Окей, допустим. Боги влюбляются легче, чем люди. Может, у них тут купидоны невидимые туда-сюда летают, поди знай. Но разве миссия продолжения рода не должна стоять превыше всего?
Крис на этот вопрос ответил следующим образом:
– Мое семя сможет прорасти только в моей избраннице. По-другому никак. Я не прошу тебя о многом, – и он порывисто сжал мою руку. – Просто побудь рядом. Пока весна не закончится.
«Пока весна не закончится»… Эти слова крутились у меня в голове всю ночь. Я вертелась без сна, рискуя проделать дырку в матрасе, и никак не могла успокоиться.
Кристиан, как ни удивительно, дрых, аки младенец. Сначала мне казалось, что он притворяется. Вот если бы я узнала, что у меня никогда не будет детей, я бы точно не смогла заснуть. Я не сводила с него глаз, ожидая, что он в любую секунду начнет шевелиться, а его шаловливые ручонки скользнут ко мне под одеяло. Но нет! Веки его оставались закрытыми, черты лица разгладились, дыхание было размеренным и спокойным.
«Пока весна не закончится»… Что он имел в виду? Что в первый же день лета я смогу вернуться домой? А что будет с ним? Ведь он же и есть весна… А если он умрет? Нет, этого не может быть. Он же бессмертный! Бог, как-никак! С чего бы ему умирать? Мало ли на свете бездетных мужчин… Ну, или богов… Да и наследник у него обретется, – если следовать их логике, то преемник Криса должен родиться у Дориана. Так что Крису точно будет кого нянчить в обозримом будущем! Правда же? Он ведь не может умереть из-за меня?
Я лежала и смотрела на безмятежное лицо Криса. Во сне он казался таким милым, таким невинным… Просто ангелочек! Если не знать, что он вытворял со мной раньше, ни за что не поверить, что он на такое способен.
Первые лучи солнца ворвались в комнату, осветив наше ложе и позолотив длинные локоны Криса. Он смешно поморщился, послал мне воздушный поцелуй, а потом приоткрыл один глаз.
– Привет, красотка… Любуешься?
– Вот еще! – повернулась на другой бок, делая вид, что сплю – и просыпаться не собираюсь.
Но у Криса на меня были другие планы. До меня донесся хитрый смешок, а потом меня рывком подмяли под себя и, невзирая на мое беспомощное барахтанье, принялись щекотать.
Щекотки я боюсь до ужаса. Откуда об этом было известно Крису, понятия не имею. Похоже, он не соврал, сказав, что знает меня лучше, чем я думаю. Знает – и явно планирует покарать за то зелье.
Кара была ужасной. Я извивалась червяком, пока пальцы Криса перебирали мои ребра, как струны арфы. Я брыкалась, визжала, сквозь смех умоляла прекратить пытку, но мой палач не останавливался.
Бесстыжая рука пробралась под мою пижаму и продолжала меня изводить. Каким-то чудом я смогла прижать локти по швам, чтобы Крис уже не мог достать до ребер, но он мгновенно перешел к плану Б: теперь его внимание сосредоточилось на моей груди.
Мне стало не до смеха: игривые касания пробудили нечто такое, чего я бы предпочла не испытывать. Крис бесстыже играл с моими полушариями, заставляя их твердеть и наливаться истомой. Вклинившись коленом мне между ног, он плотно прижал его к промежности и слегка надавил, отчего с моих губ сорвался прерывистый вздох.
– Зачем… – шепнула я.
Вообще-то я собиралась спросить: «Зачем ты это делаешь, если все равно никакого обряда Единения и никакого наследника не будет?» Но в этот самый момент Крис игриво прикусил мой сосок прямо через ткань пижамы, и весь мой словарный запас бесследно исчез, а связь мозга с телом прервалась окончательно.
Крис будто лепил из глины новую меня, – женщину, каждая клеточка которой жаждет его прикосновений. Теперь я извивалась уже не от щекотки. Умелые мужские руки то дразнили, то сжимали, мацали, оттягивали, даря взрывной коктейль из легкой будоражащей боли – и острого наслаждения.
Позабыв обо всем, я уже сама подавалась бедрами вперед, терлась о ногу Криса самой чувствительной точкой, как сумасшедшая кошка. Он понял намек, и его ладонь нырнула под резинку пижамных штанов, сдвинула вбок полоску трусиков. Ловкие пальцы, скользя во влаге, выписывали круги, не касаясь самого главного, и тем самым доводили меня до изнеможения. Я балансировала на грани, – вот еще чуть-чуть, и меня затрясет в конвульсиях, наступит такая долгожданная разрядка. Стоит ему только коснуться и…
– Крис! – умоляюще воскликнула я, безжалостно царапая простыню.
И все. Он отстранился, будто очнулся от какого-то забытья, вынул руку из моих штанов – и откатился на свою половину кровати.
– Прости, – донеслось откуда-то издалека.
Прости?! Да мне всего секунда оставалась… И какого черта вообще?! Он же сам это начал! Опять, да?! Опять эти его игры? И опять он, мать его, меня обскакал на сто шагов вперед? У-у-ух, ненавижу! Выставил меня, не пойми кем, оставил наедине с этой жуткой ноющей пустотой, с этим чувством неудовлетворенности… Любит он меня, как же!
Запахнув пижаму, я вскочила с кровати и гневно прошествовала в ванную, захлопнув дверь.
– Злата!.. – послышалось из спальни, но я включила воду на весь напор, и она заглушила ненавистный голос.
