ые, судя по двум кострищам и трём местами обтёсанным брёвнам, пользовались у сельчан популярностью. С горечью пересчитав несколько сотен, на которые предстояло прожить ещё по меньшей мере неделю, он сунул их в карман и подумал, что сговор с ведьмой обошёлся чересчур дорого – разузнать о Надежде можно было у кого-нибудь другого. Зато случайно всплыл Ивлиев с явно поднакопившимися претензиями к колдунье-разлучнице. Убийца, если он действительно имеет отношение к Варваре, либо помогает ей жить спокойно, без навязчивых фанатов под окнами, либо попросту избавляется от конкурентов. А у Димы, помимо этих двух мотивов, есть и третий, не менее замечательный – месть за разрушенную семейную идиллию.
Конечно, развод родителей на взрослого человека вряд ли может повлиять так сильно, что он превратится в кровожадного маньяка, но здесь ещё примешивается неутолённая страсть к Варваре, которая бывает весьма пагубной, как выяснилось. Несмотря на все его заверения, очевидно, что Ивлиев от своего влечения до сих пор не освободился и с Надеждой встречался из-за неких психологических проблем или желания сделать гадость несговорчивой пассии. Любопытно, как к этому отнеслась племянница тёти Клавы? Девушка расчётливая, неглупая, лишённая всякой романтичности… Не могла же она не понимать, что её просто используют.
Солнце передвинулось куда-то за верхушки сосен, а его лучи, тёплые, но уже не обжигающие, медленно скользили по широким листьям, рассохшимся брёвнам моста и стремительной поблёскивающей воде; чистый прохладный воздух полнился ароматами хвои, горячей земли и кувшинок, скромно покачивавшихся в такт течению. Даниил закрыл глаза и представил лицо одной знакомой колдуньи – изящное, насмешливое, иногда злое, но такое милое.
Разбудило его вежливое покашливание. Максим Яковлевич, отчётливо выделяясь на фоне синего неба, обиженно свёл брови и тряхнул авоськой с бутылками. Чувствовалось, что оскорбительное пренебрежение бесценным продуктом, которое молодой человек продемонстрировал, опоздав на встречу, любителя рыбалки больно ранило.
– Разморило, – извиняющимся тоном сообщил Даниил и поднялся с земли, хотя предпочёл бы, чтобы вечер продолжался именно так, как начался – в сновидениях о полуреальном волшебстве, нет-нет да встречавшемся ещё в глубинке.
Самое удачное место для рыбалки оказалось чуть ниже по течению, чем самое удачное место для купания. Такое расположение слегка смущало, однако тихая заводь, кое-где зеленеющая тиной и замшелыми корягами, привлекала по крайней мере визуально – раз уж получить удовольствие от своеобразного досуга всё равно не выйдет, лучше страдать в живописных условиях.
Максим Яковлевич протянул Даниилу удочку и коробку с приманкой. К счастью, заядлый рыбак оказался не таким кровожадным, как Варвара, и ограничился хлебным мякишем. Впрочем, возможно, он просто рассчитывал на закуску.
– Ну, будем! – с удовольствием крякнул мужчина и зачем-то добавил: – Не чокаясь.
Молодой человек, который в этот момент старательно забрасывал леску, окончательно запутался и, отправив крючок в прибрежную траву, сделал вид, что так и было задумано.
– Почему? – опасливо оглядевшись, пробормотал Даниил. Чёрт знает, зачем ведьма его сюда отправила. Может, она внезапно определила убийцу и теперь желает, чтобы наименее полезный член общества лично проверил её теорию.
– За Костика, которого схоронили, – пояснил Максим Яковлевич. – Ты его знал?
– Нет, – буркнул он, украдкой выплёскивая содержимое своего стакана. – Но на похоронах был. Что с ним случилось-то?
– Говорят, перебрал, – с печалью косясь на бутылку, сказал мужчина. – Но понятно, что не его это вина…
Последовавший далее рассказ о потерявшей всякую совесть нечистой силе в лице отдельно взятой колдуньи Даниил почти не слушал, пытаясь понять, для чего был сюда ею сослан. Чисто теоретически Максим Яковлевич, конечно, может быть подозреваемым, но куда больше на эту роль подходит тот же Ивлиев. Плюс сомнительного поведения священник, который, похоже, окончательно подался в бега и возвращаться не собирается. И тот, и другой – готовые кандидаты, надо только выяснить о них какую-нибудь компрометирующую информацию и прикинуть, кто органичнее смотрится с топором в руке.
– …А потом и Илюшка этот, – утирая скупую мужскую слезу и наливая себе четвёртый стакан, закончил рыбак. – Вот скажи: нормально это, чтоб молодые мальчишки, которые и жизни-то не видели…
– Нет, – перебил Даниил. – Ненормально. Но ведь надо же что-то делать, нельзя это так оставлять…
– А что с ней сделаешь? – горестно махнул рукой Максим Яковлевич. – Хороший ты парень, беги отсюда…
Молодой человек резко вскочил и, со всей силы размахнувшись, забросил крючок за здоровую корягу почти на середине реки. Увы, удочка полетела следом. Скрывая гнев за неловкими извинениями, он стянул кроссовки и полез в воду. Ну почему все советуют покинуть милое местечко? Такое ощущение, что сельчане просто недолюбливают приезжих и вежливо, но настойчиво их отсюда выпроваживают. Небось и отец Фёдор пал жертвой тайного сговора.
