мя не он. Мимика, жесты, интонации – все было чужое. Видимо, сейчас Гатред не пытался изображать Леннокса. А может быть, уже и вовсе подавил его за ненадобностью.
Некрос медленно отодвинул меня себе за спину. Гатред усмехнулся. Мы все трое понимали, что Некрос не сможет сражаться. Точнее, его участие в битве будет очень коротким.
– А вот состояние у тебя совсем плачевное, – добавил Гатред, небрежным жестом указав на рисунки проклятия. – И ты его только что старательно усугубил, уничтожив последнее хранилище.
На последних словах в его голосе прорвались нотки злости и горечи, от которых у меня мурашки по коже побежали. Я крепче сжала руку Некроса, за которую держалась. Выстоим ли мы вдвоем против стража? Есть ли шанс у меня убить его до того, как проклятие поглотит Некроса целиком?
– Да, мы уничтожили его. И тебе здесь больше делать нечего, – холодно заявил Некрос. – Забери свою шайку и оставь Фолкнор в покое.
– О, нет, брат, так не пойдет, – Гатред театрально покачал головой. – Ты устроил геноцид, а эти люди тебе помогли. И хотя у меня хватает спасенных кристалинов, чтобы возродить наш народ и снова сделать этот мир нашим, сначала – наказание отступникам. С туманом и приходящими вы, конечно, хорошо придумали, – он взглядом указал на кристалин, который Некрос так и сжимал в руке, – но все защитники Фолкнора рано или поздно будут убиты.
Он вдруг странно встрепенулся, а Некрос едва ощутимо дернулся.
– Чувствуешь? – Гатред поднял вверх указательный палец. – Вот и Ферера не стало. Теперь только мы с тобой остались, Некрос. Ненадолго. Долго ты не продержишься. А когда проклятие убьет тебя, я заберу твою женщину, – он перевел угрожающий взгляд на меня, – и хотя она потомок твоих людей, я вселю в нее новую сущность. Слишком уж она красива, чтобы просто убить ее. Жаль будет. Впрочем, если она умрет в процессе, как та твоя другая невеста, то я не виноват.
Некрос не сдержался: атаковал первым, но Гатред лишь рассмеялся, легко закрывшись. Я сжала пальцы и дернула Некроса за руку.
– Не позволяй ему разозлить тебя! Дай лучше я!
– Действительно, брат, уступи место даме, она сейчас куда могущественнее тебя. Лучше спрячься за ее спи…
Мощный удар прервал его разглагольствования, стер с лица гадкую ухмылку и едва не сбил с ног. Гартред резко обернулся, я тоже перевела взгляд к дверям, от которых был нанесен удар, и на мгновение просияла.
– У дамы есть отец, – хрипло заявил папа, делая пару шагов вперед. – И сначала тебе придется иметь дело с ним.
Он был непривычно бледен, лицо блестело от пота, мантию он где-то потерял, рукав расстегнутого сюртука пропитался чьей-то кровью, а рубашка была то ли частично расстегнута, то ли у нее оторвались пуговицы. Папа выглядел потрепанным битвой, но сохранил угрожающий вид.
– А еще брат! И с ним тоже придется иметь дело! – это заявление принадлежало Винсу, который влетел в холл вслед за отцом.
Теперь нас было уже четверо против одного. И хотя каждый был слабее стража, вместе мы могли его одолеть. Я лишь боялась, что, оценив риски, Гатред просто сбежит. Ведь вселение сущностей должно было быть для него приоритетом. Если он погибнет, погибнут и они. А если он сбежит, то мы уже едва ли сможем добраться до него раньше, чем проклятие убьет Некроса.
То ли Гатред оказался слишком уверен в себе, то ли от ненависти к Некросу у него отказало критическое мышление, но вместо того, чтобы исчезнуть, он атаковал папу и Винса.
Я чувствовала, что Некрос готов вмешаться, поэтому снова дернула за руку, обошла его, чтобы заглянуть в глаза, взяла в ладони исписанное проклятием лицо.
– Умоляю, не вмешивайся, – попросила я. – Дай нам шанс хотя бы обсудить все в спокойной обстановке, когда проклятие падет. Если ты хотя бы немного меня любишь.
В его взгляде я видела протест, но последние слова заставили его смягчиться. После секундного колебания Некрос отступил на шаг назад, демонстрируя готовность переждать.
– Спасибо! – шепнула я.
И повернулась к нашему врагу. Варрет и Ферера не стало, значит, убив Гатреда, я могу снять с Некроса проклятие. Он сам сказал: оно либо падет, когда все стражи, его наложившие, погибнут, либо они все вместе могут его снять. Второй вариант теперь уже точно недоступен, значит, время осуществить первый.
Я вдруг испытала странный прилив сил. Словно внутри меня, где-то в самой середине, открылась маленькая дверца, из которой хлынул поток теплой, мощной Силы. Еще минуту назад я была почти истощена, а тут вдруг наполнилась, как после долгого отдыха. Это ощущалось как внезапно открывшееся второе дыхание, как сошедшее вдруг озарение.
Медлить и разбираться с приливом Силы я не стала, просто поскорее сформировала боевое проклятие и присоединилась к атакам папы и Винса, которым приходилось нелегко. И теперь нелегко стало Гатреду. Он заметался между нами – ведь мы атаковали с двух разных сторон. Винс быстро понял, что в этом наше преимущество и перебежал на другую позицию, встал так, чтобы Гатреду пришлось сражаться на трех фронтах.
