Ламия улыбнулась последний раз и, развернувшись, пошла прочь. Некоторое время мы молча смотрели ей вслед. Меня била дрожь. Я не хотела бы когда-нибудь испытать еще раз то, что ощутила только что.
– Это магия крови? – спросила я, всё ещё не решаясь обернуться к Данагу.
– Что-то… похожее.
– Что-то… похожее? – я крутанулась на каблуках и уставилась на него. – Да или нет, Дан? И что это значит: «Она принадлежит мне?»
Я ничего не могла прочесть на его лице. Люди скользили мимо нас, но мне было плевать. Я готова была орать, или наброситься на него и бить, пока он не начнёт говорить.
– Тихо, – он опустил руку мне на плечо. Я попыталась вывернуться, но рука тут же вернулась обратно. – Я буду говорить. Тихо.
Я замерла, ожидая продолжения.
– Она – сир твоего сира. Она – одна из пяти самых могущественных вампиров в Империи. Полагаю, она могущественнее меня, потому что… Потому что тогда, когда я забрал у неё Ивон, я поклялся ей, что не буду заводить ни обращенных, ни миньонов, которые помогли бы мне накопить силы. И… – он перевёл дух. – Все дети принадлежат сиру, Риа.
– Как это понимать?
– Буквально. Всё, что она сделает с тобой, она сделает по праву.
Я глубоко вдохнула.
– Я как-то… – «Я не собиралась продаваться в рабство» – хотела сказать я, но тут же поняла, как это глупо. Я именно продалась. – Но… это же ничего не значит. Просто формальность, так?
Данаг молчал какое-то время, подбирая слова.
– Ты должна была уже понять, что связь с сиром куда сильнее той, что была у нас с тобой.
– Ну, так значит надо её порвать?
Данаг усмехнулся без всякой радости.
– Порвать… Её можно порвать. Если Ламия этого захочет.
– Но я этого хочу.
Данаг покачал головой. Он ничего не сказал, но я поняла и так – желания дитя не имеют значения. Всё в точности так, как у нас, лунных… Только оттуда я могла скрыться. А отсюда я уйти не могу, потому что здесь – Дан.
– Я не ошибусь, если предположу: она твой… враг?
Данаг помедлил, а после утвердительно склонил голову, не сводя с меня напряженного взгляда. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Вот значит как… Вот почему…
– Ладно. Что сделано, то сделано, – сказала я ровно. – Мы будем искать твоих друзей?
Данаг кивнул. Не отпуская меня ни на миг, будто боялся, что я потеряюсь в толпе, он двинулся в сторону дворца.
Глава 28. Ненависть
После того, как мы миновали несколько гостиных, Данаг надавил на какой-то невидимый рычаг, полка с книгами отъехала, открывая проход в небольшую комнату без окон, неуловимо похожу на ту, в которой мы видели наместников в прошлый раз. Остальные были уже здесь. Эран и Раманга препирались о чём-то, но слушать их Данаг не стал. С порога рванув вперёд, он поднял руку, собираясь схватить Эран за шиворот, и, наверное, добился бы успеха, если бы путь к наместнице тут же не преградил уже знакомый нам телохранитель.
– Как это понимать? – спросила Эран, поднимаясь с места.
– Вы мне скажите – как это понимать! Что здесь делает Ламия?
– Лиам, подожди, – Эран отодвинула в сторону телохранителя. – Успокойтесь, наместник. Хотите сказать, что принцесса здесь?
– Хотите сказать, что вы ее не приглашали?
– Я похожа на идиотку?
– На предательницу.
Эран никак не отреагировала на выпад. Просто отошла назад и села за стол.
– Что делает здесь? – повторила она. – Полагаю, шпионит. На Императора… Или на Гая.
– Или на себя, – добавил Раманга.
Данаг взял с тумбы, стоявшей у стены, бутылку и наполнил стоявший там же бокал.
– Не на Гая, – сказал он. – Если бы Гай хотел быть императором, Ламия ему не понадобилась бы.
– Значит, – подтвердила Эран, – вопрос только в том, заодно она с Атреем, или нет.
– Какое это имеет значение? – Раманга поморщился.
– Только то, что после смерти Атрея мы оставим змею около трона, – сказала Эран спокойно, не оборачиваясь.
– Это и правда уже не имеет значения, – подтвердил Данаг, садясь ещё на один стул. – Сейчас разберёмся с тем, что начали. А Ламией займёмся потом.
– Вы решили последний вопрос? – спросила Эран.
Данаг кивнул.
– Всё будет сделано завтра. Куда доставить… подарок? Я назвал то же место, где мы уже виделись.
Эран обернулась на своего спутника. Лиам кивнул.
– Отличное место.
– Что требуется от меня? – спросил Раманга.
Данаг помешкал.
– Полагаю, пока ничего. Твой черёд настанет потом, во время коронации.
– Кстати, когда это будет? – вмешалась уже знакомая нам солнечная. – Если затянуть, может начаться сумятица.
– Это верно, – подтвердила Эран.
– Вот этим ты и займёшься, Раманга. О несчастии должно стать известно на ближайшем светском мероприятии с участием императора. Когда это будет?
– Встреча с послами через три дня, – ответила солнечная.
Раманга бросил на неё суровый взгляд.
– Я просто слежу на новостями, – Элиана отвела глаза.
– То есть моя задача, – уточнил Раманга, – удержать Империю от взрыва?
– Достаточно, если не взорвётся Гленаргост.
– Ясно, – Раманга кивнул. – Надо бы устроить чествования героям последних войн, как вы полагаете?
