— Слуга из дома номер двенадцать принес это для вас, милорд.
Деверелл отложил вилку и взял письмо. Это был лист бумаги, на котором не слишком ровным почерком кто-то написал карандашом несколько строк. Деверелл пробежал их и поднял взгляд на друзей. На лице его расплывалась довольная улыбка.
— Что?
— Добрые сестры милосердия из приюта, что рядом с Уайтчепел-роуд, уже некоторое время заботятся о человеке, который называет себя Джонатан Мартинбери. — Улыбка погасла, и он добавил: — Его принесли в приют две недели назад. Он стал жертвой нападения. Неизвестные избили его и бросили умирать в канаве.
Все единогласно решили, что Мартинбери надо перевезти в. дом, но вот как это сделать, не привлекая внимания? В конце концов они составили нечто вроде плана и немедля приступили к его выполнению. Тристан и Леонора с Генриеттой на поводке вышли из дома номер четырнадцать, словно собирались на обычную прогулку. К большому разочарованию Генриетты, дошли они только до дома номер двенадцать. Теперь деревья надежно скрывали их от глаз наблюдателей — если таковые имелись — в доме мисс Тимминс. Здание клуба Трентем и Леонора покинули с черного хода, вышли на аллею за домом, оттуда — на параллельную улицу, взяли экипаж и отправились на Уайтчепел-роуд.
Джонатан Мартинбери действительно обнаружился в приюте у сестер милосердия. Это оказался плотного сложения молодой человек, типичный англичанин. Правда, судить о его наружности можно было только в общих чертах, так как большая часть его тела и головы была все еще забинтована. Одна рука покоилась на перевязи, лицо — маска из синяков и порезов. И он был очень слаб. Но, услышав, что мужчина и женщина разыскивают его в связи с расследованием Каррадерса и Седрика, Джонатан Мартинбери оживился и воскликнул:
— Слава Богу! — Голос его звучал хрипло и надтреснуто. — Я ведь получил ваше письмо и приехал в Лондон специально, чтобы увидеться с вами… а потом началось что-то похожее на кошмарный сон.
Трентем поговорил с сестрами. Те хоть и беспокоились о пациенте, признали, что он достаточно окреп, чтобы покинуть приют, тем более что друзья обещали позаботиться о нем.
Тем не менее несколько шагов до экипажа Джонатан проделал с большим трудом. Садовник и Тристан поддерживали его с двух сторон, сестры и Леонора суетились вокруг. Когда его наконец устроили в экипаже, обложив подушками, он был бледен до синевы и близок к обмороку. Трентему пришлось дать молодому человеку свое пальто, так как его собственная верхняя одежда была порвана и изрезанна так, что не поддавалась восстановлению.
Тристан и Леонора поблагодарили сестер, и Трентем пообещал щедрое пожертвование приюту, за что удостоился восхищенного взгляда и теплой улыбки от Леоноры. Они уже сели в экипаж рядом с Джонатаном и собирались ехать, когда из дома выбежала пожилая монахиня.
— Подождите, постойте! — Сестра с трудом тащила большой кожаный саквояж. — Было бы жаль позабыть его после стольких приключений!
— Да, — Джонатан коснулся саквояжа, который Тристан поставил ему в ноги, — вы правы, сестра. Спасибо вам огромное.
Наконец они тронулись, провожаемые благословениями. Трентем смотрел на кожаный саквояж. Потом, взглянув на Мартинбери, спросил:
— Что в нем?
— Думаю, в нем именно то, за чем охотились негодяи, чуть не убившие меня, — пробормотал тот, откидываясь на подушки и закрыв глаза. — Это было так…
— Постойте, — прервал его лорд. — Вам и так нелегко дается эта поездка. Поберегите силы. Когда мы приедем домой и устроим вас с возможным комфортом, тогда и расскажете всю историю. Кроме того, остальные тоже захотят ее услышать.
— Остальные? Сколько же вас?
— Не много. Но все с нетерпением ждут вас и ваш рассказ. Так что собирайтесь с силами.
Леонору снедало любопытство. Всю дорогу она глаз не могла оторвать от саквояжа, хотя смотреть там было особенно не на что — обыкновенная сумка для путешествий, порядком потрепанная. Но его содержание интриговало ее до невозможности, и к тому моменту как они доехали до аллеи за клубом, любопытство и нетерпение девушки достигли крайней точки.
Но торопиться было нельзя. Сначала Трентем остановил экипаж неподалеку от парка и ушел, сказав, что нужно все подготовить, дабы не спугнуть Маунтфорда, если он следит за домом.
Его не было почти полчаса, Джонатан дремал, а Леонора с ума сходила от беспокойства и нетерпения. Наконец Трентем вернулся, они проехали еще немного, и Деверелл отворил дверцу экипажа. Он помог Леоноре выйти, и она увидела, что садовая калитка открыта и за ней поджидает Сент-Остелл. Он поманил ее к себе. Приблизившись, девушка увидела самого сильного из слуг, Клайда — он держал в руках импровизированные носилки.
— Так будет менее болезненно и гораздо быстрее, чем если он попытается идти самостоятельно, — пояснил Чарлз. — Нам надо проскочить как можно скорее, чтобы не маячить перед окнами, — кивнул он на дом номер шестнадцать.
— Но я думала, что вы отнесете его к себе, в клуб.
