– И на соседок, конечно, никто не подумал…
– Потому что соседки не имели привычки разгуливать без одежды, да и фигурами сильно выделялись. Мужики, само собой, потеряли всякий сон и покой, целенаправленно выходили по ночам во двор и ждали женской благосклонности. Некоторые хвастались, что до утра пребывали в пылу страстей и объятиях прекрасной нежити, однако вскоре они пропадали или умирали от внезапной болезни. Супруги несчастных вначале терпеливо сносили безобразие, но потом не выдержали, открыли заколоченную церковь, вернули несколько чудом уцелевших в разнообразных перипетиях икон и принялись усердно молиться, прося прощения и у высших сил, и у неприветливо изгнанной нечисти.
– Логично…
– Всё-таки бок о бок столько лет жили, привыкли как-никак, да и польза от ведьм была. Кое-кто уже и священника жалел… В общем, где-то там, в церкви, их просьбы услышали, и обнажённые девы захаживать перестали, зато на Куличках однажды утром был обнаружен младенец женского пола. Откуда он там взялся, никто не мог понять, потому что село маленькое, все друг у друга на виду, в соседних деревнях тоже родственники, друзья: беременные наперечёт, и никто за ночь живота не лишился. А переть несколько километров, чтобы подкинуть новорождённую, как-то странно… Бабы посовещались и решили, что в качестве платы за избавление от бесовщины должны девочку на ноги поднять. Первым делом покрестили, само собой, а потом растили всем селом. Ребёнок был необычайно красивый, но особо не пакостил, и люди думали, что тёмные силы наконец успокоились. Замуж её выдали в семнадцать, быстро родилась дочка, а вскоре молодой супруг свалился с лошади и шею сломал.
– И никто, естественно, не углядел в этом случайность, и несчастную ведьму предали анафеме…
– Не предали. Наученный горьким опытом народ девчонку решил не злить, но отселить от добрых людей подальше. На Кулички то есть. Так с тех пор и живут.
– Это предки Варвариной крёстной? – уточнил Даниил, наконец удовлетворив своё любопытство по поводу крещения колдуний. Видно, населению так было спокойнее.
– Родственные связи теряются в истории, – пожала плечами Надежда. —Но после того как отселили молодую мамашу с дитём, холм никогда не пустовал. Даже если казалось, что последней ведьме осталось недолго и проклятие сгинет вместе с ней, обязательно появлялась следующая, и всё начиналось заново.
Даниил с облегчением остановил тачку у дома тёти Клавы, забрал свой пакет и, ядовито буркнув на прощание что-то о тёмных деревенских страхах, зашагал к себе. Чушь несусветная, но мороз по коже вышибает. Конечно, нестандартная форма холма могла привлечь каких-нибудь сектанток, и вполне вероятно, что священник тоже в этом участвовал – если у человека есть потребность служить культу, он всё равно его найдёт, и совсем не факт, что выбор будет правильный. Ведьминские чудеса явно преувеличены временем и народной молвой, а знаменательная гроза разразилась сама по себе, просто обалдевшие от ужаса сельчане сразу назначили виновных. Но вот то, что было дальше, объяснить уже не так легко. Массовые галлюцинации, затрагивающие исключительно мужчин… Возможно, в тот год разыгралась эпидемия с оригинальными симптомами, лес заполонили ядовитые сыроежки, а прямо над селом прошли испытания нового сверхсекретного оружия – всё это коснулось бы и женщин! И откуда взялся младенец? Живот и его внезапное отсутствие от любопытных соседей не спрячешь, хочешь не хочешь придётся рассказать, где новорождённый. Да, всегда можно придумать какую-нибудь отмазку, но люди – не идиоты: если баба была беременна, а на холме вдруг материализовался ребёнок, два и два сложат. Странную, вызывающую красоту можно объяснить генетикой, чрезмерную смертность среди мужского населения – тяжёлыми условиями жизни, войнами и пристрастием к спиртному. Но сейчас этого всего почти нет, а поклонники ведьмы продолжают отчаливать на тот свет с редкой регулярностью и не самым традиционным способом…
Даниил взмахнул веником, отгоняя чёрную дворнягу, потом смилостивился и отломил для неё кусок батона. Обыденные манипуляции немного отрезвили, и молодой человек, предоставив провиант заботливой соседке, отправился прибираться у старика. Странностей в селе хватает, но всё всегда объясняется с помощью элементарной логики. Легенда о разгулявшейся нечисти за целый век существования слишком обросла невероятными подробностями. Очевидно, речь идёт о паре ничего не значащих совпадений, щедро приукрашенных старшим поколением. А что, тоже своего рода напутствие. Не изменяй жене с красавицами, не гуляй по ночам, не отрезай голову козлу…
Он внезапно замер и медленно повернулся в сторону двери, у которой, как всегда, устроился Матвей Лукьяныч. Интересно, сколько ему лет? Революцию, конечно, не застал, по крайней мере в сознательном возрасте, но с очевидцами событий вполне мог общаться… С ними-то мог, а вот захочет ли с постояльцем?
– Я тут уборку затеял, – заискивающе протянул Даниил, остановившись перед дедом. – Может, и у вас в комнате подмести?
Старик отрицательно покачал головой, даже не соизволив оторваться от созерцания трактора.