– С парадом, – согласилась Эран. – Кстати, от Раймона новости есть?
Данаг покачал головой.
– Я даже не пытался его искать. Он в любом случае в меньшинстве.
Эран поджала губы.
– Как бы он не выступил потом против нас.
– «Потом» будет потом.
Эран нехотя кивнула.
– Да будет так.
***
– Риа…
Мы сидели в спальне Данага – такой же пыльной и заброшенной, как и всё в этом доме. Это место отзывалось неприятной тоской в груди, хотя смысла этой тоски понять я не могла. Я сидела в кресле у окна, подтянув колени к груди и кутаясь в плед – с каждым днём становилось всё холоднее, а греться о Данага было бесполезно. Дан – на краю кровати. Он был как две капли воды похож на своё изображение на стене в доме Ивон. И так же мрачен.
– Риа, мне кажется, тебе надо остаться здесь.
Я даже не обиделась. Просто устала на него обижаться.
Встала и, подойдя к нему, присела между его широко расставленных ног, как когда-то давно.
– Дан, давай не будем начинать.
Данаг посмотрел на меня и покачал головой.
– Пожалуйста. Я так устала с тобой ругаться.
Дан вздохнул и, запустив пальцы в мои волосы, слегка пошебуршил их. А мне почему-то захотелось потереться щекой о его ладонь.
– За что она ненавидит тебя?
Данаг усмехнулся без всякой радости.
– Ты же сама сказала – давай не будем.
– Ну, просто… Дело в Ивон?
– Нет. Дело началось много раньше. Ещё до того, как Древние стали Древними, – Дан замолчал, но я ждала, и он заговорил снова. – Я обратил её. Так было нужно. Она умирала. На неё напал дикий зверь. Рана на её груди была слишком большой, чтобы лекари могли справиться, и пахла… Пахла кровью. Живой и горячей. Так что когда её принесли ко мне, я не выдержал. А затем… Когда пришёл в себя… мог сделать только одно… Отдать ей свою кровь вместо той, что взял у неё.
Я прислонилась плечом к его колену и всё-таки потёрлась щекой о ладонь.
– Разве это – повод для ненависти? Она бы умерла, если бы не ты.
– Это… сложно. Далеко не все хотят стать вампирами. А тогда нас было куда меньше, чем людей. Когда деревенские узнали, нам обоим пришлось уйти. Мой дом сожгли, и мы долгие годы странствовали по дорогам. Слишком долгие, наверное… А потом… Потом мы встретили Эйрин. Девушку, которая изучала вампиров и пыталась подчинить нашу звериную сущность. Для меня её исследования были невероятной удачей. Она искала то же, что и я. Я хотел остаться. Ламия… нет. Но и уйти она не могла. Хоть Ламия и была вампиром, но всё равно оставалась ребёнком. Вряд ли она выжила бы в одиночку. Так что выбора у неё не было. А потом… Время шло. Нашлись другие, которые по тем или иным причинам хотели остаться с Эйрин. Семь. Тогда нас ещё было семь. Грэг, Гай, Атрей, Ламия, Виллина, Альдэн… и я, – Дан вздохнул и сжал волосы на моем затылке, видимо, даже не понимая, что причиняет боль. Но я терпела. Слишком важным было то, что он рассказывал. – Атрея привела Ламия. Нам становилось друг с другом всё трудней, и я думал, что она уйдёт с ним, но случилось иначе. Эйрин открыла способ изменить сира. Заменить кровь, текущую в жилах носферату на другую. Ламия попросила отпустить её, и я отпустил. Их с Атреем связали новые узы. Потому я уверен, что она не предаст его. Почти уверен. Потому что если речь о Ламии – я не всегда знаю, чего ждать.
– Она ушла. Разве этого было недостаточно? Даже если вас связывало что-то… большее.
– Риа! Что могло нас связывать, если она была ребёнком? Я и сам не думал, что наши отношения стали больше чем неприязнью. Или, что она настолько ненавидит нас всех. Она оставалась с Эйрин по своей воле. Пока не началась Священная война. Думаю, беда людей в том, что они живут слишком мало. Слишком мало, чтобы успеть что-то понять. Когда Церковь начала вырезать вампиров по всему континенту, Эйрин стала символом нашего народа. Хотя сама имела мало отношения к нам. Она был чем-то другим… средним. Но именно её, пытавшуюся взять в узду нашу жажду крови, назвали нашей Прародительницей, – пальцы Данага в моих волосах вновь пришли в движение, и я все же вывернулся из-под них. Он, похоже, даже не заметил этого, пребывая в своих воспоминаниях. – То что произошло дальше, я не могу понять. Знаю только одно – и знаю почти точно – Ламия и Атрей выдали Эйрин Церкви. Это было безумием, потому что так они погубили бы всех нас – если бы Эйрин сломалась и выдала, где нас искать. Эти двое ушли из Убежища первыми. Где они укрылись, я не знал, и в следующий раз услышал о них уже через десятки лет. А нас, в конце концов, нашли. Не потому что Эйрин нас предала – полагаю, она молчала до конца. Нас нашли, когда её уже сожгли. Мы трое – я, Гай и Грэг успели спастись. Виллину сожгли сразу. Альдэн ушёл, но его настигли. Это было началом настоящей войны. Началом рождения Империи. Не потому что мы так хотели. Потому что иначе мы уже не могли. Нас осталось пятеро. Мы не оставляли за собой след из трупов, как другие, но мы знали – не пощадят и нас. Если мы не объединимся и не дадим отпор. Но это уже имеет мало отношения к тому, о чём ты спросила.