Каждый шаг дается мне с трудом, потому что боюсь наступить на что-то или на кого-то, скрытого под толщей листвы. Поваленное дерево, встретившееся мне на пути, было огромных размеров, и мне пришлось его обходить. Мысли в голове роились, перебивая одна другую, но даже если мне и удавалось задержать свое внимание хоть на одной из них, ее все равно неизбежно забивала третья. Хотелось понять, осознать. Я до сих пор не могла поверить в то, что все, происходящее со мной, происходит на самом деле, и мне остается только принять сей факт и постараться выбраться из этой истории с наименьшими потерями. Нервный смешок вырвался изо рта. Потери, видимо, предусмотрены только с моей стороны, как я поняла из разговора этой девушки и парней.
Хруст ломающейся ветки заставил меня отвлечься от раздумий и трепыхнуться – сердце, оно сбилось с ритма и начало стучать в ускоренном режиме. Я остановилась и с опаской посмотрела в ту сторону, где раздался хруст. Никого. Облегченный выдох, и я поворачиваюсь обратно, чтобы продолжить путь в выбранном мной направлении. Поворот головы, и мои глаза упираются в морду огромного черного волка. От неожиданности я только и смогла, что разинуть рот и набрать в него воздух, на этом все и закончилось, потому как выдавить из себя хоть что-то я не смогла. Ледяной ужас, что сковал мое тело, точным ударом выбил из легких весь воздух. Холодный пот прошиб меня, и я в доли секунды покрылась липкой омерзительной влагой, а вот табуны мурашек, пробежавшие по спине, оставили после себя взъерошенные, словно у напуганной кошки, волосы. Мне кажется, что сейчас я ощущаю каждую из них, и, если бы могла поднять окаменевшую руку, чтобы дотронутся до них, то непременно укололась бы о застывшее острие.
– Р-р-р-р, – оскалился волк, обнажая длинные желтые клыки. Хищный блеск отразился в его глазах, мерцанием прокатившись по черному, как ночь, зрачку.
Вот и в этот раз чувство самосохранения не подкачало. Щелчок в голове, и я срываюсь с места и опрометью мчусь через густой подлесок. Тонкие хворостины молодых деревьев хлещут голые ноги, скорее всего, оставляя после себя красные следы, но на боль некогда обращать внимания. Чувство страха гонит меня вперед. Дыхание сбивается уже после десяти минут непрерывного бега, и рваные вдохи рвут горло, забивая легкие насыщенным лесным воздухом. Ноги начинают заплетаться, и я сбавляю скорость. Хочу прислушаться к звукам, что заполняют лес, но бухающая в ушах кровь мешает, и я чувствую себя затянутой в вакуум. Остановиться, надо остановиться хотя бы на секунду, чтобы сделать нормальный вдох.
Замедляю шаг и приваливаюсь спиной к дереву. Легкие горят. Я сгибаюсь пополам, чтобы уменьшить приток воздуха, и в носоглотке начинает свербеть. Я подергала носом и, скосив к переносице глаза, увидела, как из него начала капать алая кровь. Только этого не хватало. Я зажимаю крылья носа двумя пальцами и закидываю голову кверху, чтобы остановить кровь. Чувствую во рту соленый привкус ржавчины. Хоть я раньше и совала в рот обрезанные пальцы, и мне далеко не впервой пробовать кровь на вкус, но почему-то именно сегодня острый спазм скрутил мой бедный желудок. Короткими глотками проглатываю воздух, пытаясь забить рвущийся наружу рвотный рефлекс.
Громкий треск ломающихся веток возвращает меня в реальность, и я бросаю беглый взгляд в том направлении, откуда доносится звук. Сквозь ветки вижу огромную черную тень. Забываю о всех своих невзгодах и срываюсь с места, снова бегу, продолжая зажимать нос. Теперь мои ноги уже уверенно ступают по лесной подстилке, и я не забочусь о том, что могу обрезаться или наступить на что-то острое. После маленькой передышки у меня будто открывается второе дыхание, и я с большим проворством преодолеваю препятствия, встающие у меня на пути.
Бегу вперед с максимальной скоростью, при этом успевая оглядываться назад. Преследователь не отстает. Мне чудится, что я даже слышу его влажное сиплое дыхание у себя за спиной, снова поворачиваю голову, но нет, никого. Только вот вскользь замечаю, как между деревьев с левой стороны мелькает еще одна тень. В мой интенсивно пульсирующий от нагрузки мозг закрадывается догадка, что они гонят меня. Мысль бьется о черепную коробку, прыгая там, как теннисный мяч. Я это понимаю по тому, как тень, что слева, начинает проявляться все четче, и я сворачиваю вправо, пытаясь не столкнуться с ней. Дикий посвист прорезает лесною толщу, и я прибавляю скорость.
Ноги подкосились в самый неожиданный момент, я только и успела, что вытянуть руки перед собой, дабы уберечь лицо, чтобы не пропахать им прогнившие листья. Конечно же, это мало помогло, исцарапали мелкие веточки, поломанные при падении, а труха забила мне и глаза, и ноздри. О том, что произошло с телом, я и не задумывалась вовсе. Я чувствовала лишь боль от судорогой сведенных мышц. Из глаз хлынули непрошенные слезы. Я плакала в голос, хотя сама, скорее всего, не осознавала этого, потому что от переизбытка эмоций и от пылающего в агонии тела мозг совсем не соображал.
