– Вам здесь не рады.
– А вы кто такой? – спросил Гроутс.
Пальцы Кэллора обхватили рукоять короткого меча, висевшего на поясе.
– Отойдите! Кем бы вы ни были. Эта женщина из Эндвивера, и сам Солнце вернул ее на Землю, чтобы благословить наш народ за принесенную им жертву. – При слове «им» я стиснула челюсть. – У вас нет здесь власти.
– Нет власти? – повторил Ристриэль низким, ледяным голосом. Он шагнул вперед, и трое мужчин отпрянули на то же расстояние. – Вы ступаете по телу моей матери и смеете говорить мне такое?
Тень сгустилась, словно вокруг вырос второй лес, кроны которого скрывали утренний свет. Приоткрыв рот, я наблюдала, как тень медленно растекается по Земле, подобно маслу, и поглощает ботинок Гроутса. Он тоже заметил и попятился еще дальше. Как и его безымянный спутник.
Белки глаз Кэллора почти сияли в темноте. Он начал вытаскивать меч из ножен, однако Ристриэль взметнул руку, останавливая его. Мне почудилось, будто на перчатке Кэллора образовались кристаллики льда. На дороге закружились завитки тьмы. Лошадь Кэллора встала на дыбы и рванулась с места, в то время как остальных скакунов принялись успокаивать их наездники.
– Прочь, – грозно прошептал Ристриэль.
Спотыкаясь, Кэллор помчался по дороге в том направлении, откуда пришел, хотя его лошадь убежала в другую сторону. Остальные незамедлительно последовали за ним, только Гроутс на мгновение замешкался, оглянувшись на меня.
Едва группа мужчин скрылась за поворотом, тени отступили, словно их никогда и не было, сквозь ветви пробилось несколько солнечных лучей, один упал на руку Ристриэля и сделал его полупрозрачным.
Вздохнув, он продолжил путь.
Я глядела на его спину, раскрыв рот, затем поспешила за ним.
– Я… Спасибо тебе!
Он лишь кивнул.
Я никак не могла оправиться от потрясения. Оглянулась – всадники в самом деле исчезли.
– Ристриэль, погоди!
Он остановился, с любопытством посмотрел на меня.
В голове роилось столько вопросов!
– Я… Как ты?..
Тьма была такой плотной, и все же, казалось, он вызвал ее без особых усилий. Я не понимала божественных сил, как и почти все смертные, ибо наши Священные Писания не вдавались в подробности.
Один вопрос перевешивал остальные.
– Зачем тебе нужна я? Те божки, Яр и Шу… Ты не пытался дать отпор?
– Нет, – в мгновение ока он вновь обернулся оленем; мне оставалось лишь гадать, специально ли и почему. – Нет, не пытался.
Я недоуменно покачала головой.
– Почему же?
– Не хочу им вредить, – он сделал пару легких шагов. Остановился. Задумчиво взглянул на меня. – Ничего хорошего из этого не выйдет. Я не хочу нарушать законы. Не хочу давать им повод… – Он помолчал, прислушиваясь к себе, и я не осмелилась вытягивать из него больше правды, каким бы уязвимым он сейчас ни был. – Я лишь хочу быть свободным.
Его взгляд устремился вдаль.
– Меня породила война. Возможно, именно поэтому я всегда ее ненавидел. Убийство моих преследователей не принесет мне свободы, а только навлечет на меня злобу. Придут другие. Всегда будут другие.
В горле застрял ком. Я приблизилась к Ристриэлю так осторожно, словно он был настоящим оленем, которого легко спугнуть.
– Значит, когда божки спросили, за кого ты сражаешься: за день или ночь…
– Ни за кого, – он провел копытом по Земле, и мысленным взором я увидела вместо него ладонь. – Как Матушка-Земля.
Должно быть, это он имел в виду, когда сказал: «Ходите по телу моей матери». В каком-то смысле Земля являлась матерью для всех нас. Оттого и имя. Тем не менее что-то еще не давало мне покоя.
– Ристриэль, насколько ты могущественен?
Он опустил голову.
– Недостаточно могущественен. Не в том, что нужно.
Я тяжело сглотнула, подыскивая место для этого нового кусочка в мозаике Ристриэля.
– Спасибо, – повторила я. – Я… не хотела возвращаться.
– Ты была напугана.
Я кивнула, и он продолжил:
– Тебе не нужно бояться, Церис. Не рядом со мной.
Я вновь кивнула, и мы молча двинулись вперед по дороге. У меня сдавило грудь, а пальцы словно искрились силой, и, желая отвлечься, несколько минут спустя я возобновила предыдущий разговор.
– Знаешь, не только служение божку, полубогу или богу дает смертным надежду, – мы немного отклонились от дороги и зашли за линию деревьев для уединения или защиты. Полусгнившие листья с самой осени смягчали шаги. – Чтобы продолжать надеяться и быть счастливым, нужно любить то, что тебя окружает. Деревья, воздух, цветы, людей, горы и холмы. Все это. Чем больше ты любишь окружающий тебя мир, тем счастливее будешь. Думаю, смертные ценят красоту простых вещей больше, чем божества.