Это оказалось нелегко даже для стража. Гатред все чаще пропускал удары и все хуже атаковал сам. Из моей груди уже рвался ликующий крик и энергии как будто стало еще больше. И отец, и Винс едва держались на ногах, а я наносила удар за ударом, словно только-только подключилась к битве.
И Гатред не выстоял. Тело Его Величества Леннокса рухнуло на пол, глаза закатились, рот безвольно приоткрылся. Но прежде, чем я успела выразить свою радость, вокруг его тела появилось свечение. Ярко-алое, оно напоминало живописный закат где-нибудь над морем, но сейчас не вызывало такого восторга.
Страж покинул тело, взмыл вверх и завис в воздухе, глядя то на меня, то на отца, то на Винса.
«Он ищет новое тело», – в ужасе осознала я. И почему-то посмотрела на папу. Гатред сделал то же самое.
Конечно, я ему не подходила из-за пола, Винс, как бы сильно мы его ни любили, не был нам родней, а вот отец… На него не сможем поднять руку ни я, ни Винс.
Я рванулась вперед, посылая в Гатреда сразу два трескучих энергетических сгустка, отец и Винс добавили своих, но бесплотному стражу, который сам состоял из энергии, они оказались нипочем. Гатред двинулся вперед, точнее, вниз, пикируя на папу. Тот инстинктивно отступил и попытался выставить щит, но и щит не мог стать для стража преградой.
Однако что-то его все-таки остановило. Два темных потока энергии подобно гибким змеям скользнули по воздуху, протянулись к стражу и оплели плотными кольцами, заставляя остановиться всего в метре от папы. Я обернулась, хотя и так понимала, откуда они взялись, но что-то внутри требовало подтверждения. И действительно: Некрос вытянул вперед обе руки, и темные потоки стали их продолжением.
Раздался странный звук, похожий не то на крик, не то на скрип. Гатред задергался, пытаясь вырваться, но темные кольца лишь сжали его сильнее, не позволяя шевельнуться.
Руки Некроса дрожали, на лице застыло пугающее отрешенной сосредоточенностью выражение, линии ожили и снова поползли навстречу друг другу. Пока томительно медленно, но это просто время как будто замедлило свой ход. Я бы отчаянно хотела и вовсе остановить его, но это было уже не в моей власти.
Я снова посмотрела на Гатреда: потоки темной энергии сжались сильнее, раздался пронзительный звук, от которого заложило уши, ярко-алая вспышка на мгновение ослепила нас всех, а когда я проморгалась, в холле уже не было ни последнего стража, ни бесплотных черных змей. Тело Его Величества Леннокса по-прежнему неподвижно лежало на полу.
Некрос упал на колени, прижимая ладони к лицу. Я метнулась к нему, падая рядом, в ужасе перехватывая его руки и отводя в сторону, чтобы увидеть. Линии проклятия ползли навстречу друг другу и были в шаге от долгожданного соединения.
– Нет-нет-нет, почему они не останавливаются? Они должны остановиться! Проклятие должно быть снято, ведь все стражи мертвы…
– Я не знаю, Лора, это не важно, – мягко перебил Некрос, сжимая мои плечи. – Не волнуйся, не печалься и не бойся. Все правильно. Все хорошо. Прости, что не получилось с разговором. Не было выхода. Но все равно… Это было мое решение. И это не конец, лишь новое начало. Стражей больше нет, но обещай, что вы найдете оставшиеся кристалины и отпустите сущности.
Его слова едва касались моего сознания. Сейчас я могла лишь смотреть на то, как завершается рисунок и смыкаются линии. Что он просит меня пообещать, я поняла не сразу, но когда поняла, сразу судорожно закивала: ком в горле мешал говорить.
– Обещаю, – едва слышный хриплый выдох. Я перестала наблюдать за линиями, посмотрела ему в глаза, пытаясь взглядом выразить все, что чувствовала, потому что слов мне не хватило бы. – Спасибо за папу… Прости, что не спасла тебя.
– Это не конец, – повторил он, улыбаясь. В его голосе не было ни страха, ни сожаления, а глаза по-прежнему блестели не от слез, а как в лихорадке. – Это новое начало. Ты была избрана, Лора. Избрана стражем. Ты…
Он вдруг резко выдохнул, осекшись. Глаза расширились, линии вспыхнули на лице. Я потянулась к нему, обвивая руками шею и не отводя взгляд от его глаз, хотя уже почти ничего не видела от закрывших все слез.
Некрос дернулся, как будто пытался вдохнуть, но не мог. Его глаза закрылись, по телу прокатилась судорога, и он начал заваливаться на бок. Я постаралась уложить его на пол как можно аккуратнее, поглаживая по лицу, по волосам, почти не чувствуя текущих по щекам слез и того, что сама никак не могу вдохнуть: грудь болезненно сдавило.
– Тише, тише, все хорошо, все хорошо, – прошептала я, гладя его по плечу. – Боль скоро уйдет. Все хорошо…
Он дернулся еще раз и затих. Линии проклятия пока светились на его лице, но уже гасли, словно выгорая, оставляя после себя волдыри ожогов. Моя рука легла Некросу на грудь, чувствуя биение сердца. Оно упрямо стучало, толкая кровь, но делало это все реже.
Я замерла, глядя на него, чувствуя, как жизнь ускользает из его тела, прямо из моих рук, которыми я продолжала его держать.