Это было не её судьбой. Она была донором и оставалась им.
Но если маг, ради которого она готова была отдать всё, погибнет, то не будет смысла даже быть тем, кем она была. Не будет вообще никакого смысла.
Поэтому Кира читала формулы и изо всех сил пыталась не думать о том, что будет потом. Что ждало её в конце пути.
Кира глубоко вздохнула. Наступал последний, критический момент ритуала. В прошлый раз, когда она пожертвовала своей магией ради профессора, её поддерживал Этьен; сейчас рядом с ней не было никого. Но она была сильна, она держала свою жизнь в своих руках — и чувствовала, что могла взять на себя проклятие так же легко, будто брала из рук профессора зонтик.
Могла. Но.
Ей было чудовищно страшно. В прошлый раз она всего лишь жертвовала магией. В этот раз она умирала.
Она не хотела умирать. Она хотела свой дом, и огонь в камине, и чёрного кота с белой грудкой, и детей с лицами, напоминающими ей его профессора и её саму. Хотела долгое зимнее утро в кровати, и прогулку на лыжах, и самые обычные бутерброды на кухне перед лекциями, и поцелуи, делающиеся всё жарче, и собственное тело, послушно плавящееся под его ласками.
Хотела услышать «мисс Риаз» из его уст снова. Она была согласна даже на «маленькую лгунью». Сейчас она видела его одним целым, да он и был одним целым теперь, когда обрёл память окончательно. Его насмешливый тон, едва заметные улыбки, его руки, его шёпот, его изощрённые наказания.
Его любовь.
Кира коснулась его лба, зачерпывая магию. Символически, едва-едва, чтобы забрать их обоих в видение и спасти его жизнь.
И пошатнулась, почувствовав наступление темноты в ритуале, который должен был стать для неё последним.
— Дуайт, — успела прошептать она.
И всё исчезло.
Кира сидела у моря в одиночестве, и ветер трепал банты на её рыжих косичках. Её праздничное платье было вымазано мокрым песком, и вечером Кире должно было попасть, но сейчас она не боялась. Совершенно.
День рождения. Который ей совершенно не с кем было праздновать. И всё утро, как маленькая, она торчала у ворот Серого Дома, надеясь… надеясь…
Как надеялась каждое утро. Каждый год.
Как втайне надеялись все они, наверное. Что их настоящие родители, живущие там, далеко — далеко, пошлют за ними, и Кира станет их маленькой принцессой в уютном доме, где горит оранжевый свет. Может быть, у неё даже будут братья и сёстры.
Может быть, когда-нибудь маги даже будут брать детей из Серого Дома к себе, пока те не подрастут и не поступят в Академию. Может быть. Если кто-то умный и жёсткий заставит воспитателей выпустить детей из своей хватки. Если изменит весь магический мир.
Кира невесело улыбнулась. Странно: на миг ей показалось, что такой человек уже нашёлся. Но кто? И откуда она могла его знать?
— Ты что тут делаешь?
Кира обернулась. Растрёпанный мальчишка в потёртых джинсах стоял над ней, совсем по-взрослому скрестив руки на груди.
— Сижу, — просто сказала Кира. — Я тебе мешаю?
— Не задавай глупых вопросов. — Он кивнул на банты на её косичках. — В Сером Доме сегодня не ждут важных гостей. У тебя что, день рождения?
Кира сглотнула и кивнула.
Мальчишка пожал плечами.
— Бывает. На прошлый свой день рождения я сбежал. Когда меня нашли, было. неприятно.
— Неприятно?
— Больно, отвратительно, стыдно и ужасно. — Его лицо на миг потеряло насмешливопрезрительное выражение. — Но теперь-то какая разница?
— Я бы хотела сбежать, — задумчиво сказала Кира. — Если бы не было поисковых чар. Но я.
— Ты до сих пор надеешься, что за тобой приедут родители, — проницательно произнёс мальчишка.
Кира наклонила голову.
— Да.
Он долго смотрел на неё.
— Где-то я уже тебя видел. Ты… — Он потёр лоб. — Не помню.
Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга.
А потом.
Кира вспомнила.
Пустой Серый Дом, запертые двери, и мальчишку, владевшего магией. Мальчишку, который помог ей снять проклятие с Райли.
Рональда.
Больше она не помнила ничего. Но это. Их робкую дружбу, симпатию, готовую вот-вот превратиться во что-то большее, — она помнила её. И помнила его.
Помнила, как коснулась его щеки губами. И. кажется.
Она помнила, как они целовались, когда Кира была совсем высокой и взрослой. Но как это могло быть?
Неважно. Он был здесь, и она была здесь, они снова встретились, и это было всем, что имело значение.
— Привет, — шёпотом сказала она. — Рональд.
Рональд кивнул.
— Привет, новенькая.
Он подошёл и сел рядом с ней на песок.
— Без тебя было одиноко.
Кира неуверенно коснулась его руки.
— Без тебя — тоже. Кажется.
— Кажется? — Рональд фыркнул. — Да ты сидела тут одна, без единого друга, в собственный день рождения!
— А ты, между прочим, без торта и без подарка.
Рональд отвернулся.
— Когда-нибудь я куплю тебе подарок, — неохотно сказал он. — Когда стану взрослым. Может быть, даже встану во главе Министерства. Или Протектората.
— Угу. Или Академии.
