Эта мысль понравилась Мбуру и он, крякнув, шумно допил вино.
— Уговорил, царствующий брат, — произнес он, утирая рот. — Когда я доберусь до побережья, я соберу все каноэ, мы поднимемся к Кеми и устроим ему кровавую баню. Только учти Нгола — все, что мы там возьмем…
— Заберете себе, — продолжил король Зембабве, — не возражаю, черный брат.
Его и впрямь сейчас не тянуло размениваться на такие мелочи, когда впереди маячил трон Стигии. Потом будет время разобраться с слишком возомнившим о себе вождем.
Дверь слегка приоткрылась и на пороге появилась амазонка из охраны.
— Мой господин — гортанно произнесла она — колдун приносит в жертву наместника.
— Так быстро? — приподнял бровь Нгола. — Что же, брат Мбуру нам пора. Скоро начнется ритуальная трапеза, которую нам нельзя пропустить. Не обижайся принцесса, — он кивнул надувшейся Инеле, — тебе не даст скучать… как тебя зовут, крошка? — обратился он к черной амазонке, еще совсем молодой девушке.
— Кванзи, Ваше Величество, — ответила стражница, склонив голову.
— Вот и отлично, Кванзи, — кивнул Нгола — не дай заскучать Инеле, — и выходя уже из двери, что-то шепнул на ухо амазонке, от чего та расплылась в довольной ухмылке.
Нгола и вождь пиратов вышли за дверь, оставив девушек наедине. Инела откинувшись на подушки, с интересом рассматривала подошедшую к кровати Кванзи. Выглядевшая лет на десять моложе бритунки, амазонка была уже вполне сформировавшейся женщиной. Полные груди прикрывали бронзовые чаши, округлые бедра охватывал клочок леопардовой шкуры. Кудрявые волосы завиты в замысловатую прическу, черную кожу покрывали татуировки, в левой ноздре красовалось небольшое медное кольцо.
Инела познала женскую любовь еще в замбульском гареме, да и в Зембабве не чуждалась ее. Однако, было что-то в этой черной пантере, отличавшее ее от всех женщин с которыми Инела сталкивалась раньше. Нечто дикое, пугающее и в то же время — невероятно притягательное. Бритунка не знала, что Кванзи тоже не раз приходилось заниматься любовью с женщиной — для амазонок это было обычным делом. Однако белых девушек — да еще столь нежных и гладких ей еще брать не приходилось.
— Что так и будешь молчать? — с нарочитой небрежностью, скрывающей охватившую ее робость, произнесла наложница Нголы. Кванзи кивнула и, неожиданно выбросив вперед руку, вцепилась в светлые волосы.
— Эй, что ты себе… — негодующий крик Инелы, прервался, когда черная девушка, подтащив ее к себе, впилась в пунцовые губы жадным поцелуем. Инела замолотила кулачками по мускулистому стройному телу — тщетно! Сильная и ловкая Кванзи удерживала златовласую красавицу одной рукой, срывая другой прозрачное одеяние. Вскоре сопротивление бритунки стало ослабевать — она уже жарко целовалась с чернокожей воительницей. Извиваясь всем телом, она старалась насадиться на сильные пальцы проникавшие в самые укромные уголки ее тела. Неожиданно Кванзи отстранила разочарованно застонавшую Инелу, отбросив ее на кровать. Быстро скинув нагрудник, юбку и украшения, негритянка пружинисто запрыгнула на кровать, так что ее босые пятки оказались по обе стороны от головы Инелы. Какое-то время амазонка стояла недвижно, затем медленно опустилась на колени. Черные бедра сомкнулись вокруг головы бритунки, с полных губ Кванзи сорвался протяжный стон, когда проворный язык коснулся ее влажной плоти.
VIII
Свежий западный ветер, надувал большие прямоугольные паруса, раскрашенные сине — черными полосами. Поверх них красовался белый змей, свернувшийся в кольцо и кусавший себя за хвост. Другой змей, деревянный, злобно скалился с форштевней больших кораблей, делая их похожими на морских драконов. На каждом драккаре находилось не менее пятидесяти воинов — ваниров, только на нескольких судах были кроме гребцов еще и женщины с детьми. Эти суда были в самом центре нестрогого клина, которым выстроились драккары, по бокам их прикрывали суда с одними воинами. Многие северяне считали такую предосторожность излишней — по Западному морю вот уже лет двести не ходило ничьих флотов, если не считать примитивных челнов пиктов, остатков флота барахских пиратов да редких стигийских галер. Все они не вызывали особых опасений у северян — пикты никогда не были мореплавателями, а остальные были слишком малочисленны, чтобы угрожать ванирам. Тем не менее, Сигерих настоял на том, чтобы флот построился в боевом порядке — в каком привыкли сражаться на севере.
И как оказалось — решил не напрасно.
Корабль Сигериха назывался «Кракен». Шел он на «острие» клина драккаров — всего семьдесят два корабля. Рыжеволосый предводитель внимательно смотрел на расстилающуюся перед ним синюю гладь. Ярко светило солнце, играя бликами на воде, меж небольших волн мелькали черные спины дельфинов. Однако внимание Сигериха привлекало не это — он внимательно смотрел на воду. Вот он наклонился и зачерпнул ее. Легкая улыбка появилась на лице ванира.
