Можно сколько угодно убеждать себя, что испытываю к Кирмунду только ненависть и неприязнь, но решиться на убийство всегда тяжело. А тем более если испытываешь к человеку такое притяжение. Хотела я того или нет, моя звериная сущность явно признавала именно короля своим самцом, своим мужчиной. В натуре самки — подчиняться своему избраннику, склоняться перед ним. И что окажется сильнее в итоге: разум или инстинкты, трудно было сказать однозначно. Лорд Маранас прав — я должна хорошо все обдумать. Путешествие продлится еще две недели, и у меня пока есть время, чтобы принять решение.
— Пора будить леди Адалу, — ворвался в мои мысли голос Кирмунда, и я невольно вздрогнула.
Непроизвольно взглянула на сидящего рядом мужчину и тут же ощутила, как к щекам прилила кровь. Этот взгляд — обволакивающий, голодный, раздевающий — мигом напомнил каждое мгновение того, что этот мужчина проделывал со мной прошлой ночью и как это мне нравилось. И по этому взгляду нетрудно было догадаться, что предложение короля по-прежнему в силе.
Я поспешно поднялась и, пробормотав, что разбужу королеву, двинулась к палатке. Но даже дышать едва могла от ощущения того, что меня просто пожирают глазами. Только войдя внутрь, смогла нормально вздохнуть. М-да, уж лучше бы король игнорировал, как весь вчерашний день, чем проявлял такой настрой. К счастью, хоть не донимал разговорами, ограничиваясь взглядами.
Не успели мы выдвинуться в путь, как вернулись разведчики, высланные Кирмундом вперед в самом начале путешествия. Они должны были проверить, не грозит ли впереди какая-нибудь опасность, и в случае чего сообщить об этом королю. Как оказалось, всего в часе езды отсюда началась очередная заварушка между повстанцами и представителями власти. Поехав тем же путем, мы рисковали тоже оказаться втянутыми в это. Думаю, не будь нас с Эльмой здесь, Кирмунд бы все же рискнул, но поехал прежней, самой короткой дорогой на Дагейн. Сейчас же они с лордом Маранасом стали обсуждать иные варианты.
— Думаю, удобнее всего дорога к западу отсюда, — выдвинул предложение Ретольф, лучше знающий эти места. — Правда, в последнее время в приграничных лесах слишком часто начали появляться оборотни. А дорога как раз проходит неподалеку от леса. Но путь восточнее опасен тем, что придется ехать через горы. Тропы там не слишком пригодны для передвижения в карете. А боюсь, что наши дамы не осилят путь верхом. Леди Адала еще не совсем оправилась после болезни.
— Ладно, придется ехать на запад, — пожал плечами Кирмунд. — Постараемся побыстрее миновать опасный участок.
И он ничуть не преувеличил, когда говорил о скорости. Тронулись мы в гораздо более быстром темпе, почти не делая остановок и даже перекусывая на ходу.
Видно было, что Эльме тяжело из-за постоянной тряски. Вытянувшись на противоположном от меня сиденье, она была бледной, как мел. Мне тоже было не слишком легко. Все тело задеревенело, а возможности нормально размять ноги не предоставлялось. В конце концов, я не нашла ничего лучше, как тоже лечь на сиденье и закрыть глаза, надеясь, что смогу уснуть и так будет легче преодолеть мучительный день.
Даже удалось задремать, пока неожиданная встряска от остановки кареты и крики не заставили свалиться на пол. Туда же кулем скатилась ничего не понимающая Эльма, спросонья растерянно хлопающая ресницами.
— Что происходит? — спросила подруга, пока я с трудом приподнималась, чтобы выглянуть в окно.
Тут же с губ сорвался возглас проклятия. Похоже, произошло то, чего опасались король с лордом Маранасом. Оборотни, в последнее время совсем обнаглевшие, рискнули напасть даже на хорошо вооруженный отряд. Хотя с учетом того, что их вдвое больше, у них были основания для подобной самонадеянности. Я с ужасом смотрела на звероподобного вида мужчин в половинчатой трансформации, врезающихся в оцепление наших защитников, окруживших карету. Жуткие оскаленные пасти, нечеловеческие глаза с вертикальными зрачками. Сражаться оборотни предпочитали длинными ножами, а не мечами, но благодаря преимуществу в скорости и силе им не составляло труда обезоруживать противников.
Тоже прильнувшая к окошку кареты Эльма едва подавила крик, заметив, что один из оборотней едва не сломал лорду Маранасу руку, ударив по ней ребром ладони и выбивая меч. К счастью, король оказался рядом и молниеносным взмахом меча обезглавил врага. Наши защитники сражались не на жизнь, а на смерть, хотя силы были явно не равны. Последнее стало еще более очевидным, когда с другой стороны оцепления оборотням удалось прорваться к нам. Дверца кареты жалобно затрещала, срываемая с петель. В проеме показался устрашающего вида детина с всклокоченной рыжей шевелюрой.
— Эльма, беги через окно, — завопила я, поспешно заслоняя трясущуюся от ужаса девушку собственным телом.
