– И что, твои родственники никак не помогли тебе устроиться в жизни? Я ещё понимаю, почему не забрали из детдома. Даже очень хорошо понимаю. Но после выпуска вполне могли бы запихнуть тебя в институт, определить на нормальную работу…
– У них не было возможности.
– Тогда зачем они тебя искали? Им от тебя толку никакого, тебе от них – тоже. Близкими друзьями не стали, уверенности в том, что ты тот самый ребёнок, нет…
– Сказал же, не знаю, – раздражённо перебил молодой человек. – Наверное, им просто было неприятно, что в их жизни отсутствует некая часть пазла. Мне, кстати, тоже – ты не представляешь, насколько ужасно, когда понятия не имеешь, кто ты, откуда, кем были предки… Ты сейчас, естественно, считаешь, что я на жалость давлю, но это действительно очень тяжело. Лучше знать самое чудовищное, чем не знать совсем.
Марго понимающе кивнула, а Варвара снова задумалась. Сейчас он выглядел искренним – плохо скрываемая ярость то и дело прорывалась наружу, такое вряд ли можно изобразить. Напрягало то, что раньше Даниил особо не откровенничал и о прошлом не рассказывал. Он явно из тех, кто держит всё в себе, в ответ на прямые вопросы отшучивается и очень чётко дозирует информацию, которой готов делиться с посторонними людьми. Но тут мало того что просто говорит о личном, так ещё и о своих переживаниях докладывает, что для большинства мужчин вообще не характерно. А для этого – и подавно.
Причём он отлично понимает, что она не верит, и реагирует несколько странно. От него можно было ожидать колкостей, отрицания, даже язвительного признания своей лжи, но уж никак не явной злости. Неужто некий преступный план полетел к чертям?
Так и не решив, стоит ли ему верить, девушка предпочла приостановить допрос до личной встречи с его родственницей. Настроение ведьмы Даниил прекрасно распознал и теперь жалел и о своей несдержанности, и о неумении молчать в нужные моменты. Последнее подводило его не так уж часто, но всегда на удивление не вовремя.
Мать Ильи жила на самой окраине крошечного, почти заброшенного людьми городка. До того как страна погрузилась в пучину нищеты и разрухи, здесь были расположены два крупных завода, обеспечивавших стабильным заработком не только местное население, но и обитателей ближайших деревень. Однако сейчас огромные, построенные на века цеха за ненадобностью простаивали, зарастали мхом и мелкими деревцами, а четырёхэтажные дома стремительно пустели один за другим.
– Мёртвая зона какая-то, – отрешённо прохрипела Марго, оглядываясь и неуютно ёжась.
– Ты бы знала, что я почувствовал, когда в ваше село вошёл.
Он остановился, недоумённо озираясь и укрепляя в колдунье зародившиеся сомнения.
– Не знаем, куда идти? – вкрадчиво полюбопытствовала она.
– Тут у меня ориентир был, – мрачновато пояснил молодой человек, стараясь не обращать внимания на откровенное недоверие. – Проржавевшая металлическая будка с надписью «Цветы». Там ещё два колеса рядом стояли…
– Укатилась, наверное, – усмехнулась Варвара. – Как зовут твою родственницу?
– Антонина Михайловна. Девицам твоего возраста полагается быть глуповатыми и наивными. А ты подозрительна, как полковник в отставке. Некрасиво это.
– Прости, что разочаровала.
– Кажется, я нашла твою будку, – обрадованно вклинилась Марго. – Видите там какое-то ржавое днище? И покрышка рядом валяется.
Присмотревшись, Даниил действительно признал конструкцию, и ведьма безразлично заметила:
– А я ещё думала, что это я родственников нечасто навещаю.
Ядовитый выпад молодой человек стоически проигнорировал и решительно свернул за угол, где обнаружилась узкая, когда-то заасфальтированная тропинка. От твёрдого покрытия почти ничего не осталось, прямо посередине торчал небольшой пенёк, а дальше проход преграждал чей-то обвалившийся штакетник неопределённого цвета.
– Эта дорога – её единственная связь с цивилизацией? А жива ли ещё старушка?
– Она не старая, – неожиданно обиделся Даниил. – И это не единственный путь, просто самый короткий. Имейте в виду, общаться я пойду один. Вас у прудика оставлю, он тут очень живописный, будет что на пенсии вспомнить.
Ведьма встала как вкопанная.
– Такое впечатление, что некоторые не совсем понимают соотношение сил, – грозно прошипела она. – Ведь может случиться, что мы с Марго и спрашивать не станем.
– Ну и какой в этом толк? – Он резко развернулся, и Варвара, которая в ту же секунду двинулась с места, впечаталась лбом в его подбородок. – Это ты начала нападать?
– Считай, что так! – Его дурашливая улыбка раздражала ещё больше, чем несправедливый отказ от дома, который ему даже не принадлежал. – Идея поговорить с матерью Ильи была моей, не забыл? И вообще, вдруг ты решишь сокрыть какую-то важную информацию или попросту не задашь нужного вопроса?
– А вдруг Антонина Михайловна не захочет откровенничать при посторонних? – легко парировал Даниил. – Если в жизни Ильи имелись не самые благородные поступки и помыслы, а также весёлые постыдные тайны, мы об этом никогда не узнаем. И виной всему будет только ваше присутствие.
