[72],—улыбнулся мой отец. — Приезжай к нам в субботу.
Дэнни кивнул. Его глаза сияли.
Я спросил у Дэнни, как его отец отреагировал, увидев его бритым.
— Без особой радости, — грустно улыбнулся он. — Сказал, что с трудом меня узнает.
— Так вы разговариваете?
— Да, — спокойно ответил Дэнни. — Сейчас мы разговариваем.
Наступила долгая, умиротворяющая тишина. В растворенное окно гостиной беззвучно влетел легкий ветерок.
Затем мой отец беззвучно подался вперед в кресле.
— Дэнни, — спросил он, — когда у тебя появится собственный сын, будешь ли ты растить его в молчании?
Дэнни долго ничего не отвечал. Правая рука медленно поднялась к лицу, и он стал задумчиво крутить большим и указательным пальцами воображаемый пейс.
— Да, — сказал он наконец, — если не найду другого способа.
Потом я спустился с Дэнни на улицу.
— Будешь к нам приходить порой по воскресеньям, изучать Талмуд вместе с моим отцом? — спросил он.
— Ну конечно, — отвечал я.
Мы пожали друг другу руки, и он быстро пошел прочь — высокий, худой, устремленный вперед, жадно предвкушая будущее, постукивая каблуками по тротуару. Очень скоро он повернул на авеню Ли и исчез.