– Извини…
Он не смотрел в глаза, и это удивило ее так же, как извинение.
– За то, что заставил меня почувствовать себя женщиной?
Вскинулись густые ресницы, и, увидев огромные зрачки, она поняла, почему он отводил взгляд. Он был так же беспомощен, как и она сама.
– Ник…
– Не надо, Мэгги. Не усугубляй. Я потерял голову. Такое больше не повторится.
Это признание слабости заставило ее еще больше восхититься им.
– Ты суров с собой так же, как с другими, – печально проговорила Мэгги, жалея о потерянной невинности… если не тела, то сердца уж точно. Всю жизнь она ждала человека, которого могла бы полюбить со всей страстью своей богатой натуры. Но этот человек не хочет ее любви и отказывается принять ее страсть. Есть ли путь к нему в запуганном лабиринте, который они построили?
– Отвезу-ка я тебя лучше домой.
– Я могу взять такси, – предложила она.
– Не будь смешной, – прорычал он, рассовывая ящики по местам. – Полагаю, ты можешь доверять моей способности контролировать свою похоть, когда я за рулем.
– Жаль.
– Мэгги! – У него, оказывается, очень острый слух – она-то думала, что прошептала одними губами.
– Ладно, ладно. Я буду вести себя хорошо. Только не забывай, что все это была твоя идея. Я не оказалась бы здесь, если бы ты не захотел.
– Точно. – Краткий ответ выдавал, что голос ему не подчиняется, и это несколько успокоило Мэгги. Ник говорил, что выигрывал все бои на профессиональном ринге… но ведь до сих пор ему не приходилось сражаться с самим собой. Кто же победит: человек строгих принципов или человек сильных страстей?
– Ответь мне только еще на один вопрос.
– Какой? – Он нетерпеливо задержал руку, потянувшуюся к интеркому, чтобы приказать охране открыть дверь. Судя по воинственному виду, он ожидал нового захода относительно Финна.
– Ты действительно спишь на красных шелковых простынях?
Ответом послужило нечленораздельное бормотание, но краска, залившая шею, пока он разговаривал с охраной, была достаточно красноречива. Ник Фортуна создавал свою чувственную фантазию, вплетая в нее реальные детали, лежа на тех самих шелковых простынях. Тот факт, что он открылся ей, предмету своих фантазий, в некотором роде переводит их в реальный план. Неплохо! Если он не захочет выбросить дорогое постельное белье, ему нелегко будет теперь забыть Мэгги. Надо надеяться.
Глава 8
– Ты – что? – Мэгги поперхнулась, забрызгав белоснежную скатерть, и со звоном опустила чашку с кофе на блюдечко.
– Она сказала, что беременна, – пояснил Сэм, промокая пятно. – Еще стакан молока, Лори?
Девочка, слабо улыбнувшись, покачала головой.
И ведь она действительно девочка, сурово подумала Мэгги. Достаточно большая, чтобы влюбиться, но определенно слишком юная, чтобы связать себя ребенком, чей отец еще женат на другой!
– Но… – Мэгги не могла поверить, что Финн оказался настолько безответственным, а Лори пошла на это, – Лори, как же так?
Лори чуть побледнела.
– Ты объяснишь? – иронически поинтересовался Сэм. – Или лучше я? Это получается, Мэгги, когда мужчина и женщина…
– Сэм, поди прочь. Если тебе позволены некоторые вольности, это еще не значит, что ты можешь совать свой нос во все наши дела! Тебе нечем заняться?
– Я занят. На самом деле я работаю на воскресные газеты.
– Сэм!
Он, смеясь, ретировался. Газеты! Мэгги содрогнулась, представив, что бы они устроили, получив такую информацию.
Она посмотрела на Лори и, встретив взгляд по-детски голубых глаз, которые вдруг стали совершенно женскими, почувствовала, что краснеет.
– Я понятия не имела, что ты с Финном… что вы…
Лори, нервно улыбаясь, пришла ей на помощь:
– Мы очень любим друг друга. Мне очень жаль… я… мы… ну, я не хочу сказать, что мы не могли сдержаться, но вся эта игра была очень тяжела для нас обоих, и мне кажется, что нам нужно было решительное подтверждение своей любви…
– Ребенок – куда уж решительней, – сухо согласилась Мэгги.
– О, это вышло по несчастной случайности…
Мэгги закатила глаза.
– Где-то я это уже слышала.
– Нет, это действительно была случайность, – серьезно возразила Лори. Ты же знаешь Финна. У него параноическое чувство ответственности. Он настоял на том, чтобы самому выбирать контрацептивы, и каждый раз предохранялся сам.
– Она пожала плечами. – Очевидно, мы попали в тот самый ничтожный процент ненадежности. Бедный Финн, он будет уничтожен, когда узнает.
– Ты хочешь сказать, что он еще не знает? – Кофе чуть было не забрызгало злосчастную скатерть еще раз.
– Я сама выяснила только этим утром.
Мэгги сделала приблизительные вычисления в уме.
– Выходит, вы спали вместе почти все это время?
Лори опустила голову, и светлые волосы упали на лицо.
– Да.