– Тогда на хрена ты взял нас с собой?!
– Как будто ты осталась бы. – Он мило улыбнулся насупившейся колдунье и продолжил путь.
Тропинка плавно переросла в довольно приличную просёлочную дорогу, а многоквартирные дома уступили место небольшим частным строениям, преимущественно кирпичным и рассчитанным на две семьи. Вокруг стало заметно оживлённее – если центр города казался практически вымершим, то здесь почти на каждом участке была слышна человеческая речь и время от времени попадались аборигены, с удивлением провожавшие взглядами чужаков.
– Заводы закрыли, но какое-то подобие колхоза тут сохранилось, – объяснил Даниил. – Соответственно, остались те, кто умеет трудиться на земле, а таких здесь селили в основном на окраине – поближе к месту непосредственной деятельности. В центре же жили работники заводов, которых теперь, можно сказать, нет. Вот вам и своеобразная миграция населения.
– Ты-то откуда знаешь?
– Умный очень.
– А Илья учился здесь?
– В городе, километрах в десяти отсюда. Он намного крупнее. – Молодой человек снова свернул на малозаметную дорожку и вскоре остановился у небольшого пруда. – Вот оно – место вашей дислокации на ближайшие пару часов.
Девушки без особого энтузиазма оглядели поросшую тиной воду, отдававшую болотным душком, чёрные прогнившие мостки и аккуратную помойку на противоположной стороне.
– Нечего на меня так жалобно смотреть, – улыбнулся Даниил. – Обещаю пересказать обстоятельства своего визита во всех подробностях. Располагайтесь.
Варвара с некоторой брезгливостью присела на редкую сухую травку и с мечтательным выражением на лице принялась разглядывать прибрежную осоку.
– Представляешь, как однажды утопишь его? – серьёзно спросила Марго, опускаясь рядом. – Знаешь, он ведь сегодня с совершенно другой стороны открылся.
– У авантюристов и мошенников, как правило, немало сторон, – наставительно заявила ведьма. – Уже то, что он бросил нас тут, кое о чём говорит.
– Думаешь, всё неправда?
– Не знаю, – с досадой поморщилась девушка. – Как-то странно это. По идее, первое, что Даниил должен был сделать, затевая собственное расследование – поговорить со своей роднёй. А он только сейчас добрался, да и то с моей подачи.
– Ты же не в курсе, может, он и раньше сюда заглядывал.
– Может, – кивнула колдунья, ясно давая понять, что даже вероятности такой не допускает.
– Пойдём за ним? – Школьница с готовностью поднялась и стряхнула со штанин налипшие травинки.
– Это само собой. Беда в том, что он сейчас притаился за ближайшими зарослями и терпеливо нас высматривает. Придётся подождать, пока расслабится и поверит, что мы послушно просидим здесь указанный период времени.
– И когда он поверит?
– Никогда, – вздохнула Варвара.
***
Молодой человек действительно ошивался неподалёку, рассчитывая вовремя пресечь любые попытки последовать за ним и вместе с тем понимая, что ведьму всё равно ничто не остановит. Минут через десять он решил, что раз девушки по-прежнему покладисто сидят у пруда и открыто ему не перечат, внешние приличия вполне соблюдены и можно двигаться дальше. Присутствие посторонних, конечно, смутило бы Антонину Михайловну, но если эти самые посторонние будут тихонько подслушивать под её окнами, ничего ужасного не произойдёт. Обидно только, что Варвара всё ещё относится к нему без должного доверия, причём сейчас почему-то даже больше, чем раньше.
Даниил прошёл через маленький, не слишком опрятный лужок и оказался на задворках ухоженных огородов. Номер дома он благополучно забыл, зато в памяти остались примечательные ворота с жёлтыми резными петушками и старая раскидистая липа у крыльца.
Антонина Михайловна обнаружилась неподалёку; завидев посетителя, она удивлённо вскинула брови, отложила садовый шланг, при помощи которого пыталась вернуть к жизни засохшую от жары картофельную ботву, и гостеприимно махнула рукой в сторону дощатого столика, примостившегося под деревом.
– Даниил! Вот уж кого не ждала…
Вскоре на столе стояли чашки, вазочка с печеньем и шоколадный кекс. Молодой человек тихо злорадствовал, потому что подслушивать разговор в саду куда труднее, чем в доме, то и дело косился на придорожные кусты и медлил, не зная, с чего начать. Понаблюдав за его мучениями, женщина сделала большой глоток и, собравшись с силами, негромко спросила:
– Как проходит расследование?
– Движется, – охотно отозвался Даниил. – Мне нужно задать вам несколько вопросов об Илье. У него были близкие люди, кроме вас? Те, кому он мог бы доверить какую-нибудь тайну.
– Нет, – покачала головой Антонина Михайловна. – Илюша был очень застенчивым, всё время дома сидел. Когда в институт поступил, я надеялась, друзья появятся, девочки, но ничего не изменилось. Он ездил на занятия, а сразу после них возвращался сюда. Уж сколько я ему говорила, чтоб посидел где-нибудь с однокурсниками, на дискотеку сходил – всё бесполезно.