Им принесли долгожданные устрицы, и Кира, взявшись за вилку и лимонный сок, забыла обо всём на свете. Она была в самом красивом городе мира, с ней был её будущий муж и самый любимый лорд-ректор Академии на свете, и проклятие, висящее над ним, вот-вот будет снято.
Она была счастлива.
Заиграла музыка, и Кира мечтательно улыбнулась, глядя в окно. Вальс. Такой медленный, такой красивый вальс.
Она не сразу поняла, что профессор встал и теперь протягивал ей руку.
Кира моргнула.
— Вы… хотите танцевать со мной?
— Нет, всего лишь закинуть вас на плечо и разложить на кухонном столе, миледи, — безупречно вежливым тоном произнёс он. — Вставайте, иначе именно это сейчас и произойдёт.
Кира поднялась, кладя свою руку на его, и они соединились в танце.
Она не танцевала — летела в его объятиях. Он вёл, и ей оставалось только подчиняться, разрешая ему вести её за собой, таять в его руках — и не отрываться взглядом от его глаз.
— Этой ночью вы будете моим десертом, — прошептал он. — И едва ли выберетесь из моих объятий живой. Поэтому я решил дать вам понаслаждаться жизнью напоследок.
Кира опустила взгляд, не сдержав улыбки.
— Премного вам благодарна, милорд.
Они протанцевали трижды, пока Кира не отлучилась в уборную. А когда вернулась, им принесли чай: удивительный, ароматный, с терпким фруктовым вкусом.
Рука Киры скользнула в руку профессора, и тот почти мгновенно выпустил её пальцы, спрятав то, что она ему передала. Кира вздохнула с облегчением.
Она чувствовала себя немного странно без нижнего белья. Но она обещала свои трусики в качестве трофея — и сдержала слово. Хотя передавать кружевной комочек нежной ткани под столом было. неловко. Но сладко всё равно.
Закончив с десертом — удивительными маленькими пирожными, тающими во рту, — Кира промокнула губы салфеткой и кивнула.
— Я готова.
— Раздеться перед толпой незнакомых мужчин?
Кира хмыкнула.
— А вы будете ревновать?
— О нет. Но одену вас сам, едва ритуал завершится. И, пожалуй, настою на том, чтобы Протекторы встали к вам спиной.
Кира прыснула.
Профессор расплатился, и молчаливый маг, в котором Кира угадала одного из Протекторов, проводил их до закрытого чёрного автомобиля с тонированными стёклами.
В машине они ехали молча, держась за руки.
Переполненный лифт закрылся у них перед носом, но профессор, усмехнувшись, достал карточку-ключ, которую передал ему водитель, и в соседний лифт они зашли вдвоём.
— Верхний этаж, — негромко сказал профессор. — Маги всегда выбирают лучшее.
— Вы скучаете по власти? По лучшему?
— У меня есть Академия, мисс Риаз. Более чем достаточно власти, вы не находите?
Он отрешённо улыбнулся.
— Впрочем, вы правы. Это только власть над магами. Есть ещё и люди. Пожалуй, мне стоит об этом подумать, если я всё-таки решу захватить мир.
— Когда-нибудь мы будем работать вместе с людьми, — отозвалась Кира. — Наравне.
— Уже года через два, когда мой друг лорд Дюпри возглавит Министерство после милорда Антейна и проведёт реформы, — кивнул её спутник. — Этьен уже готовит почву.
— Будет интересно.
— Не так, как было бы, сойди мы с ума и реши обнаружить себя перед человеческим миром,
— хмыкнул профессор. — Но никто не пошёл бы на подобное безумие. Даже мой отец, надеюсь.
— Я понимаю, — негромко сказала Кира. — Началась бы зависть… ненависть. Даже война, может быть. Будет лучше, если сохранится тайна.
Профессор кивнул.
— Но то, что мы предлагаем: разрешить магам жить и строить карьеры среди людей и даже, может быть, создавать с ними семьи в будущем — это будет реальностью. Совсем скоро. И никаких больше разбитых жизней для магов, которым приходилось работать прислугой или голодать. Перед ними будет весь мир.
Он бросил взгляд на неё.
— И перед вами, если вы вдруг захотите меня бросить и податься в изучение морской фауны. Кира фыркнула.
— Никогда.
Его глаза блеснули.
— Никогда?
Пальцы профессора коснулись приборной панели, и глаза Киры расширились.
Лифт остановился между этажами.
— И почему же, — негромко спросил профессор, — вы так не хотите со мной расставаться? Кира пожала плечами.
— Терпеть не могу морскую фауну, особенно акул. Они кусаются.
Профессор шагнул вперёд, и она внезапно оказалась прижатой к стенке лифта.
Он поднял руку и провёл ребром ладони по её щеке.
— Кусаются, — повторил он. — Но не только акулы — хищники.
Их губы слились резко и внезапно, без прелюдии и без нежности — была только кабина лифта и страсть, настигнувшая их тут же, под беспощадным светом ламп. Профессор коротко хлопнул ладонью по стене — и камера, висящая над ними, осыпалась осколками.
— Что мы делаем? — прошептала Кира ему в губы.
— Что я делаю, — прошептал он, — вам должно быть понятно из опыта, мисс Риаз. Я хочу вас, и я вас получу.
Он сноровисто расстёгивал её брюки. Миг, и они оказались спущенными до колен.
