Соня, услышав свист стрелы, пригнула голову к шее коня и стремительно помчалась его в лес, надеясь там спастись от засады. Наверняка впереди тоже поджидают вооруженные всадники, и ускользнуть от них на открытом пространстве речного берега невозможно. Ветви хлестали по телу, но конь, решительно подгоняемый Соней, все-таки карабкался вверх по склону прибрежного холма. За спиной слышались крики и шум погони, пару раз стрела просвистела прямо над головой, но девушка тем не менее чувствовала, что теперь ее вряд ли догонят. Вдруг конь словно наткнулся на невидимую преграду и упал на передние ноги. Соня, перелетев через его шею, успела все-таки сгруппироваться и, коснувшись земли, сразу же вскочила на ноги, оглядываясь на бившегося сзади нее скакуна.
«Аквилонские ублюдки протянули веревку или сеть!» — догадалась она, выхватывая меч, но в тот же миг ей на плечи свалилось что-то тяжелое.
— Взял одного! — раздался над ее ухом голос, и напавший вывернул ей руку за спину.
Локтем левой она чувствительно врезала ему по шее, и тот ослабил хватку. Мгновением позже Соня уже всаживала в брюхо аквилонца нож.
«Повезло еще, что он без лат»,— успела подумать она, и тут же словно провалилась в темноту: кто-то оглушил ее ударом сзади.
Очнулась Соня от того, что на ее лицо обрушился холодный поток воды.
— Очухалась, стерва! Плесни-ка еще! — Вновь, заливая рот и ноздри, хлынула вода.
Девушка открыла глаза. Прямо над ней склонились несколько хохочущих рож:
— Ну как? Не нравится?
Соня дернулась, попытавшись приподняться, но ее крепко держали за плечи, вдавливая голову в песок. Она повела глазами вокруг, но смогла увидеть только сапоги обступивших ее солдат. Девушка сделала еще одну попытку вырваться: выгнулась всем телом, приподнимаясь на носках, но тут же получила сильный и чрезвычайно болезненный — видимо, один из солдат неплохо знал свое дело — удар сапогом по колену и, едва сдержав крик, вновь рухнула на спину.
— Брыкается, сучка! — жизнерадостно крикнул кто-то, не видимый Соне.— И вообще, красотка — что надо! Крепкая, тварь! Люблю таких!
— Командующий едет! — внезапно раздался крик, и шум вокруг девушки сразу затих.
Рожи, наклонившиеся над ней, отпрянули, а ноги вокруг задвигались, видимо освобождая кому-то проход. Соня скосила глаза и сквозь строй солдатских сапог увидела приближавшиеся к ней лошадиные ноги.
Девушку рывком поставили на ноги. Теперь она видела все, что было вокруг. Первое, что бросилось в глаза,— это аккуратно сложенные один к другому, окровавленные тела ее недавних спутников. Около дюжины аквилонцев в латах и со щитами стояли полукругом, открывая проход всадникам. Их возглавлял крупный мужчина в шлеме с павлиньими перьями на гребне. За ним ехал еще десяток всадников в богато украшенных шлемах и оружием в дорогих ножнах. Соня почувствовала резкую боль в сведенных за спиной руках. Она непроизвольно наклонилась, повинуясь движению державших ее солдат. Теперь девушка могла, да и то с трудом, лишь поворачивать голову направо или налево.
— Мой господин,— услышала она чей-то голос.— Поймали вот птичку. Хотела было убежать, но мы…
— Заткнись,— перебил говорящего четкий и властный голос.— Сам не слепой. А это кто, охрана?
— Точно!
— Молодцы. Отпустите ее.— Слова относились, по всей видимости, к державшим Соню солдатам, потому что руки девушки тут же оказались свободными и она наконец смогла выпрямиться.
Командующий сверлил ее долгим взглядом, не говоря ни слова. Все вокруг затихли, и в наступившей тишине слышался только плеск воды о песчаный берег.
— Кто такая? — прозвучал наконец вопрос.
Соня молчала, глядя исподлобья на врагов и растирая запястья рук.
— Немая? — Аквилонец даже не повысил голос.
«Прикинусь глухой,— решила Соня,— какой спрос с убогой. А там видно будет».
— Посмотри, есть ли у нее язык! — И тут же двое схватили Соню, держа ее голову так, что она не смогла шевельнуться, а третий ножом принялся разжимать ей зубы. Она уступила, и тот, заглянув девушке в рот, гаркнул:
— Точно!
— Что точно? Я спросил, есть у нее язык или нет!
— Точно! Есть! — испуганно повторил солдат.
«Дурацкая страна,— Клемансаль вновь ощутил тяжесть в затылке,— сыро, холодно, девки немые! Боги, до чего мне это все надоело!»
— Что с ней делать? — спросил один из его свиты.
— А,— махнул рукой Клемансаль,— отдайте солдатам, а потом делайте что хотите.
Раздался восторженный рев. Клемансаль медленно повернул коня и направил его вдоль берега прочь от места схватки. Свита последовала за ним.
Солдаты, подождав некоторое время, пока начальники отъехали подальше, набросились на девушку.
Соня пыталась сопротивляться, и двое из них, получив по резкому точному удару, с воем покатились по песку, но противостоять дюжине солдат она не смогла. С нее сорвали одежду и распластали на земле, между тем как командир отряда под одобрительные выкрики и гогот остальных расстегивал пояс, поглядывая на девушку алчным похотливым взглядом. От нетерпения пальцы его тряслись, и железная пряжка никак не поддавалась.