Мэгги испытала боль предательства – не потому, что ее муж нашел любовницу, а потому, что старый друг… самый близкий друг… не доверился ей. Она с горечью поняла, что больше не может безоглядно полагаться на Финна. Теперь он принадлежит Лори. С прежними отношениями покончено. Да, они останутся друзьями – все трое, но отныне Мэгги придется самой управляться со своими проблемами. Будет нечестно, если она попытается сохранить прежнюю близость с Финном. Ради всех троих она должна отойти на второй план и не оспаривать, даже подсознательно, права Лори на Финна.
– Я, наверно, веду себя как обманутая жена? – спросила она у склоненной головы. – Извини, но я так потрясена! Понимаешь, вот я, уже немолодая леди, сижу перед ребенком, и вдруг оказывается, что ты более женщина, чем я.
Ее признание заставило Лори вскинуть голову и широко раскрыть голубые глаза.
– Ты хочешь сказать, что ты никогда?..
– Никогда. – Мэгги не дала дрожащим уголкам рта расплыться в неверной усмешке. – Как тебе это?
Лори рассмеялась и вспыхнула одновременно.
– Потрясающе. Обязательно попробуй… только не с Финном.
– Обещаю, честное благородное слово, – улыбнулась Мэгги. – Но почему ты призналась сначала мне?
– Чтобы придать себе смелости, наверно, – поморщилась Лори. – Финн не обрадуется.
Обе понимали, что здесь есть недомолвка. Мэгги передала Финну угрозу Ника и знала, что он, вместе со множеством вкладчиков, обеспокоенно следит за угрожающим ростом коуловских акций. Покупки производились как будто случайно, поскольку небольшие пакеты приобретались, по-видимому, совершенно независимыми компаниями. Но Мэгги знала, что независимостью здесь и не пахнет, что за сложной системой директоратов стоит один человек – Ник Фортуна.
К сожалению, картина осложнялась неприкрытой суетой Патги и Маркхама, которые тоже рыскали по рынку, как акулы-людоеды, заглатывая небольшие проценты акций друг у друга, заостряя умы и ножи в предвкушении предательского удара. Финн пускал в ход весь свой дипломатический талант, работая громоотводом, и в то же время лихорадочно пытался укрепить свои позиции. Единственное, чего ему не хватало, – это такой вот бомбы.
– Он переживет, – твердо заявила Мэгги. – А когда свыкнется с этой мыслью, будет очень рад. Рассказывая о тебе в первый раз, он сказал, что хочет, чтобы ты стала матерью его детей.
– Правда? – Личико Лори расплылось в радостной улыбке, тут же, впрочем, померкшей. – Он, наверно, имел в виду более отдаленные сроки.
– А ты – что ты сама чувствуешь? Ты так молода и хотела сделать карьеру…
– Ребенок здесь ничего не меняет. Конечно, я представляла себе это иначе, но я люблю детей и всегда хотела иметь нескольких… и не кажется ли тебе, что это как-то поможет их деду примириться с их отцом?
Ник… дед! Уже второй раз этот забавный образ вызвал у Мэгги неудержимое веселье, и скоро обе женщины залились смехом, довольно, впрочем, истерическим.
– Я хочу сказать, что это должно подействовать на всякого, верно? – сказала Лори, вытирая слезы. – А такой пуританин, как мой папочка, захочет, чтобы у ребенка был отец.
Человек, с которым Мэгги провела полчаса в ювелирном сейфе, не был очень строгим пуританином. Прошло десять дней, а она все еще плохо спит по ночам с того самого дня, как тайком приобрела красные шелковые простыни для своей широкой кровати. Она знала, что покупает пытку для себя, но не могла противиться импульсу. Если ей недоступен Ник Фортуна живой, она может владеть им в мечтах. Она даже позволяла себе фантазировать о замысловатых путах ко всеобщему примирению, но теперь эти мечты обратились в пыль.
– Как ты собираешься сказать ему?
– Кому? Финну… или папе?
– Обоим.
– Не знаю. Потому и пришла к тебе. Я понимаю, что ты не очень хорошо знаешь папу, но по крайней мере можешь посоветовать, как начать с Финном.
Мэгги поспешила согласиться, надеясь, что Лори не заметила ее жаркого румянца. Ей самой впору спрашивать у Лори совета: «Как бы мне соблазнить твоего отца? Как заставить влюбиться в меня, пожертвовав своими принципами?»
Она понимала, что, участвуя в заговоре Финна и Лори, теряет всякие шансы на счастье с этим человеком, которого, кажется, полюбила роковой любовью, но что оставалось делать? Слишком далеко все зашло, чтобы правда могла помочь.
Они вместе ждали прихода Финна. Как показывал опыт Мэгги, смелые поступки лучше совершать с ходу, не оставляя времени на взвешивание опасных последствий.
Вопреки ожиданиям Финн принял новость спокойно… мертвецки спокойно.
Загорелая кожа приобрела цвет снятого молока, и он грациозно опустился в поспешно подставленный стул от Василия (хром и натуральная кожа). Сэму пришлось влить в него изрядную дозу бренди, чтобы вернуть к жизни.
– В обморок положено падать беременной женщине, а не будущему отцу, Финн, – сказала Мэгги, когда он пришел в себя настолько, чтобы сесть прямо и уставиться на Лори так, будто видел ее впервые.
– Финн? – Лори смотрела на него с тревогой и любовью.
– Боже мой. Лори, – произнес он дрожащим шепотом, лаская взглядом ее плоский живот. – Ребенок? Наш? Как это так?