Я не просто мылась, я отскребала себя все следы рук Криса, все слои эпидермиса, на которых могли остаться отпечатки его гнусных пальцев. Не знаю, как долго я простояла под горячей водой, но к тому моменту, как злость слегка попустила, тело мое стало красным, как вареный рак, а кожа на ладонях сморщилась от пара.
Надев толстый махровый халат и завязав пояс на самый настоящий морской узел, чтобы никто кроме меня не мог его распутать, я вернулась в спальню. У меня был наготове целый список унизительных оскорблений, – от таких слов даже у бывалого портового грузчика уши бы в трубочку свернулись. А уж Крис… О, я прям рисовала в воображении упоительные картины того, как Крис от моей тирады превращается в кучку пепла, будто вампир на солнцепеке.
Однако оскорбления мне пришлось оставить при себе, – Криса в спальне уже не было. Зато на постели лежал тюльпан, а под ним умилительная открытка с котенком. Я честно хотела эту открытку разорвать, но рука дрогнула. Ну как можно разорвать такую пушистую кроху, пусть и нарисованную на бумаге? Тем более, когда есть более достойные кандидатуры на уничтожение.
На обратной стороне открытки красовалась надпись, сделанная каллиграфическим почерком: «Жду тебя в саду. Твой К.» – и сердечко со стрелой. Боже, какая банальность… Если он думает, что я приду, он точно кретин. Остаться до конца весны? Пожалуйста. Но играть во влюбленных голубков не буду. А я еще его жалела…
Бессонная ночь и утренние издевательства Криса пробудили во мне аппетит. А потому, переодевшись в нормальную одежду, что приготовил для меня Майский, я направилась в главный зал. Кухню мне никто не показывал, и я решила, что все семейные трапезы происходят именно здесь, за большим столом.
Но ни еды, ни самого стола я не увидела. Главный зал пустовал, если не считать Лионны. Я даже не сразу ее заметила, – она неподвижно сидела у зимнего окна, как-то странно сгорбившись.
– Утро доброе, – приветливо поздоровалась я. – Тебе нужна помощь с завтраком? Я бы сейчас слона съела!
Лионна обернулась, и я невольно вздрогнула: ее лицо было опухшим от слез, покрасневшие глаза гневно сверкали.
– Доброе? – прицепилась она к моему невинному приветствию и встала, расправив плечи. – По-твоему, это доброе?
– Эм-м-м… – я озадаченно осмотрелась: все вокруг было таким же, как и прежде.
За зимним окном крупными хлопьями бесшумно валил снег, из весеннего доносился гомон певчих птиц, в летнем колыхались от теплого бриза полупрозрачные занавески. Да даже в осенней части сада светило солнце, делая желтую листву похожей на золото. Полная пастораль и гармония. Что не так-то?!
– Да вроде… – неуверенно произнесла я.
– Как ты могла! – обрушилась на меня Лионна. – Ты хоть понимаешь, что натворила?! Теперь у Лейдина не будет преемника!
– Ну… – я замялась, не зная, что ответить. – Он же не такой старый… Потерпит еще годик до следующей весны…
– Наследника можно зачать раз в тысячелетие! – оборвала меня Лионна.
– А мне осталось лет шестьдесят, и то – если повезет! – взвилась в ответ я. – И прожить их я собираюсь так, как нравится мне! Я все это, – обвела зал рукой, – не выбирала! Если Крис решил, что я его суженая, – все претензии к нему. А у меня тоже есть права, Лионна!
– Ты не понимаешь, что от тебя зависела судьба всех миров? Если нарушится распорядок времен года, наступит хаос…
– Ну так вот тебе последние новости: Рейдан считает, что хаос – это прекрасно!
– Тебе выпала такая честь, а ты… – не унималась Лионна. – Эгоистка!
Никогда не видела ее такой. Мне казалось, что княжнам полагается вести себя приличнее, с достоинством. Во всяком случае, не орать на всех подряд, покрываясь красными пятнами. Знаю-знаю, она беременна, и это должно было вызвать у меня сочувствие. Но почему-то ко мне здесь никто сочувствие не проявил! Хотя я не просила себя похищать и не подавала заявку в шоу «Холостяк» с Кристианом Весенним в главной роли.
– Тебе, может, и нравится роль заложницы, – проговорила сквозь зубы. – А в моем мире у женщин есть права. Мое тело – мое дело, ясно тебе?
– Ясно, – усмехнулась Лионна, окинув меня презрительным взглядом. – Твое тело очень скоро начнет стареть, а потом ты превратишься в прах. Ты могла исполнить великое предназначение, а предпочитаешь старость, одиночество и смерть?
– Как будто кроме Криса мужчин нет!.. – фыркнула уже без особого запала: до того безрадостную перспективу обрисовала мне Лионна.
Не то чтобы я прям купилась, но все же говорила она так… Со знанием дела, что ли, и отчего-то ее слова цепляли за живое.
– Есть, – согласилась княжна. – Но ни один из них не способен любить так, как любят боги.
За сим, гордо выпрямив спину и подобрав подол своего старомодного платья, Лионна удалилась. Вот же коза аристократическая! Как ловко она умудрилась оставить последнее слово за собой! Я ощущала себя школьницей, которую отчихвостили перед педсоветом. И как у нее это получилось вообще? Откуда у меня эти уколы совести, откуда смутное чувство стыда? Я-то ничего плохого не сделала, и обвинять меня было решительно не в чем. Это До