Сколько я так провалялась в одном положении, не могу сказать точно, потому что только вдоволь прорыдавшись, я, видимо, благополучно вырубилась. Я очнулась от того, что меня начал трясти озноб. Повернулась на спину и открыла глаза. Ночь. Хотя нет, не совсем, скорее, густые сумерки и сизый туман опустились на лес. Я села и подтянула к груди ноги. Поежилась и, обняв себя руками, покрутила головой, озираясь вокруг.
«Значит, – я затаила дыхание и прислушалась к ночному лесу. Тишина, – они решили дать мне передышку. Если бы хотели сожрать, уже давно бы расправились с моим тщедушным телом».
Почему-то перед глазами опять встал образ Ирки. Впалые черные глазницы, в которых не видно глаз, и вместо рта черная дыра. Она поднимает свой костлявый палец и указывает на меня, открывает рот и зовет по имени.
– Лера-а-а-а, – протяжный то ли стон, то ли вой, и меня прошибает озноб, а на голове волосы поднимаются дыбом. Мотаю головой, прогоняя видение, и снова оглядываюсь по сторонам, но никого.
– Божечка, помоги мне, пожалуйста, выбраться отсюда, – шепчу я, а сама встаю на четвереньки и, прижимаясь ближе к земле, ползу по мягкой листве. – За что мне это все? – шмыгаю носом и всматриваюсь в темноту, пытаясь отыскать хоть какое-то укрытие на ночь.
В голове вдруг возник вопрос.
«А почему я, собственно, бегу? – пожимаю в пространство плечами. – Может, завтра остановиться и посмотреть, что будет? Ведь я совсем не боец. И эта игра в догонялки мне, скорее всего, не по плечу».
Я заранее знала, что не справлюсь. Потому что какими-то особенными физическими данными я не могла похвастаться, да я в школе на физкультуре всегда была в последних рядах, меня не брали ни на какие соревнования. Так как Валерия среди учеников была самым слабым звеном, я в большинстве случаев все уроки просиживала на лавочке запасных, дабы не подводить ту команду, которой досталась.
Впереди показалась большая тень. Я затаилась. Ага, тень не двигается и плотно прижата к земле. Ползу дальше, а сама дышу через раз и так тихо, что не слышу вдохов сама, лишь только бьющуюся в висках кровь от страха. Еще немного, и вот я уже могу разглядеть очертания большого дерева, что, накренившись к самой земле, лежит на боку. Замерев на месте, я обратилась в слух.
«Странно, – подумалось мне, – почему не слышно ни единого звука?»
Складывалось ощущение, что в лесу нет даже сверчков, которые любят разводить свои трели в ночи. Неожиданной порыв ветра пронизал меня холодом до костей, и я, отбросив все сомнения, нырнула в первое попавшееся углубление. С замиранием сердца ощупала пространство вокруг себя. С облегчением выдохнула шумно, когда поняла, что внутри пусто. Свернулась калачиком и, подложив под голову руки, как заклинание, начала повторять мысленное послание вселенной о том, чтобы все это было сном, чтобы я проснулась дома в мягкой постельке и в теплой пижамке.
– Божечка, пожалуйста, пожалуйста услышь меня, – шептала я в темноту.
Глава 7
Я наблюдал за Лерой, держась на некотором расстоянии. Не хотел, чтобы она видела меня, как и не хотел, чтобы она знала, что я участвую в травле ее. Тряхнул мордой, отгоняя назойливых мошек, что так и норовили залезть в уши и ноздри. Ночь сгущала свои тени, поглощая лес непроглядной тьмой. Тихо переставляя лапы, стараясь, чтобы не хрустнула ни одна ветка, я подобрался к той яме под деревом, где спряталась Лера. Тишина окутала лес. Странно. Такого не замечал раньше. Тихий гул чужих мыслей в голове отвлекал. Я не мог сосредоточиться на девушке, потому что этот гул нарастал с каждой секундой все сильнее, и уже даже можно было разобрать отдельные слова и фразы. Собратья о чем-то спорили, и я должен был принять в этом споре непосредственное участие. Задрал голову кверху и втянул в себя влажный лесной воздух. Посторонних запахов в радиусе километра я не слышал, как и не чувствовал опасности.
Стая девушку довела до того места, которое было обговорено с Морганой и Ароном. Дальше будет легче. Еще несколько дней, и Лера должна прийти к озеру, где и будет ее ждать князь. Шумный выдох, и кровь побежала по венам быстрее, заставляя всем естеством воспротивиться этому факту. Из пасти готов был вырваться негодующий вой, но я подавил в его в себе, понимая, что этим своим выбросом эмоций, скорее всего, напугаю Леру, а ей нужно набраться сил и отдохнуть. Внутри разлилась тоска. Я чувствовал себя настолько виноватым, что это разъедало меня изнутри, выжигая все человеческое, что еще осталось во мне.
Я опустил голову ниже ко входу в яму. Тихие всхлипы и монотонные слова насторожили меня. Я напряг слух и замер. Из глубины до меня доносился голос Леры, и в нем было столько мольбы, что невольно сжалось сердце, а перемежающиеся со словами всхлипы разрывали его в клочья. В голову забралась мысль – когда я стал таким чувствительным? Когда? Не помню я такого. А в своей звериной ипостаси? Так я вообще не чувствовал, что у меня есть сердце. Думал, что там давно твердый камень, безразличие ко всему, что происходит вокруг, не считая, конечно, стаи. Они для меня нечто большее, чем даже я сам. Но вот к внешним проявлениям я был равнодушным совсем. Сколько раз, выполняя задания Арона, я, не задумываясь, лишал жизни не только демонов, что смели бросить князю вызов, но и обычных людей, что были ему же неугодны. И ни разу, ни разу нигде и ничего не кольнуло и не защемило.