ь забилась и затрепыхалась в объятиях Весеннего, словно он паук, а я его бабочка на обед. – Не смей! Отпусти меня! Не хочу!
В какой-то момент рука нашарила один из брендовых пузырьков, которым я с маху приложила мужчину по голове. Слава богу, баночка была пластиковой, и весенний придурок сильно не пострадал, но из захвата выпустил.
– Психичка!
– Маньяк!
Я перевалилась через бортик ванны и ползком двинулась к висящим халатам. Потому что встать и растянуться на мокром от воды полу, было опасно для жизни и здоровья.
– Не смей! Меня! Касаться! Без разрешения! – у самых дверей выкрикнула я, и, только там встав, вылетела вначале из умывальни, а потом из спальни.
По замку бежала, куда ноги несли, не обращая внимания на мокрые волосы и босые пятки.
– Злата, – раздалось в спину.
Кажется, все мои предупреждения и выкрики Весне были нипочем, и он нагло преследовал меня.
– Отвали!
– И не собираюсь, – он достиг меня чересчур быстро, словно перемещался на реактивном самолете, и у меня изначально не было шансов сбежать. Руки легли на мои плечи и рывком развернули, заставляя посмотреть мужчине в глаза. – Да что случилось? Я ведь был ласков, не тороплив. Что я сделал не так?!
Я попыталась еще раз дернуться, прошипеть что-то ругательное, но он держал так крепко, что все попытки сразу были обречены на провал. А еще в отличии от меня он был абсолютно сухим. Проклятая магия!
– Все! Абсолютно все не так! Этот замок, ваши наркоманские ритуалы, твое безумное желание обзавестись потомством! Не бывает такого! – я откровенно истерила. – Знаем, мы таких папаш. Вдоволь повидали со стороны! Наплетете про звезды с неба, исполнение мечтаний, а потом бросаете в одиночестве и с брюхом на перевес.
Меня откровенно несло потоком мыслей, словно бурная вода прорвала дамбу, и все накопившееся вырвалось наружу. Возможно, основная проблема была во мне, и даже мое пресловутое желание секса было ничем иным как самообманом.
В голове плотно сидела судьба, которую прожила моя мать, и которой всю жизнь запугивали меня. Дети, рожденные непойми от кого, губят жизнь. Мужчины – повальные сволочи, мечтающие забраться в девушке в трусы, и для этого готовые петь не только серенады под окном, но и обещать звезды и луну на блюдце.
Вот и Весенний один из таких же. Его фраза: “Кричи еще громче, и я сделаю для тебя все на свете.” – стала для меня самым мощным стоп-сигналом из всех возможных.
– Я не собираюсь с тобой спать, – резюмировала я. – Если надо девственницей сдохну, ноги между собой сошью, но к себе не подпущу.
– Оууу, – задумчиво протянул он, тут же выпуская меня из рук. – Девочка моя, да тебе не секс нужен, а хороший психотерапевт. Пожалуй, позову-ка я Осень. Он прелестный малый, поверь. Поэт, меланхолик, и просто самый депрессирующий псих в этом замке.
– Психотерапет? – почему-то поправила я, решив, что Кристиан ошибся в одном слове.
– Нет. Именно псих, но это тоже не плохо.
Мужчина схватил меня за ладонь и настойчиво потянул куда-то вперед по коридору. Я едва успевала за ним перебирать ногами, но даже эта скорость не устроила Весну. Через метров двадцать он бесцеремонно подхватил меня на руки и еще менее бесцеремонно попросил:
– Я знаю, ты сейчас опять начнешь кричать. Давай, без концертов, детка. Умоляю, помолчи, хотя бы пять минут!
Захотелось отвесить этому хамлу звонкую пощечину, но вместо этого я просто обиделась. Хочет, чтобы я заткнулась. Прекрасно. Я теперь вообще ни слова не скажу. Никому. В знак протеста.
Окружающая обстановка сменилась совершенно неожиданно. Кристиан все так же шел по замку, вот только если раньше стены были радостно зелененькими, то теперь из-за смены интерьера в уныло серые цвета повеяло меланхолией.
Временами прямо под ногами Кристина возникали насыпи сухих листьев. Мужчина брезгливо их перешагивал, так же как и лужи, разлитые по пополу. А уж сколько здесь было грязи…
– У Осени что, крыша течет? – спросила я, совершенно забыв о своем обещании молчать до окончания жизни.
– Если только ментальная, – недовольно пробурчал Кристиан, разглядывая свой грязнющий пижонский ботинок и мокрую штанину. – Это все Октябрь – сволочь ленивая. Он никогда не убирается в замке, особенно если Сентябрь за ним не следит.
– Это ты про элементалей? – догадалась я.
– А про кого ж еще. Осеннему до них и дела нет. Надеюсь, он найдет себе хозяйственную жену, чтобы всех тут по струнке построила.
Глава 5
Мы дошли до огромных двустворчатых дверей, когда-то украшенных медной лепниной, а теперь покрытых зеленым налетом. На самом пороге разлилась лужа, схожая по размерам с озером. Не перешагнуть – не переехать.
– Разворачивайся, – насмешливо глядя на это половодье, в котором, разве что камыша и лягушек не хватало. – Тут дороги нет.
Весенний лишь фыркнул, аккуратно спустил меня на пол, а сам простер руки над водой.
