытие, Некрос. Ты был прав: наше время ушло.
– Тогда помоги мне, – порывисто попросил Некрос. – Помоги остановить Гатреда и уничтожить кристалины. И наша история закончится.
– Она и так почти закончена, – в голосе Ража послышалась печаль. – Моя так точно.
Сиреневое сияние стало ярче, и секунду спустя фигура стража взорвалась ослепительным светом, заставившим Торрена и Некроса зажмуриться. Когда они открыли глаза, в кабинете они снова были вдвоем.
Торрен прислушался к себе, но не заметил никаких изменений.
– Не волнуйся, он не вселился в тебя, – успокоил Некрос, наконец опускаясь в кресло посетителя, как будто ему вдруг стало тяжело стоять.
– Как ты можешь быть уверен?
– Вселение выглядит иначе. Так страж умирает.
Он уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях на несколько секунд, потом привычным жестом растер его и сцепил руки в замок, положив на них подбородок.
– Значит, все не так, как мы думали, – подытожил Некрос. – Теперь вопросов стало еще больше. И первый: зачем Гатред оставил нам Ража? Что он хотел этим сказать? И как тогда все произошло? Если он напал на Ража в день атаки на Нергард, значит, тогда он еще был в том мире. Почему он не был с остальными? И как попал в ваш?
– Ты же сам говорил: он мог проскочить вместе с Лорой, – нахмурился Торрен, подходя к столу и бездумно теребя половинки сферы.
– Возможно… – задумчиво пробормотал Некрос, но тон его прозвучал так, словно он стал сомневаться в этом варианте. – У меня такое чувство, что мы что-то упустили.
– Кажется, нам нужен еще один мозговой штурм.
– Да, потому что предыдущий так нам помог! – фыркнул Некрос.
– Ладно, а у тебя какие предложения, божественный ты наш?
Некрос мрачно посмотрел на него исподлобья. Его взгляд красноречиво просил: «Хватит уже ко мне цепляться». Торрен скрестил руки на груди, словно закрываясь от этого взгляда, и присел на краешек стола, стараясь казаться максимально суровым.
– Не трать время и силы на ненависть ко мне, Торрен, – вдруг мягко заметил Некрос и даже снова едва заметно улыбнулся. – Я обдумал твои слова и не собираюсь создавать проблемы тебе или твоей дочери. Когда все закончится, я уйду.
Выражение лица Торрена стало растерянным. Неприятный холодок вновь пробежал вдоль спины то ли от тона Некроса, то ли от его слов.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно уточнил он. – Ты вернешься в тот, другой мир?
Некрос покачал головой, откинулся на спинку кресла и поднял глаза к потолку, словно увидел на нем что-то крайне занимательное.
– Нет, я уйду, как он.
И без каких-либо уточнений Торрену стало понятно, что Некрос имеет в виду Ража.
– Решил покончить с собой? – все же недоверчиво спросил он.
Некрос опустил взгляд на него и склонил голову набок, словно удивляясь чему-то.
– Я думал, ты обрадуешься.
– Я не настолько кровожаден, – возразил Торрен, пытаясь скрыть откуда-то взявшуюся неловкость. – Мне, конечно, не хочется, чтобы Лора загубила свою жизнь с тобой, но это не значит, что я жажду твоей смерти.
– Давай смотреть правде в глаза, – со вздохом предложил Некрос нарочито бодрым тоном. – Лора не из тех, кто быстро смиряется. Если я просто скажу ей, что нам не стоит быть вместе, и вернусь в другой мир, она, чего доброго, пойдет за мной. И постарается переубедить.
– Это она унаследовала от матери, – с улыбкой и затаенной гордостью заметил Торрен.
– Правда? – удивился Некрос. – Я был уверен, что от тебя. Как бы там ни было, я, как ты знаешь, ненастоящее божество, а потому слаб. И могу не устоять. Если же она оскорбится и не попытается вернуть меня, то наверняка будет ждать, когда я осознаю все сам и вернусь, прося прощения. Никому из нас не нужно, чтобы она чахла в одиночестве, дожидаясь этого момента. Пока я жив, она будет ждать.
Торрен смотрел на его отрешенное лицо, такое спокойное, словно они говорили о погоде, и чувствовал, как совесть уже начинает грызть его. Лора не простит ему такого исхода, потому что будет винить его. Впрочем, вполне заслуженно.
– Твоя смерть разобьет ей сердце, – глухо заметил он, сам пока не зная, собирается ли оспаривать решение Некроса.