– А давно вы тут живёте? – зашёл с другого конца молодой человек.
Ответ был утвердительным, но от отрицательного почти не отличался.
– И сколько, если не секрет?
– Я тебе сказал: к Варваре иди, – неожиданно прошамкал дед.
Даниил почувствовал себя неуютно.
– Да, но это было не сегодня…
– Вот и иди.
Поняв, что на этом разговор закончен, молодой человек ошалело встряхнул головой и неожиданно для себя последовал приказу. Противиться старику было трудно.
***
Марго и Варвара сидели на деревянном бордюре грядки и лениво обсуждали возможных женихов. Точнее, обсуждала только школьница. Ведьма, как наименее заинтересованная в данном вопросе по целому ряду причин, вяло поддакивала, с тоской и злорадством напоминая подруге о недостатках того или иного кандидата.
– Может, ты мне погадаешь?
– Как будто ты сама не умеешь.
– Я как-то пробовала зимой, но потерпела полное фиаско.
– Ваш лысый учитель со шрамом на шее?
Школьница фыркнула, припомнив редкой красоты преподавателя, но тут же сникла.
– У меня вообще ни черта не получилось: сапог слишком лёгкий, через забор не перелетел. Мне теперь всю жизнь одной куковать, да?
– Выбрось ерунду из головы и в следующий раз положи в него что-нибудь тяжёлое, – без особого интереса посоветовала Варвара.
– Что? – загорелась Марго.
– Да хоть булыжник. – Девушка лениво достала из сеней старый валенок, засунула в него приличных размеров камень из тех, что служили бордюром для клумбы, и, размахнувшись, швырнула через забор. – Видишь, полёт нормальный.
– Ты уверена? – расширившимися от изумления глазами Марго следила за возвращавшейся обувью.
Медленно переворачиваясь в воздухе, валенок приземлился точно между девушками, сбросив балласт где-то по дороге.
– Круто! – восхитилась школьница. – Вот бы мне так уметь!
– Научишься ещё, – прорычала Варвара, тяжёлой поступью следуя к калитке. – Кто тут такой остроумный?
– Остроумный и снова побитый, – процедил Даниил, потирая висок. – Ты хоть чем-то руководствуешься в своих действиях или это талантливый экспромт?
Ведьма презрительно закатила глаза и почти захлопнула калитку, когда заметила в его руках веник.
– Это что, мне? – не удержалась она, хотя прошлой ночью пообещала себе больше не вступать ни в какие контакты с подлецом.
Молодой человек, который в лёгком оцепенении от общения с дедом попросту забыл оставить веник дома, довольно кивнул.
– И для чего мне это?
– Сама разберёшься.
– Не поняла, – прошипела ведьма. – То есть ты хочешь сказать, что у меня недостаточно чисто?
– Я бы сказал, что у тебя тут очень нечисто, – ухмыльнулся Даниил. – И заметь, всё село так считает. А веник можешь использовать, как сочтёшь нужным. Хоть по прямому назначению, хоть носись на нём с хохотом на фоне полной луны…
– На венике? – неожиданно обиделась Варвара. – Да ты совсем обалдел, что ли? Ещё бы швабру приволок.
– А я виноват, что в вашем магазине выбор так ограничен? Короче, бери взятку (всё равно больше ничего нет) и прокомментируй любопытную местную легенду.
– Ну Наденька… – процедила ведьма, и принятый веник в её руках затрещал. – Что тебе комментировать? Ты же не веришь ни во что, а к Илье это никакого отношения не имеет.
– Как знать, – серьёзно сказал Даниил. – Я бы на эту ересь и внимания не обратил, но священник не даёт покоя. Если тот, которого расстреляли во время революции, сотрудничал с дьяволопоклонницами, есть приличный шанс, что…
– Это как отправить всех колхозников в ЛТП только потому, что один жёстко зашибает, – вмешалась Марго, которая уже давно стояла у подруги за спиной.
– Ты руки нашла? – недобро осведомился молодой человек. – Нет? Вот иди и ищи. ЛТП, блин. Твоим сверстникам такие слова вообще знать не положено. Куда мир катится…
– Мне Варвара рассказывала, – насупилась школьница.
– А, ну раз Варвара – другое дело. Она-то знает, чему детей учить… – Он ловко вставил ногу между закрывавшейся калиткой и железным столбом. – Ладно, хватит обижаться, как ребёнок, ей-богу. Дело серьёзное. У всех известных психопатов есть поклонники и последователи: когда у одной невменяемой личности сносит крышу настолько, что она превращает в фарш ни в чём не повинных людей, остальные, с теми же фантазиями, но пока ещё сдерживаемые некими рамками, начинают завидовать, восхищаться смелостью взбунтовавшегося против системы и по возможности брать с него пример… Здесь основную роль играют средства массовой информации, в какой-то мере рекламирующие «подвиги» подонка.
– А у нас вместо них – легенда, – тихо пробормотала Марго. Её подруга стояла не шевелясь и отрешённо смотрела в одну точку где-то над плечом Даниила.
– И при чём тут священник? – наконец отмерла она. – История известна всем, и заинтересовать могла кого угодно. А отец Фёдор у нас недавно. Я даже не уверена, что он слышал легенду.