– Разве такое бывает?
– Если после укуса высшего в течение суток не попробовать крови: ни его, ни кого-либо другого, то бывает.
Марта какое-то время молчала, перебирая пальцами волосы на его груди, а потом уточнила, чтобы убедиться, что правильно поняла:
– Значит, вы добровольно идете на укус высшего вампира, выдерживаете сутки без крови, и ваша трансформация замирает на полпути? Вы получаете часть плюшек вампира, но не получаете его проблем? Так?
– Примерно, – он кивнул.
– Это больно?
Михал фыркнул, как будто она спросила глупость.
– Я почти ничего не помню из тех суток, – признался он деланно бодро, чтобы его слова не звучали нытьем слабака. – Но я видел, как обращаются другие, поэтому могу себе представить во всех красках. После того, как лет триста назад один из претендентов разорвал себе грудь и истек кровью, не выдержав обращения, нас стали приковывать. Ну что, ты уже впечатлена или хочешь еще кровавых подробностей? – он улыбнулся совсем по-забрански. Так, как Марта привыкла за эти дни.
– Наверное, хватит на сегодня, у меня и так уже крыша едет, – он положила голову ему на грудь, прерывая визуальный контакт. Его сердце все еще стучало быстрее обычного. Или это потому, что она скользнула ногой по его ноге?
Спустя всего секунду она поняла, что правильным был второй вариант, потому что теперь его рука, которой он все это время обнимал ее, сжала ее крепче, скользнула по обнаженной спине, сбрасывая в сторону совершенно лишнее одеяло. Второй рукой он приподнял ее лицо за подбородок, впиваясь губами в ее губы, словно обещая повторение. И вовсе не разговора.
– Теперь моя очередь спрашивать? – хрипло поинтересовался он спустя минуту.
– О, неужели? – удивилась Марта. После такого многообещающего поцелуя она ждала чего угодно, только не расспросов. – Я совершенно неинтересна. Обычный телохранитель. Какие у тебя могу быть вопросы?
– У меня всего один. Так все же, что за кольцо ты носишь на цепочке?
Марта резко отстранилась, словно он спросил что-то оскорбительное для нее, но потом заставила себя успокоиться и снова немного приблизиться.
– Это обручальное кольцо моей матери, – пояснила она, безразлично пожав плечами и старательно контролируя голос. – Ничего такого.
Михал снова заключил ее в объятия, успокаивающе поглаживая кончиками пальцев по спине, словно давая понять, что ему она может довериться и он не станет спрашивать лишнего, если она не захочет отвечать.
– Почему его носишь ты? – мягко спросил он.
– Она умерла, когда мне было тринадцать лет. Вообще-то… погибла. В бою. С низшими. Кольцо передала нам полиция. Останки пришлось хоронить в закрытом гробу. Полагаю, ты знаешь, во что низшие превращают тело того, кто активно сопротивляется.
– Доводилось видеть.
– Она тоже была телохранителем, – продолжила Марта, хотя он больше ни о чем не спрашивал. – Охраняла моего отца. Так они и познакомились. Ну и потом… Как это бывает, у них случился роман. Только в отличие от большинства случаев, он захотел на ней жениться. Она ради него отказалась от своего занятия, родила меня. Но она оставалась воином, даже когда стала женой. Учила меня с малолетства. – Марта замолчала, потому что даже после стольких лет воспоминания вызывали у нее ком в горле.
Легкие поглаживания Михала, которыми он все еще продолжал покрывать ее тело, стали чуть сильнее, словно теперь были призваны не успокоить, а поддержать.
– Она защищала тебя, когда погибла?
– Нас. Меня и моего отца. Бой был заведомо неравный, но папе хватило времени забрать меня и сбежать, – в ее голосе промелькнула так и не утихшая злость. – Он просто бросил ее там. И она билась до конца. А он через полтора года женился на другой, – теперь в ее тоне послышалось презрение. – Я сбежала, когда мне исполнилось шестнадцать. Забрала мамино кольцо и ушла. Не люблю предателей.
– Мне очень жаль, – тихо сказал он, прижимая ее к себе. – Прости, что спросил. И главное, прости за вчерашнее. – Он неопределенно кивнул, имея в виду то, что не хотел возвращать ей кольцо.
Марта промолчала, боясь, что голос сейчас может выдать ее. Она не любила выглядеть слабой, даже когда чувствовала себя такой. Она постаралась переключить мысли на что-то другое, чтобы ком в горле исчез, но в голову пришла только заварушка, в которой они поучаствовали.
– Как ты узнал, что они нападут на меня?
– Пообщался с твоим любимым вампиром, – пожал плечами Михал, мгновенно переключаясь на другую тему. – Он хотел знать, не я ли рассказал тебе о второй части конкурса. Я сопоставил некоторые факты и понял, что он попытается убрать тебя. И уж точно не своими руками.
Марта снова немного отстранилась, но на этот раз только для того, чтобы заглянуть ему лицо. Она снова хмурилась.
– Дело в этой проклятой «секретной» части конкурса? Я спрашивала его о ней, и он обещал узнать. Значит, он все знает и просто заманил меня в ловушку, – она закусила губу, злясь на собственную доверчивость. – А ты действительно не знаешь, в чем она состоит?