– Как и наше расставание. Я не вижу другого выхода, Торрен. Если честно, я уже некоторое время размышляю о такой возможности для себя. Мысли о Лоре и мой долг перед вашим миром удерживали меня. Но история с кристалинами так или иначе закончится, и если с Лорой все равно придется расстаться, меня уже ничто не будет держать здесь.
Что-то неприятно кольнуло, Торрен поморщился.
– Если ты пытаешься меня разжалобить этим разговором…
– Очень мне нужна твоя жалось! – фыркнул Некрос. – Не о чем тут жалеть, Торрен. Я живу уже слишком долго. Стражи никогда столько не жили, сколько наше… поколение. Мы задержались, не зная, придет ли смена за пределами нашего мира. Задержались, считая себя обязанными вселить сущности своего народа. Но никто не должен жить так долго. Копятся не только воспоминания, но и сожаления. Мои уже превысили допустимые объемы.
В кабинете снова воцарилась тишина, позволяющая мерному тиканью часов неприятно щекотать слух. Торрен и Некрос застыли на своих местах, как каменные изваяния, погрузившись каждый в свои мысли. Один пытался убедить себя, что так будет лучше для всех и для Лоры – прежде всего. Даже если она никогда не простит. Зато будет жива и однажды – он в это верил, опираясь на собственный опыт, – снова влюбится и обретет счастье. Другой просто вспоминал.
– Знаешь, – неожиданно заговорил Некрос, глядя в темнеющий прямоугольник окна, – когда я уничтожил первые кристалины и отправил стражей в другой мир, я никак не мог справиться с чувством вины. Пожалев меня, Вита наложила заклятие забвения, но оно мучило еще сильнее. Я все время стремился вспомнить, а когда вспоминал – снова ужасался и просил заставить меня забыть. Последний раз забвение длилось довольно долго. От частого наложения заклятие начало трансформироваться: оно продолжало стирать воспоминания, когда уже не должно было. Меня это пугало, удручало. Я не понимал, что происходит, почему не старею и не помню себя, считал это проклятием, искал способ избавиться от него. И все думал, что когда у меня получится, я наконец смогу быть счастлив.
Он замолчал, но Торрен не стал ничего говорить: ни спрашивать, ни комментировать. Словно знал, что это пока не конец, что Некрос хотел рассказать ему что-то еще.
– Потом мне предсказали: та, что придет с туманом, прервет мое бессмертие. И через несколько лет в нашем мире появилась Лора. Раж навязал ее мне, полагая, что она приблизит мою кончину и стражи смогут вернуться в ваш мир. Тогда я не знал этого, просто принял ее общество как неизбежное зло, но потом… До ее появления я болтался в пустоте, не чувствуя ничего, но пришла она – и мои эмоции начали оживать. Каждая минута, которую мы проводили вместе, наполнялась смыслом. Каждое ее прикосновение наполняло меня теплом. Мне все равно казалось, что мои… ощущения, чувства – неправильные, что все должно быть как-то по-другому. И я думал: вот разберусь с проклятием – и все наладится. Я смогу любить ее так, как она того заслуживает.
Некрос снова замолчал, прикрыл глаза и запрокинул голову на спинку кресла, судорожно вздыхая.
– Ты никогда не задумывался о том, как часто мы говорим себе: вот случится что-то, тогда-то все и станет по-настоящему хорошо и можно будет наслаждаться жизнью в полной мере? – спросил Некрос, не открывая глаз.
Торрен ответил не сразу, погрузившись в воспоминания. Каждый раз, когда ему приходилось променять общение с женой и дочками на исполнение обязанностей жреца, он думал: вот сейчас разберусь со всеми делами… вот сейчас мы подготовим достаточное количество магов и жрецов… вот сейчас выучится Нея… вот сейчас выучится Винсент… Вот сейчас повзрослеет Лора, они поженятся, и тогда-то я…
И вот он уже на год старше, чем был его отец, третья дочь взрослеет не по дням, а по часам, столько всего произошло, но оставило ощущение, что прошло мимо, а он изо дня в день делает одно и то же: сам воюет с лавинами и даже до сих пор обновляет защитные печати. Потому что как только появилось больше магов и жрецов, захотелось ставить больше защитных печатей, чтобы людям не приходилось рисковать жизнью, добираясь до защищенного дома, чтобы их стало много.
Как только обученных жрецов стало больше, проблем, как ни странно, тоже стало больше. Потому что пока Торрен был один, он решал только самые горящие, а теперь они вместе решают целое море мелких. И это никогда не закончится, потому что Торрен сам не позволяет ему закончиться, взваливая на себя все новые и новые обязанности, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью рядом с любимой женщиной и участвовать в воспитании собственных детей.