“Сейчас будет магия” – подумалось мне, и не я ошиблась. Над водой поднялся пар, причем едкий, удушливый и с запахом тины. Развеялся он тоже быстро, оставив вместо себя почти сухой пол.
– Кошмар, – поджав губы, обронил Кристина, и вновь подхватил меня на руки. – Не хочу, чтобы ты по этой грязи ходила, тем более босиком.
– Возможно, проще было наколдовать мне тапки, чем таскать по замку, – не без вредности пробурчала я.
– Что проще, я решу сам, – поставил точку Весенний, толкая двери ногой вперед.
Признаться, внутри помещения, где мы оказались, я ожидала увидеть очередной филиал болота. На счастье ошиблась. Здесь оказалось до парадокса уютно.
Ничего не напоминало о потопе снаружи, скорее наоборот: золотисто-красные ковры по всему полу, легкие занавеси приятного оранжевого оттенка, мебель из красного дерева, букеты кленовых листьев в вазах.
У большого камина, где трещал, огонь я насчитала три кресла, одно из которых явно было занято. Я не видела его обладателя, лишь черный носок туфли, который торчал немного сбоку.
– Помнишь, Весна, я говорил, – раздался тягучий словно густой шоколад баритон. – что жизнь – это череда бесконечных страданий. Так вот я оказался не прав.
– Да неужели? – с полным сарказмом в голосе отозвался Кристиан, подходя к свободном креслу и сгружая в него меня.
Наконец мне удалось разглядеть говорившего.
Странный малый с огненно-рыжей копной на голове и полным отсутствие веснушек на лице. Он смотрел на огонь, не моргал, а я понимала, что на этом странности типа не заканчиваются. В его глазах пламя не отражалось.
– Жизнь – это череда бесконечных смен состояний, в которых одно страдание, будет заменяться другим, и так до бесконечности. И даже смерть не прекратит эту круговерть превращений…
– Отвлекись, пожалуйста, – перебил его Весна. – Я к тебе не один, а с гостьей.
Осень моргнул, кажется, впервые за все время выйдя из состояния транса, в котором находился и перевел взгляд на меня. Точнее, как сова повернул голову, а корпус при этом даже не шелохнулся.
Его взгляд пронизывал холодом, словно здесь и сейчас в комнату ворвался ноябрьский ветер с дождем. Мне захотелось съежиться, но пытка неожиданно прекратилась. Осень отвернулся и опять уставился в камин.
– Забавный экземпляр, – лениво обронил он. – Твоя избранная?
– Можно подумать, ты не в курсе, – огрызнулся Кристиан, вставая у изголовья моего кресла, но не спеша занимать третье свободное.
Хотя стоило мне присмотреться, я увидела там едва заметную клубящуюся дымку. Похоже очередной элементаль. В этот раз я даже не испугалась. Похоже, начинаю привыкать ко всем странностям.
– В курсе. Если привел для моего одобрения, то одобряю. Вы оба стукнутые на голову.
Я округлила глаза, и с недоумением повернулась, чтобы уставиться на Весеннего. Он-то точно стукнутый, а Осень, судя по всему, стукнутый в квадрате. Но я-то причем в этом смысловом ряду?
– Ну, знаете ли, – вдохнув поглубже, начала я. – Мало того, что притащили без разрешения, так еще и оскорбляют. Да по какому праву?
Рыжий даже не шелохнулся, и тем более не собирался отворачиваться от огня. Лишь его губы пришли в движение для ответа:
– По праву читающего души. Я увидел тебя, познал, и сделал свои выводы.
Я нахмурилась, хотя почему-то его словам не удивилась. Элементали есть, магия есть, читающие души? А почему бы и нет.
– Ну и что вы там начитали, хотелось бы знать?
– А ты точно хотела бы? Уверена? Вдруг, правда окажется ужасной и неприятной?
– Вы уже назвали меня и этого… – я отпустила в сторону Кристина многозначительный взгляд, – … идеальной парой. Куда уж неприятнее?
Осенний прикрыл глаза, словно уходя в себя еще глубже, и в комнате повисло молчание. Даже огонь притих со своим треском.
– Маленькая девочка Злата, которая боится любить. Всю жизнь опасающаяся сделать первый шаг навстречу мужчине, даже когда он распростер объятия. Трусливо вжимаешь голову, каждый раз, когда речь заходит о серьезном. И дело даже не в сексе или его отсутствии. А в самом факте принятия чужого человека рядом с собой. Тебя подсознательно всю жизнь учили ненавидеть противоположный пол, и ты это делаешь до сих пор. Да-да, не отрицай.
Признаться, даже не собиралась. Слушала, раскрыв рот и не в силах шевельнутся.
– Тебя как собаку натаскивали на всех, у кого между ног член, заверяя, что это признаки животных, а не человека. А ведь когда-то маленькая девочка Злата мечтала встретить отца, поговорить с ним, и верила, что с его появлением в жизни что-то изменится.
– Но он так и не появился, – поджав губы, выдохнула я.
– А он вообще знал, что ты есть? С чего ты решила, что он был в курсе твоего появления на свет? – Осень все же выбрался из своего оцепенения, опять повернулся ко мне и теперь говорил, глядя мне в глаза. – Если твоя мать была дурой и не спросила у него ничего кроме имени – это не значит, что твой отец был ужасным человеком. Это значит, что она была недальновидной.