Вода внизу была холодная, вязкое илистое дно расползалось под ногами, длинные шорты давно намокли – в целом жизнь резко перекрасилась в тёмные тона. Проклятая удочка издевательски плавала вокруг, будто специально ускользая из рук в самый последний момент, а когда всё же позволила себя поймать, своенравие начала проявлять леска, прочно застрявшая где-то у щиколотки. Подбадривающие советы Максима Яковлевича, разумеется, тоже счастья не добавляли.
– Это всё ведьмины штучки! – вдруг крикнул он, очевидно, осенённый какой-то блестящей идеей. – Бросай это дело, утонешь к чертям!
– Надо у Вари спросить, любят ли они водные процедуры, – себе под нос буркнул Даниил, решив во что бы то ни стало вернуть чужое имущество. В ту же секунду над рекой пронёсся ветер, покрывший чёрную гладь мелкой рябью, верхушки осин тревожно зашумели своими кронами, а леска освободилась сама собой, будто ничто её и не держало. Не успев помянуть ведьму добрым словом, он увидел, что на крючке болтается приличных размеров рыба, ожидать появления которой в неглубоких и мутных водах было бы редкой наивностью.
Что теперь полагается делать с добычей, он не знал и, стараясь не подпускать её к себе (мало ли что у рыбы на уме – мирная кладбищенская оградка и банка с червями выглядели гораздо спокойнее), выволок на берег, напрочь лишив соратника дара речи на несколько минут. На лице мужичка отчётливо читалась целая гамма эмоций, основной из которых было несказанное изумление. Всё ясно, «самое удачное место для рыбалки» – на самом деле «живописный уголок, где можно наклюкаться вдали от посторонних глаз». Наверняка улова здесь вообще никогда не видели.
Даниил наполнил пластиковое ведро водой и жестом предоставил Максиму Яковлевичу уникальную возможность лично снять с крючка настолько большую рыбу и поместить её внутрь. Избежав таким образом позора, молодой человек сел рядом и устремил выжидающий взор на почти протрезвевшего от шока рыбака.
– Откуда?.. – жалобно выдавил мужчина, недоверчиво встретившись с рыбой взглядом.
Даниил молча указал на корягу.
– Но как?.. – беспомощно развёл руками Максим Яковлевич. – Я здесь с малолетства ничего крупнее мальков не видел. Мужики на озеро ездят, за десять километров, все знают, что тут и лягушку не поймаешь.
– А вам надо? Могу принести.
Мужчина безмолвно уставился на несостоявшегося собутыльника и снова переглянулся с уловом.
– Не зря ты с Варькой дружишь, а! – с каким-то недовольством попрекнул он. – И живой ещё, что само по себе странно, и такие фортели выкидываешь… Вот откуда, откуда эта рыба там взялась?
– Не думаю, что сверху прилетела, – устало вздохнул молодой человек и начал аккуратно сматывать леску. В мокрой одежде становилось неуютно, а разговоры на сегодня, похоже, закончились: если Максим Яковлевич и сможет связать воедино несколько слов, все они будут на тему, Варваре совершенно неинтересную. – Берите её себе, удочка-то ваша.
– Э-э нет. – Он категорично рубанул воздух ребром ладони. – Дело это противоестественное, а значит, лихое. На твоём месте я бы её тоже есть не стал, так, если показать кому…
Кому показать, Даниил придумал мгновенно. Задание смело можно считать проваленным: ничего полезного не узнал, на водку потратился, да ещё сам пострадал. Две последние оплошности Варвару, конечно, приведут в восторг, но вряд ли это искупит первую. Делать нечего, придётся задабривать ведьму уловом, тем более что всё равно непонятно, как с ним быть. Вот пусть и мучается.
Светлые сумерки, пронизанные последними пурпурно-розовыми лучами, напоминали скорее туман. Очертания предметов виднелись расплывчато, дома, в которых почти не горел свет, казались давно покинутыми людьми, а знаменитый холм и вовсе возвышался над селом зловещим тёмным пятном. Ощущения эта картина вызывала странные, но определённо приятные. Ёжась от лёгкого ветра и помахивая ведром, молодой человек поднялся к железной калитке и, не став звонить, наудачу её распахнул.
Ведьма склонилась над грядкой с чесноком и, неторопливо отщипывая зелень, бросала её в миску.
– Нарыбачился? – спросила она, не поворачиваясь.
– Ты даже не представляешь насколько.
Варвара с усмешкой оглядела его мокрые ноги, замотанный подорожником палец и ошалелую от пережитого рыбу.
– Ты не слышал, что в наше время уже применяют удочку? – с любопытством осведомилась она. – Никак голыми руками ловил, а потом подло задушить пытался?
– Если бы я хотел кого-нибудь подло задушить, нашёл бы другую кандидатуру.
– Судя по агрессии, ни черта не выяснил? – тонко улыбнулась девушка. – А всё туда же – убийство расследовать…
– Дай поесть чего-нибудь, а? Можно даже её. – Даниил понуро кивнул на ведёрко.
– Ну тогда тебе придётся лишить её жизни. – Васильковые глаза потемнели и блестели каким-то странным, жадным огнём. – Принести нож?
Молодой человек обречённо вздохнул, поскольку чего-то в этом духе и ждал, и отрицательно помотал головой.