— Нет, — хрипло сказал он. — Мне этого недостаточно.
Киру никогда не раздевали так жадно и быстро. Жакет и тонкий свитер полетели в сторону, чашки лифчика были смяты и отброшены, открывая грудь на всеобщее обозрение. Белья на ней больше не было, так что едва с неё были стянуты брюки, она осталась совершенно нагой. В туфельках, но это, кажется, заводило их обоих ещё больше.
— Ритуал… — хрипло напомнила она.
— Состоится. Чувственная связь, помните? — Он обхватил её ягодицы. — Я напомню.
Он прижал её спиной к стенке лифта. Руки Киры сами потянулись к его молнии, но он перехватил их и вздёрнул у Киры над головой. Не закрепляя их магией: Кире хватило одного-единственного взгляда.
— Вздумаете их опустить — выпущу из лифта голой, — преспокойно сказал он. — Вам всё равно нужно будет раздеться, в конце концов.
— Я вас.
— Обожаете. — Он склонился над её губами. — Я знаю.
Кира целовала его, пока он расстёгивал брюки. Целовала его, ощущая, как он подхватывает её ладонями под бёдра. Как разводит её ноги в стороны, как прижимает плотнее к стенке — и наконец берёт её.
— Маг же должен сдерживаться перед ритуалом, — прошептала она.
— Теперь, когда мы истинная пара, — больше нет.
Он зарылся лицом в её волосы, не переставая двигаться. Быстрее, быстрее, вколачивая себя в неё тугими мощными рывками. Кира начала задыхаться. Он держал её именно так, чтобы она расслабилась и получила наивысшее удовольствие, и она беззастенчиво этим пользовалась.
— Ночью мы всё повторим у открытого окна, — прошептала она. — И на полу. И на кровати. Он прикусил ей мочку уха.
— Когда мы снимем проклятие, — прошептал он в ответ, — я никогда больше не дам вам спать. Кира счастливо рассмеялась, откидывая голову.
И одновременно всю её пронзило щемящее предчувствие близкой боли. Пронзило чудовищной, сильной, невыносимой печалью, которая приходит только тогда, когда видишь будущее наверняка.
Оно было сокрыто от Киры. И от профессора тоже: руна над её грудью молчала. Но…
.. Но тоска, нахлынувшая на неё, была реальной.
Кира упрямо тряхнула головой и вернулась к нему, к его поцелуям, его жаркому телу, к бесконечной нежности, с которой профессор держал её. И тоска угасла.
Только щемящий уголёк боли, задвинутый куда-то далеко-далеко, остался.
Шанс, что проклятие снять всё-таки не удастся. Совсем небольшой шанс.
Но страшнее его не было ничего.
Глава 21
Короткие приветствия. Холодные инструкции. Холодок на обнажённой коже.
Ритуальный круг.
Райли остался вне круга, в соседнем зале с двумя Протекторами: как глава Протектората, он не имел права рисковать собой и мог вмешаться лишь в самом крайнем случае. Они должны были справиться без него.
Обязаны были.
Протекторы, стоящие в вершинах силы, начали отдавать магию: Кира почувствовала напряжение, искрящееся в линиях круга. И одновременно Киру вновь настигло предчувствие наступающей беды.
— Мисс Риаз, мы делаем всё как нужно, — негромко позвал её профессор. Он тоже ощущал что-то через её руну, она знала. — Не бойтесь. Ваши силы как донора теперь почти бесконечны, особенно тогда, когда мы с вами рядом. Вы справитесь, а наши друзья из Протектората нам помогут. Высший ритуал будет исполнен, и проклятие будет снято. Просто будьте собой.
Собой?
— Единственной и неповторимой. А теперь закройте глаза, мисс Риаз. Время.
Его ладонь легла ей на лоб, и в её глазах потемнело.
Уже падая во тьму, она успела увидеть, как амулет на его груди сверкнул огненно-красным блеском. Но не успела испугаться.
Низкое серое небо. Волны, набегающие на пляж. Полустёртый волнами песчаный замок. Кира бывала здесь раньше.
И он, стоящий спиной к ней в строгом белом костюме — был тоже.
Кира попыталась сделать шаг к нему, но увязла: что — то невидимое её держало.
— Дуайт, — позвала она.
Он не обернулся.
— Это прошлое? Или будущее?
— Это я.
Она вздрогнула.
Этот голос не принадлежал Дуайту Деннету.
С ней говорил Арчибальд фон Вюрнер.
Он обернулся и, глядя ей в глаза, поставил ногу на песчаный замок. Чуть толкнул, и красивая башня осыпалась бесформенной грудой песка.
— Замок, — хмыкнул он. — Ты выстроила в своих мечтах целый дворец, девочка. Но он рассыплется на кладбище, и очень скоро.
— Зачем вы здесь? — спросила Кира. — И почему я вас вижу?
— Потому что я всё ещё хозяин амулета, а мой сын пытается его себе подчинить. Это не просто ритуал, девочка. Это поединок воль. И он будет повторяться, пока я не одержу победу.
Он насмешливо улыбнулся.
— Хочешь узнать почему? И как это изменить?
Кира хотела. Очень.
Но этого хотел и Арчибальд фон Вюрнер — она не могла ошибиться. А значит, это было западнёй. И то, что профессора не было здесь, тоже было ловушкой.
Кира не думала, не гадала, не сомневалась. Она просто сжала кольцо на своей руке, прерывая ритуал.