Дальнейшее воспринимала уже с трудом. Удалось подруге сбежать или нет осталось неизвестным, поскольку меня грубо выволокли из кареты, едва не вывихнув руку. Потом взвалили на плечо и потащили куда-то с огромной скоростью. Мой крик потонул в лязганье мечей и возгласах сражающихся. И я даже не знала, слышал ли его кто-нибудь. А если и слышал, то сумеют ли что-нибудь сделать? У отряда и без меня хватало проблем — защитникам было нелегко, несмотря на то, что Кирмунд один стоил пятерых и благодаря его драконьей силе у воинов все же были шансы на победу.
Последним, что увидела перед тем, как меня утащили в лес, было зрелище устрашающей половинчатой трансформации Кирмунда, чей рев заставлял леденеть кровь в жилах. Думаю, от того, чтобы полностью превратиться в дракона, его удерживали мысли о безопасности собственных людей. В таком состоянии мог задеть и их тоже. Я попыталась закричать снова, пока оборотень стремительно уносил меня куда-то, по-видимому вознамерившись забрать с собой в качестве трофея, но болезненный тычок в бок едва не выбил дух. Дышать и так было тяжело от прилива крови к голове и неудобной позы. Уже проваливаясь в беспамятство, с ужасом подумала, как иногда любит пошутить судьба. И именно тогда, когда я считала себя хозяйкой положения и думала, что могу сама выбирать, каким путем идти.
Очнулась от болезненного толчка о землю, отозвавшегося в спине острой болью. Меня швырнули вниз, даже не заботясь о том, как себя при этом почувствую. Надо мной склонилась зверская рожа, в которой сейчас было мало человеческого. Цепкие карие глаза жадно ощупывали тело.
— Красивая, — прорычал оборотень. Его голос из-за деформированных челюстей звучал едва разборчиво и от этого особенно жутко. — Моя добыча.
Я ощутила, как подступает паника, заставляя сердце лихорадочно и неровно биться. Вспомнились истории, ходившие об оборотнях. О том, что они славятся неумной сексуальной активностью и дикостью в ее проявлении. Их звериные подруги, конечно, выдерживают такой темперамент самцов, но оборотни не гнушаются и человеческими женщинами. Правда, мало какая из них выживает после сношения с ними, поскольку с добычей они не церемонятся. Еще и особое удовольствие получают, овладевая женщиной в половинчатой трансформации. Похоже, этот самец именно с подобной целью и притащил меня сюда, предоставив остальным сородичам справляться без него. Неужели мой вид настолько его возбудил? Или не хотел делиться добычей с остальными? От последней мысли еще сильнее стало дурно. Конечно, есть надежда, что я тоже выживу после того, чему этот нелюдь меня подвергнет. Поможет драконья регенерация. Только почему-то это нисколько не утешало.
Ткань платья затрещала, когда острый коготь проехался по ней от лифа до талии. Завизжав, словно мне распороли кожу, а не одежду, я принялась отчаянно извиваться, пытаясь оттолкнуть пригвоздившую меня к земле лапищу. Но этим лишь разозлила мужчину, который глухо зарычал и сжал свободной рукой мою шею. Вроде бы и не сильно сцепил пальцы, но я захрипела, не в силах даже вздох сделать. Вокруг тут же потемнело, перед глазами заплясали цветные пятна.
— Заткнись, сука, — рявкнули мне в лицо. От смрадного дыхания желудок едва не взбунтовался. Этот малый что сырое мясо недавно ел, что такой ароматец сомнительный? Но все эти мысли на грани истерики улетучились, стоило чудовищной пасти проехаться по моей обнажившейся груди. От омерзения по телу прокатилась дрожь. Я ощущала, как клыки едва заметно царапают кожу, правда, не до крови. Наверняка этот гад считает, что обращается со мной мягко и деликатно. — Будешь послушной, останешься в живых, — прорычал он в ухо. — Я тебя приведу в наше стойбище. Станешь одной из моих самок.
Я едва не разревелась от такой перспективы и стала сопротивляться с удвоенной силой. Когда на кону подобный выбор, то лучше смерть. Получив затрещину, едва не вывихнувшую челюсть, замерла, будто парализованная. От боли и страха все во мне скручивалось в тугой клубок. Что же делать?
А проклятый оборотень уже сорвал платье до конца, глядя, словно на подарок, извлеченный из упаковки. И по темнеющим глазам становилось понятно, как сильно его возбуждает то, что видит. Пробудившийся дар, едва не ослепивший от неожиданности, тоже явственно это подтверждал. Вишнево-красные сполохи — свидетельство страсти — так и сочились из ауры оборотня, смешиваясь с коричневато-алым — агрессией.
Мужчина жадно лапал меня, до боли сжимая то грудь, то бедра, оставляя местами небольшие порезы от когтей. Я же почти не замечала физической боли — сильнее беспокоило то, что сейчас должно произойти. Понимала, что криками похотливого самца точно не остановишь. Скорее, наоборот, раззадорю еще сильнее. Я совершенно одна в лесной чаше. Мои спутники понятия не имеют, где искать. А даже если бы знали, им сейчас точно не до меня. Ну почему у женщин-драконов нет такой физической силы, как у мужчин? Я бы хоть что-то смогла противопоставить этому дикарю. Как ни странно, слез не было, зато все сильнее закипали внутри ярость и протест. Надоело быть беспомощной жертвой, с которой мужчины могут делать то, что заблагорассудится. Разум отчаянно искал способы спасения, превозмогая волнение и наплыв эмоций.