Он медленно выдохнул.
– Мне не ведомо. Хотел бы я ответить на твой вопрос, Церис. Но, боюсь, даже Солнце не сможет. Загробный мир не входит в Его царствие.
На глаза навернулись слезы, затуманивая зрение, и я их вытерла.
– Если они ушли туда, куда я не смогу попасть, то и после смерти я буду одинока.
Я не собиралась произносить это вслух. Впрочем, мои слова скорее походили на выдох, чем на шепот – молитва звездам над головой. Однако Ристриэль услышал. Он вновь заерзал, подвинулся ко мне ближе, перебирая лапами, затем опустился совсем рядом, но не касаясь меня; от его дыхания зашевелись короткие волоски на лбу.
– Ты не будешь одинока, – его голос был подобен лесу вокруг – далекий и глубокий. – Тебе будут поклоняться, и если тебя это не устроит, мы найдем твою семью в Недайе. И если они тебя не полюбят, то я буду сопровождать тебя столько, сколько ты пожелаешь. Пока мне позволят пути смертных. Но я бы не стал беспокоиться, Церис. Тебя легко полюбить.
Слез стало больше, и когда я их сморгнула, они потекли по вискам и упали в уши.
Единственный ответ, который мне удалось найти, – это:
– Спасибо.
Мы встали спозаранку. Я торопливо умылась в ближайшем ручье и проглотила завтрак, наполовину состоящий из найденных в лесу растений. В голове все еще царил хаос, так что я была не в настроении для бесед до самого полудня, когда наконец оставила мысли о семье, загробной жизни и Ристриэле и, сама того не заметив, начала болтать о плетении пряжи и различных способах ее окрашивания, а также о торговцах, которые заезжали к нам в деревню с редкими красителями, такими как индиго и куркума. Мой спутник слушал не без удовольствия, впрочем, не думаю, что мне удалось пробудить у него интерес к рукоделию.
Мы все еще шли к городку, где Ристриэль рассчитывал найти мне приют, когда внезапно опустилась ночь. В том была моя вина, поскольку я остановилась для поиска бузины и черноплодной рябины. Ристриэль, как всегда терпеливый, ни разу не упрекнул меня за возню. Мне становилось все более совестно за то, что я когда-либо сомневалась в нем или его намерениях.
– Почти пришли, – он был на шаг впереди, уплотненный тьмой в человеческом обличье. – Прямо за тем холмом.
Я с трудом различала возвышенность вдалеке, и то лишь потому, что на том клочке тьмы не сияло ни единой звезды. Ночь была столь густой и темной, что, разыскивая в небе Сурриль, я споткнулась и полетела вперед на Ристриэля.
Он удержал меня прохладными руками, затем обхватил мою ладонь своей.
– Почти пришли, – повторил он и улыбнулся. – Забыл, что ты не видишь в темноте.
Я крепко сжала его руку, радостная, что можно за кого-то подержаться.
– Я не совсем беспомощна, – возразила я. Однако было действительно очень темно. Ристриэль повел меня через поле к холму, и я вновь обратила ищущий взор на небо.
Немного притормозив, чтобы его замедлить, спросила:
– Где же Луна?
Он остановился и тоже взглянул на небеса. Обзор не закрывало ни единого облачка: полмира застилали звезды. Однако новолуния еще не настало – прошлой ночью Луна была лишь в третьей четверти.
Я восхищалась красотой звездного пейзажа, когда услышала шум непонятно откуда. Словно два человека столкнулись, и по полю эхом разнесся глухой стук, после которого раздались скрежет металла и отдаленный крик.
Ристриэль сильнее сжал мою руку.
– Нужно вернуться, – он бегом повел меня обратно, свободной рукой забрав одну сумку. – Скорее!
Не подвергая его требование сомнению, я побежала со всех ног, однако мой шаг замедляли целый день пути и сумка.
– Что такое? Что происходит?
Раздался очередной лязг, похожий на удар молота по наковальне. Или меча по мечу. Отдаленные голоса напомнили толпу паломников у дома Шайлы, собравшихся после известия о моем возвращении в Эндвивер.
Вот только эти голоса были сердитыми.
Ристриэль не ответил, лишь потянул меня за руку, заставляя мои ноги двигаться быстрее. Опустив голову, я вложила все силы в бег.
Внезапно вспыхнул ослепительный свет, за которым последовал громогласный «бум». Я никогда не слышала такого оглушительного раската грома, настолько мощного, что по всему телу прошла вибрация. Я обернулась, но увидела вовсе не грозовые тучи, а свет, падавший с небес, словно лепестки увядающего цветка. Словно некий бог растер молнию в пыль и бросил на Землю, как люди бросают рис на головы новобрачных.
В памяти всплыли слова Солнца: «Вновь сражения». У меня перехватило дыхание.
Шум и крики становились все громче, все ближе. Я вспомнила, что сказал Ристриэль в сарае. Солдаты Луны преследовали солдат Солнца. А солдаты Солнца… преследовали нас.
– Да помогут нам боги, – прошептала я.
Ристриэль дернул меня к Земле, и я упала на четвереньки. По-прежнему отчаянно сжимая мою руку, он склонил голову, и от него, как краска на воде, начала расходиться еще более плотная тьма, затемняя звезды, огонь в небесах и насыщенные оттенки ночи.
– Не двигайся, – прошептал он мне на ухо.