— Тоже увидел это, да конунг? — с почти поравнявшегося с «Кракеном» драккара его окликнул Вульфред, предводитель хелгов. — Где-то рядом земля.
Сигерих молча кивнул, разглядывая частички земли и тины, плавающие в пригоршне.
Вскоре это заметили и остальные — вода вокруг них поменяла цвет с синего на грязно — зеленый. Предводитель ваниров припомнил рассказы барахтанца — где-то здесь в море впадает Стикс. Видимо это его воды окрашивали море в иной цвет. Вскоре на горизонте появилась и полоска берега, по мере приближения разраставшаяся все больше, распадаясь на отдельные детали. Вот уже можно было видеть и выдающиеся в море черные волноломы и отдельные здания на берегу. Сигерих понял, что перед ним город, о котором он раньше слышал только жутковатые легенды — Кеми. Поговаривали, что именно здесь сохранилась настоящая Стигия и в подземельях храмов из черного базальта по-прежнему вершат кровавые жертвоприношения Сету, Богу — Змею.
— Корабли по правому борту! — раздался вдруг крик. Сигерих резко обернулся. Солнце светило в глаза и ванир не сразу заметил на расстилавшейся перед ним синей глади черную точку. Она приближалась, распадаясь еще на множество темных пятнышек. Сигерих выругался — кто бы не шел сейчас к ним, их было слишком много, чтобы поверить в их добрые намерения. Он сходу насчитал не менее тридцати судов, а из-за горизонта выныривали все новые и новые точки.
— Держаться всем вместе, — крикнул рыжий предводитель, — не разбредайтесь. Одевайте кольчуги, доставайте оружие — этот бой будет жарким.
— Ты знаешь, кто это!? — крикнул ему Вульфред.
— Да, — угрюмо кивнул Сигерих. — Знаю.
Неожиданный противник подплыл настолько близко, что можно было рассмотреть его подробнее. Врагов оказалось много — около сотни больших каноэ, заполненных черными воинами с разноцветными перьями на головах. В руках одни сжимали копья с устрашающего вида железными наконечниками, другие — короткие мечи, некоторые держали луки. Чернокожие колотили древками копий о дно и издавали воинственные крики. В каждой лодке было около сотни негров.
Для Мбуру, вождя Морских Племен, эта встреча оказалась столь же неожиданной, как и для ваниров. В отличие от своего врага он даже представить себе не мог, с кем имеет дело. Он впервые видел такие корабли, впервые сталкивался на море с воинами при доспехах — при том, что его воины были одеты только в леопардовые шкуры. Однако отступить Мбуру не мог — черные пираты настолько разъярили себя, что предложение об отступлении было бы расценено как трусость. А трусость или нерешительность Мбуру позволить себе не мог. Три года назад получивший увечье, считавшееся всеми чернокожими несовместимым со званием вождя, Мбуру сохранил власть благодаря своей решительности, удачливости и жестокости. Слабости ему бы не простили — Мбуру слишком хорошо это понимал. Но понимал, он и то, что столкнулся с неожиданным противником. Визгливым голосом вождь черных пиратов отдал приказ и тут же десять лодок слева и справа от его каноэ, замедлили свой ход, оказавшись позади. Оставшиеся впереди каноэ сомкнули строй, выстраивая две линии судов. Таким образом, центр построения будет укреплен, а каноэ на флангах смогут окружить врага. Надеялся Мбуру и на солнце, светившее ему в спину, а значит в глаза врагам. Однако пока вражеские флоты сходились неожиданно наползшая откуда-то туча скрыла солнце.
Предводитель пиратов выругался, а Сигерих радостно расхохотался.
— Это знак братья, — крикнул он, указывая на скрывшееся светило. — Дракон пожирает солнце, чтобы дать нам победу!
С каноэ на драккары обрушился ливень стрел, причинивший впрочем, немного вреда — стрелы и луки черных пиратов сильно уступали гирканским или даже пиктским. К тому же ваниры прикрывались щитами. Сигерих приказал дать ответный залп, имевший куда больший эффект. Второй раз выстрелить никому не удалось — враждующие флоты сошлись. В последний момент Сигерих уклонился от лобового столкновения с ближайшим каноэ, выкрикнув рулевому взять чуть левее. Оседлав накатившую волну, «Кракен» с оглушительным треском врезался в правый борт каноэ. С огромной пробоиной в боку вражеское судно начало тонуть, а его экипаж — запрыгивать на драккар Сигериха. За ними стали перепрыгивать и черные пираты с соседнего каноэ — Кракен слишком глубоко вклинился в построение вражеских судов.
Высокий негр, в набедренной повязке из леопардовой шкуры ударил копьем, но Сигерих отбил его мечом, пропуская древко вдоль предплечья. Острие меча северянина вошло под подбородок черного воина и вышло из затылка. В этот самый момент ванир уловил быстрое движение слева и резко отпрянул в сторону. Клинок пирата скользнул по кольчуге и в этот момент Сигерих снес ему голову.
Большая численность негров сыграла с ними злую шутку — толкаясь и мешая друг другу, они были удобной целью для ванирского оружия. Мечи и секиры ваниров поднимались и опускались, врубаясь в полуголые тела негров, вспарывая им животы, отсекая конечности. В строй каноэ вламывались другие драккары и новые воины сходились в жестокой схватке с черными пиратами. В покрасневшей от крови воде мелькали черные плавники — акулы спешили на кровавый пир.