— Слишком рискованно. Ведь все захотят услышать его историю, а если мы будем ходить туда-сюда, то можем насторожить наших соседей.
Тристан и Деверелл помогли Джонатану выйти из экипажа и положили на носилки. Деверелл пошел вперед, Чарлз и Клайд тащили носилки. Процессию замыкал Трентем, который одной рукой крепко держал Леонору, а другой — саквояж.
— А экипаж? — прошептала она.
— Я заплатил ему, чтобы он тронулся с места не раньше чем через десять минут. Вдруг кто-то из них выглянет, услышав стук копыт.
«Как он может учитывать все сразу?» — с восхищением думала Леонора, разглядывая новый проем в живой изгороди, который появился всего четверть часа назад. Теперь, вместо того чтобы идти по дорожке и пересекать открытую лужайку, они смогли, пройти под прикрытием стены дома до террасы и через французские окна вошли в дом.
В малой гостиной уже приготовили постель, и Прингл терпелива ждал, пока Джонатану помогут перебраться с носилок на диван.
Тристан поймал его взгляд и сказал:
— Мы уходим, чтобы не мешать. Когда закончите с пациентом, присоединяйтесь. Мы будем ждать вас в библиотеке.
Врач кивнул, и все покинули комнату. Клайд подхватил носилки и ушел в сторону кухни. Остальные направились в библиотеку. Оказалось, что нетерпение Леоноры не шло ни в какое сравнение с тем лихорадочным возбуждением, которое охватило дядю и Джереми. У девушки мелькнула мысль, что, не будь здесь Тристана и его друзей, ученые не удержались бы от искушения немедленно ознакомиться с содержимым саквояжа.
Леонора взяла себя в руки и теперь сидела на диване, поглаживала Генриетту и смотрела на мрачных мужчин. Кто-то мерил комнату нетерпеливыми шагами, кто-то барабанил по столу, кто-то смотрел в окно. Должно быть, так выглядели шатры рыцарей в ожидании сигнала к бою, подумала она вдруг.
Наконец появился Прингл. Трентем налил ему бренди. Врач поднял бокал, пригубил, потом сказал:
— Он вполне в состоянии говорить. И жаждет что-то вам рассказать, так что лучше дать ему выговориться и потом предоставить возможность отдохнуть.
— Насколько серьезно он ранен?
— Уверен, что нападавшие пытались его убить.
— Это были профессионалы? — поинтересовался Деверелл.
Прингл подумал, потом осторожно сказал:
— Думаю, ребята были профессионалы, но привыкли больше к ножам или пистолетам. Здесь они пытались представить дело как нападение бродяг или каких-нибудь хулиганов. Да еще не приняли в расчет крепкое сложение нашего друга. Так что, несмотря на все синяки, он поправится и будет как новенький. Должен отметить, что сестры врачевали его исключительно добросовестно. Ну и он просто обязан молиться за здоровье того доброго самаритянина, который подобрал его и оттащил в приют. Еще несколько часов в канаве — и у него были все шансы отправиться к праотцам.
В ответ на слова благодарности Прингл только махнул рукой:
— Не стоит. Каждый раз, как я получаю весточку от Гасторпа, я бегу со всей возможной скоростью, зная, что меня ждет кое-что поинтереснее кори или фурункула.
Попрощавшись, он ушел. Несколько секунд все молчали. Потом Леонора встала и пошла к двери. Остальные устремились за ней в гостиную.
Глава 19
— Вся эта история по-прежнему кажется мне совершенно бессмысленной, — сказал Джонатан.
Он сидел, откинувшись на подушки, и смотрел на собравшихся в комнате людей. Они с нетерпением ждали его рассказа, а он не представлял, с чего начать.
— Давайте с самого начала, — мягко посоветовал Тристан. — С того момента, как вы впервые услышали имя Седрика Карлинга.
— Мне рассказала о нем Каррадерс. Она была уже присмерти… — начал молодой человек, но Тристан тут же перебил рассказчика:
— Она?
Остальные беспокойно задвигались.
— Я думал, вы знаете. — Джонатан смотрел растерянно. — А. Дж. Каррадерс — это моя тетя.
— То есть ботаник и знаток трав Каррадерс — это женщина? — все еще не веря своим ушам, воскликнул сэр Хамфри.
— Ну да, — подтвердил Джонатан. — Она жила в своем поместье на севере Йоркшира, выращивала травы и вела обширную переписку со многими известными специалистами в области ботаники и траволечения. Думаю, никто из них не знал, что ученый Каррадерс носит юбки.
— Ясно, — пробормотал пораженный сэр Хамфри.
— Минуточку, — вмешалась Леонора. — Позвольте один вопрос. А Седрик Карлинг, мой кузен, тоже не знал, что переписывается с женщиной?
— С уверенностью сказать не могу, — ответил молодой человек. — Но, зная тетю, не думаю, чтобы она сделала для кого-то исключение.
— Ну что ж… Тогда скажите, когда вы впервые узнали об их совместном проекте?
— Я слышал от тети имя Седрика Карлинга довольно часто, но только как одного из многих корреспондентов и людей, разделяющих ее интересы. Последнее время она заметно сдала. И за несколько дней до смерти позвала меня и рассказала эту историю. Мне казалось, что мысли ее путаются, и я просто не знал, верить ли услышанному.