Он пытался нас укрыть. От жестокой схватки в небе, от шума, раздававшегося почти над самыми нашими головами. Солнце упоминал битву. Ристриэль тоже о ней говорил. И Луна исчезла.
Мы оказались в эпицентре войны, а мои смертные глаза не могли ничего разглядеть.
Меня охватил ужас. Отовсюду раздавалась какофония от людей – божеств, – которые роились вокруг, размахивая оружием и небесными силами, перекрикиваясь на языке, мне неизвестном. Однако я ничего этого не видела, только слышала, чувствовала запах, ощущала через вибрации Земли под руками.
И точно так же, как с разбойниками, я начала светиться.
– Церис, нет! – воскликнул Ристриэль. Однако я не управляла своим звездным светом. Он разошелся от меня во все стороны, и тьма рассеялась, как унесенный ветром дым. Ристриэль выдернул руку из моей, словно обжегся. Как и тот разбойник.
Благодаря звездному свету в глазах я увидела солдат: силуэты существ на фоне неба, на Земле, в каждом клочке пространства между, словно притяжение Матушки-Земли не имело над ними власти. Некоторые походили на людей, другие на чудовищ, прочие были призраками или же просто неясными тенями. Многие повернулись к созданному мной маяку. Один бросился ко мне, высокий и рыжий, с бычьими рогами и свиным рылом. И еще другой, такой же, только коренастый. Меня заметил и зеленый божок, но прежде чем он добрался до нас, его снесло огромное нечто.
– Ты! – первый божок направил на меня крупное копье, к древку крепился зуб некоего легендарного монстра. – Ты сражаешься за день или за ночь?
Ристриэль встал передо мной, в то время как к нам кинулось все больше божеств.
– Мы не воюем, а только хотим пройти! – ответил он. Ему пришлось кричать, иначе его голос потонул бы в безумном оркестре сражения вокруг.
Копье божества переместилось к Ристриэлю, зависнув совсем близко к его носу.
– Вы обязаны сражаться. Или у вас нет чувства долга?
Стиснув зубы, я уговаривала себя потемнеть, остыть, угаснуть, и медленно, словно закат, звездный свет померк. По телу пробежало все то же странное ощущение, что и в прошлый раз, – невнятный голод – жажда не еды, а чего-то… чего мне не хватало.
– Между нами нет вражды, – Ристриэль даже не вздрогнул, когда крепкий божок развернулся и разрубил монстра, который приближался к нему сзади. Существа все больше тускнели по мере того, как я втягивала в себя звездный свет. – Она благословлена Солнцем. Отпустите нас.
Последнее, что я увидела, перед тем как погасло сияние, была жестокая ухмылка на красном лице божка.
– О, но в тебе ее тьма.
И тут он нанес удар.
– Ристриэль! – вскрикнула я, когда он отлетел назад. Небеса осветил еще один взрыв, от битвы слишком далекой, чтобы я могла ее разглядеть, не говоря уже о том, чтобы дотянуться. Мысли обратились к Солнцу. Наверняка Он был там, наверху. Сражался за свое царствие, свои силы, свой народ. Ослабляла ли Его битва на территории Луны?
Впрочем, некогда было предаваться размышлениям. Тусклый мистический свет от взрыва позволил разглядеть два силуэта – Ристриэля и красного божка, – сцепившихся в бою. Мой провожатый был вдвое меньше, однако держался с честью. Он оттолкнул противника, но его место занял другой, и еще один, пока я не перестала отличать его тень от остальных.
Сердце бешено колотилось в груди. Я встала на колени, но тут же припала к Земле, ибо прямо над головой с карканьем пронеслась некая огромная птица, ныряя в свару. Я не могла оставить Ристриэля на произвол судьбы, но и сражаться мне было не по силам.
В отчаянии я поползла вперед, обшаривая Землю в поиске камней. Пальцы задели один размером с ладонь, и тут по руке скользнула тень. Я приняла ее за очередного летящего божка, однако когда подняла взгляд, вокруг бурлили тени, серые на фоне черного, они оживали, бросая вызов свету звезд. Они кидались в битву, обвивали шеи божков или хлестали их по ногам. Солдаты разворачивались для обороны, и тени их поглощали.
Еще один взрыв разорвал небо, на этот раз как полный рассвет, оранжевый и голубой, – настоящее пламя. Я увидела, как Ристриэль уносится от божков со скоростью, на которую не способен и в обличье боевого коня, затем он бросился назад так стремительно, что превратился в одно сплошное пятно.
Подпитываемая страхом сила пульсировала в конечностях, я замахнулась и швырнула камень. Он попал точно в цель, ударив рогатого божка по затылку.
Позади раздался змееподобный голос:
– Ты сражаешься за день или за ночь?
Схватив свою сумку за ручку, я резко развернулась, и тяжелая ноша врезалась в висок похожего на горгулью божка, который не доставал мне и до пояса. Он отлетел и с шипением затряс головой, приходя в себя перед ответной атакой.
Я не стала ждать и кинулась прочь.
Поле вновь и вновь вспыхивало и словно гноилось, божества сыпались с неба дождем или вырывались из-под Земли: одни вооруженные, иные орудующие собственными руками и ногами. Звездный свет бурлил под кожей, пытаясь вырваться, я не поддавалась. Мне хотелось видеть воинов, преграждавших мне путь, но я не осмеливалась привлекать к себе внимание.