— Или Академии, — легко согласился Рональд. — Что бы ты хотела на день рождения, новенькая?
Кира задумалась.
Воздушного змея? Коньки? Может быть, прогулку на настоящей яхте?
— Прогулку, — наконец сказала она. — С настоящим другом. Каждый день, чтобы было что сказать и о чём поговорить. Или просто помолчать и послушать море.
Рука Рональда обхватила её пальцы.
— Хороший подарок.
— Самый лучший.
Рональд вдруг наклонился к ней, и она подумала, что он хочет дёрнуть её за косичку. Но он просто провёл рукой по её волосам.
— Красивые, — тихо сказал он. — Наверное, тебе было бы легко найти своих родителей. Рыжих магов очень мало.
Кира с грустью покачала головой.
— Они знают, где я, правда?
— Правда.
— И могут приехать за мной, если захотят. Я знаю, достаточно сделать анализ, чтобы доказать, что я их дочь.
— И это тоже верно.
— Но они этого не делают, — просто заключила Кира. — Значит, я им не нужна. Я буду уважать их выбор. Ведь они дали мне жизнь.
— Некоторые родители, — странным тоном сказал Рональд, — не очень-то этому рады.
И вдруг поморщился. Тонкая детская рука метнулась к сердцу, и в следующий миг Рональд опустился на песок.
Кира не помнила, как оказалась рядом.
— Что… что?
— Я болен, — неохотно выдавил мальчишка. — Давно уже.
— Рональд.
— Да ничего особенного. — Он силился улыбнуться. — Сейчас. скоро пройдёт.
Или не пройдёт. Кира с отчаянием глядела на него. Или пройдёт, но потом, глухой ночью, когда некому будет ему помочь, вернётся снова.
Её рука почему-то инстинктивно потянулась к шее, словно там было средство, могущее его исцелить. Но там было пусто.
Губы Рональда кривились. Кажется, ему было совсем плохо.
— Я. знаю нужные формулы, — прошептал он. — Но у меня совсем нет магии. Кажется, тебе лучше сходить за воспитательницей, новенькая. Впрочем, она всё равно не сможет помочь. Тут нужен целитель.
Кира в отчаянии смотрела на него.
А потом наклонилась и почувствовала, как в её душе бьёт родник. Бурлящий источник магии, готовый поспорить в чистоте и первозданной свежести с морской пеной.
— У меня есть магия, — просто сказала она. — Бери её.
— Нужен ритуальный круг. — Его глаза вдруг расширились. — Мы уже в круге. Ты это чувствуешь?
А в следующую секунду почувствовала и она.
И проклятие, висящее над его сердцем тёмным облаком, она ощутила тоже.
Снять его было уже поздно. Невозможно.
Кому угодно, кроме неё. Ведь магия бурлила в ней, как вода.
Будь она взрослой, она бы перепугалась. Она бы даже подумать не могла о том, чтобы забрать эту тьму себе.
Но она была Кирой Риаз из Серого Дома, с бантами на косичках и без единого искреннего слова в свой день рождения, и её мало беспокоила какая-то тьма.
Куда больше её волновал единственный друг.
Кира протянула ему руки, и он взял её ладони, глядя на неё серьёзно и пристально.
— Я собираюсь тебя спасти, — шепнула она. — Веришь?
Рональд моргнул. А потом с изумлением посмотрел на её руки.
— Ты. забираешь мою боль. Ты.
— ТТТтттттт. Бери мою магию и говори свои формулы.
Рональд вдруг улыбнулся. Потянулся к ней с земли, всё ещё перепуганный и бледный, — и вдруг поцеловал в кончик носа.
— Я возьму совсем немного, — предупредил он. — Ты не пострадаешь, обещаю.
Угу. Он не понял, что она не собирается просто дать ему немного магии. Она заберёт всю его боль. Всю, до последней капли.
— Мы друзья, — тихо сказала она. — И мы не бросим друг друга.
Рональд улыбнулся ей одними глазами.
— Готова?
Да.
.. И одновременно ещё одна Кира, стоящая в ритуальном круге, тоже поняла, что готова.
К самому важному шагу в своей жизни. К последнему, хотя юная Кира об этом не знала. Ей просто хотелось спасти друга.
Рональд начал говорить — и в этот миг Кира порывисто обняла его.
Ей ужасно хотелось его поцеловать. В висок, в щёку, в ухо. В губы, словно они были совсем взрослыми. Но. нет. Его боль была куда важнее.
Она обняла его, окутывая силой. Только в этот раз она была не бездонным колодцем, а родником, журчащим и искрящимся в лучах утреннего солнца. Сосны и море — и они двое, сидящие рука в руке, слушая крики чаек и любуясь пеной на гребнях волн.
А затем невидимый ритуальный круг, раскинувшийся под двумя детьми, раскрылся рубиновой звездой, вспыхнул, и Кира вдруг вспомнила.
Свои кольца. Бриллиантовое обручальное кольцо, сверкающее даже под луной, — и скромное колечко белого металла.
«Ты победишь».
Истинная пара. Проклятие, висящее над профессором. Её жертва.
Воспоминания пронеслись в ней огненной рекой, бешеным потоком, ломающим мысли и барьеры. И одновременно бездонная, невозможная магия алтаря, сделавшего их с Тёмным Лордом истинной парой, наполнила её, нашёптывая, кем она была для своей истинной пары теперь.