– Вампиры не так сильно мне доверяют, а я никогда и не пытался узнать их тайны, – Михал сказал это таким тоном, что Марта поняла: именно сейчас он жалеет об этом. – Я ведь здесь не на секретном задании, я действительно просто работаю на них, потому что если оказался не нужен людям, то какая разница, на кого работать?
Он перевернулся на спину, выпустив ее из объятий и посмотрев в потолок.
– Но нужно узнать об этой части, – заключил он, теперь уже словно разговаривая сам с собой и намечая план действий. – Что-то с ним не так, определенно.
– И надо выяснить, что на самом деле происходит с выбывшими участницами, – поддержала Марта, тут же подключаясь к планированию. – Впрочем, у меня на этот счет вполне конкретное предчувствие, – мрачно добавила она.
– Что ты имеешь в виду? – Михал снова повернул голову в ее сторону.
– Когда люди исчезают так внезапно, а рядом толкутся вампиры, вариант только один, разве нет? Ничто не заменит вампирам горячей крови из только что разорванной артерии.
– Я узнаю, – пообещал Михал, не соглашаясь с ней, но и не опровергая ее слова. – Но сейчас только половина четвертого утра, мы едва не погибли этой ночью, полагаю, имеем право еще немного времени уделить друг другу, а не вампирам, как считаешь? – Он улыбнулся и подмигнул ей, сгребая в крепкие объятия.
Михал ушел от Марты в половине шестого утра. Она уже крепко спала, вытянувшись рядом с ним, но даже во сне не выглядела беззащитной и расслабленной, словно все время оставалась начеку. И все же Михал заботливо укрыл ее одеялом и поцеловал в лоб. Разговор о вампирах и упоминание Мартой горячей артериальной крови снова пробудили в нем Голод, немного притупившийся во время битвы с низшими, поэтому какое-то время пришлось потратить на его утоление, хотя начать действовать следовало сразу, как только они решили разузнать подробнее о второй части конкурса.
Во время инициации вместе с ядом высшего вампира Волки получали не только его силу, ловкость, быстроту реакции, обостренное зрение, слух и обоняние и замедленное старение, но еще и тот самый пресловутый Голод. Вот только если вампиры могли утолить его кровью, то Волкам такой вариант был недоступен. Выдержав сутки нечеловеческих мучений, они приобретали стойкое отвращение к виду, запаху и тем более вкусу крови. Михал хорошо помнил, как после первой битвы в качестве Ватиканского Волка, когда на него попала чья-то кровь, он около получаса провалялся на земле, сдирая с себя одежду и оттирая кровь с кожи. Если бы было можно, он содрал бы и кожу, только чтобы не чувствовать на себе чужую кровь. Его выворачивало наизнанку, а братья терпеливо ждали чуть поодаль. Никто из них не насмехался над ним за этот, на его взгляд, позор, потому что каждый пережил нечто подобное, пока не научился контролировать отвращение.
Волки справлялись со своим Голодом по-другому: в бою и в постели. Они были такими же неутомимыми любовниками, как и умелыми воинами. Об их похождениях слагались целые легенды, в которых вымысел смешивался с правдой примерно в равных частях. Архиепископ Николас, последний наставник Волков, прозванный одним из братьев Учителем Сплинтером, как и его предшественники, закрывал глаза на эту часть жизни своих подопечных, понимая, что иначе они перебьют друг друга. Сами же Волки любили вечерами хвалиться своими победами друг перед другом. Братья в бою, они становились непримиримыми соперниками по вечерам.
Как и говорил Михал Марте, отряд Волков создал Карл IV в 1356 году. Став императором Священной Римской империи и осознав весь масштаб угрозы, он понял, что люди никогда не смогут противостоять вампирам и рано или поздно проиграют необъявленную войну. Он собрал пятнадцать лучших воинов со всего мира: среди них были не только чехи и итальянцы, но и немцы, испанцы, англичане, русские – и занялся их подготовкой. Ему удалось привлечь на свою сторону одного из высших вампиров, бывшего священника Франциска. Тот никогда не хотел становиться вампиром и был обращен в насмешку. Михал часто думал, что если бы вампир, обративший Франциска, знал, каким бедствием для всего его рода обернется эта шутка, он бы лично перегрыз себе горло. Яд Франциска, попадая в тело человека, запускал обращение. Воина запирали в комнате на сутки, в течение которых он не должен был пробовать крови ни вампира, ни человека, и замирал в этом половинчатом состоянии. Уже не человек, но еще не вампир.
Михал соврал Марте, когда сказал, что почти не помнит те сутки. О, он прекрасно их помнил! Каждый час, каждую минуту. Яд вампира, распространяясь по телу и вызывая его трансформацию, порождал такую адскую боль, что хотелось умереть. Просыпающийся Голод многократно усиливал муки. Михал и хотел бы это забыть, но не мог.
Трансформацию пережили не все первые воины. Трое из них умерли еще до ее окончания. В том, что их осталось двенадцать, по числу апостолов, Карл IV увидел доброе предзнаменование. С тех пор столько их было всегда. Если погибал один – на его место обращали нового. Бессмертие вампирам дает человеческая кровь. Волки лишены возможности пить ее, поэтому их старение всего лишь замедляется. После обращения теоретически они могли прожить около трехсот лет. Теоретически, потому что никто из них не доживал до старости, все предпочитали принять смерть в бою.