Соня, похолодев от ужаса и омерзения, смежила веки, чтобы не видеть перекошенные от возбуждения рожи аквилонцев, больше напоминавших в этот момент морды обезумевших зверей.
«Конец…— подумала она.— Скорее бы убили…»
— А девка-то очень даже ничего, хоть и немая,— обронил один из свиты генерала.— Может быть, стоит забрать ее в город, чем оставлять этим олухам?
— А…— зевнул Клемансаль, потирая шею,— девкой больше, девкой меньше…
— Генерал, а ведь я эту красотку, кажется, где-то уже видел,— вдруг заметил кто-то из ехавших сзади.— Имел, можно сказать, дело…
— Мало ли кого мы имели,— хохотнул Клемансаль не оборачиваясь.— Я вот всех и не упомню. А где ты ее, собственно, видел? — лениво осведомился он.
Офицер пришпорил коня и подъехал к Клемансалю, его круглое лицо выражало угодливое желание быть полезным:
— Когда мы были в походе с госпожой Атлией. Конечно, это та самая девка — уж больно рыжая, ни с кем не спутаешь, да и брыкаться горазда. Кенида тогда очень интересовалась всей семьей этой красотки…
— Хм! — засмеялся Клемансаль.— Значит, эта дура Атлия ее упустила… Постой-ка.— Он остановил коня.
«Если эта девка представляет ценность для Атлии, то она, без сомнения, сможет пригодиться и мне!» — быстро пронеслось у него в голове.
Больше всего Клемансаль любил деньги. За деньги можно купить почти все, а за много денег очень много всего, любил повторять он к месту и не к месту.
— Постой, говорю,— повторил он и повернул коня.— Скачи назад,— Клемансаль указал рукой туда, где толпа солдат с хохотом и гиканьем окружила Соню,— и скажи, чтобы прекратили, ублюдки вонючие…
«Может быть, за одну рыжую девку я сдеру с этой суки Атлии столько, что можно купить целый гарем. Глупо отказываться от такой возможности!»
Командир отряда наконец справился с застежкой своих штанов, но не успел сделать шаг к распростертому на песке, выгнувшемуся дугой телу, как к ним подскакал офицер из свиты;
— Отставить! — гаркнул он.
Горестный вздох разочарования пронесся по толпе солдат, а их командир так и застыл со спущенными штанами и открытым от неожиданности ртом.
— Пасть захлопни да спрячь лучше свое хозяйство! — рявкнул офицер, указывая рукой на вздыбленную плоть.— Не видишь, что ли, болван, кто сюда едет!
Клемансаль уже был рядом. Солдаты расступились, и он с явным любопытством взглянул на нагое тело, которое удерживали четыре дюжих аквилонца.
«Он прав, если даже рыжая красотка не понадобится Атлии, с радостью оставлю ее себе. Пожалуй, я ошибся, и для простых воинов она действительно слишком хороша. Экая длинноногая! А бедра и грудь, у-у-у! — Он удовлетворенно причмокнул губами.— Как это я сразу не разглядел? Непростительное легкомыслие!»
— Посмотри внимательнее.— Он подозвал офицера, который сообщил, что вроде бы признал Соню.— Она?
Офицер, осклабившись, уставился на девушку.
— Не сомневайся, командир. Это дочка купца Келемета. Теперь я точно вспомнил,— ответил офицер, и Соня непроизвольно вздрогнула, услышав имя отца.
— Хм! — Клемансаль, заметив это, подъехал ближе и кольнул ее кончиком меча в грудь,— Ты не немая и не глухая, сучка! Меня не проведешь,— развеселился он, и даже боль в затылке оставила его на время.— Ты не ошибся,— повернулся он к офицеру.— Молодец! Хорошая память! Заслуживаешь поощрения.
Аквилонец вытянулся в седле, и на его плоском лице расплылась довольная улыбка:
— Рад стараться!
— Вот, вот,— важно кивнул Клемансаль.— Должное старание всегда приносит успех.
Все замолчали, ожидая дальнейших указаний.
— Ну ладно.— Клемансаль, не сводя взгляда с Сони, перебирал поводья.— Сейчас мне некогда. Переправь вместе со всеми на наш берег,— обернулся он к офицеру с плоским лицом.— Когда вернемся в Велитриум, бросишь в подземелье. Я сам с ней разберусь. И гляди — отвечаешь головой!
Он повернул коня и медленно удалился в сопровождении своей свиты.
«Некоторое время у меня есть,— подумала Соня.— Самого страшного не произошло. И пожалуй, хорошо, что они не успели меня убить».
За Соней с лязгом захлопнулась железная дверь. Свет проходил только через узкое оконце в толстой каменной кладке, скорее это даже и нельзя было назвать окном, просто щель для того небольшого доступа воздуха, дабы узники не задохнулись в каменном мрачном мешке.
В углу камеры был навален ворох соломы, и Соня проводила на нем почти все время, обхватив руками колени и недоумевая, почему о ней никто не спрашивает. Ее даже на допрос не вызывали… Раз в день окошечко в двери открывалось, и стражник протягивал ей миску какой-нибудь похлебки, кувшин воды и пару лепешек. После этого связь с внешним миром прерывалась до следующего раза.
Иногда девушка слышала шуршание за дверью и догадывалась, что охранник подглядывает за ней в глазок. Соня пробовала было обменяться со стражником парой слов, но тот не отвечал на ее вопросы и, молча передав еду, захлопывал окошко.