Я не представляла, чтобы Солнце время от времени останавливался и дышал ароматом пионов или слушал пение птицы.
Внезапно я заметила, что Ристриэль не идет рядом. Обернулась. Он застыл в нескольких шагах позади, ноги дрожали, как у новорожденного олененка. Призрачная форма пошла рябью.
– Рес? – он не смотрел на меня, поэтому я опустилась на колени, на уровень его опущенной головы.
– Что такое? Что я сказала?
Однако Ристриэль пребывал в каком-то другом месте, черные глаза смотрели куда-то вдаль. Я протянула руку, желая его коснуться. Пальцы прошли сквозь сильное, покрытое мехом плечо. Тем не менее, это привлекло его внимание, и он встретился со мной взглядом.
На сердце обрушилась тяжесть, придавливая меня к Земле.
Он недавно сказал, что эндвиверцы меня напугали, однако страх в его глазах…
– Что тебя ранило? – прошептала я, вглядываясь в звериные черты в поисках ответов. – Кто?
Мы стояли так какое-то мгновение, Ристриэль медленно приходил в себя. Может, мои разговоры о любви вызвали у него горькие воспоминания?
– Ты потерял кого-то, кого любил? – предположила я.
Ристриэль перестал дрожать и посмотрел на меня ясным взором.
– Нет, – прошептал он, как человек, с трудом переводящий дыхание. – Нет, никого не было.
Я провела пальцем по призрачным чертам его лица, словно они осязаемы. Он попытался уткнуться носом в мою ладонь, а когда прошел сквозь нее, вновь поменял облик: на этот раз на крупную темно-синюю бабочку. Затем полетел вперед.
– Мы ближе, чем я полагал.
Именно тогда я решила, что Ристриэль не может быть страшным преступником, чего я боялась в минуты слабости. Он просто не способен на подобное. А даже если и совершил нечто ужасное, то явно раскаивался. Кто я такая, чтобы судить его за то, чего сама не понимала? Тем более что он явно хочет лишь оставить все в прошлом.
Как и следовало ожидать, через несколько часов деревья расступились перед деревенькой, немногим больше Эндвивера, также расположенной в самом сердце леса. Дома походили на наши, собор Солнца почти идентичен, с факелом на крыше, который не был зажжен. Люди вокруг суетились: рубили дрова, развешивали белье, купали детей у веранд.
Сидящий на моем плече Ристриэль прошептал:
– Я буду рядом, проверю лес, – я почувствовала дрожь, и бабочка упорхнула, взмахнув крыльями столь же тихо, как падает снег.
Первым, кто меня увидел, была мать с двумя сыновьями. Незнакомое лицо явно ее обеспокоило, ибо она погнала детей ближе к дому. Я не оскорбилась: в Эндвивер тоже нечасто заглядывали чужаки, пусть мы и находились недалеко от торгового пути. Потом меня заметила женщина постарше, которая копалась в огороде. Она подошла, вытирая руки о фартук.
– Кто вы будете, мисс? Надеюсь, не одна путешествуете?
– О, нет. Мой муж в лесу. – В прошлый раз я назвала Ристриэля братом, но вряд ли этой женщине доведется пообщаться с кем-то из предыдущей деревни. – Он разделывает добычу.
Женщина рассмеялась.
– Ох уж эти мужчины, вечно позволяют женщинам бродить в одиночестве. Вам есть где остановиться? Вы к родственникам?
От упоминания о семье меня пронзил ледяной холод.
– К родственникам в Недайю.
Она кивнула.
– Значит, вам идти еще дней пять. Я Марда.
Мы пожали руки.
– Церис, – я всегда с удовольствием знакомилась с дружелюбными людьми, однако, заслышав мое имя, Марда изменилась в лице.
– Какое устаревшее имя… – она помолчала, словно пытаясь что-то вспомнить. – А фамилия у вас какая?
Я подумывала о том, чтобы назвать вымышленную, но мне не хотелось ей лгать. Не хотелось скрывать, кто я такая, и таким образом позволить фанатикам украсть мою личность.
– Вендин, – ответила я.
– Из Эндвивера?
Молва обо мне явно двигалась быстрее, чем я сама, но было поздно переводить тему.
– Да.
Рука женщины ослабела, и я ее выпустила.
– Вы – мать звезд, – прошептала Марда, округлив глаза.
Улыбнувшись, я коснулась ее плеча.
– Верно. Но прошу, не упоминайте об этом.
Она кивнула так, словно кто-то привязал нитку к ее лбу и дернул вниз.
– Н-не буду. Уже вышли замуж?
Я побледнела. Впрочем, женщина наверняка не знала, когда точно я вернулась.
– Недавно.
Она взяла обе мои руки в свои.
– Какое благословение, что вы к нам заглянули, Церис. Если желаете, я не стану о вас упоминать, только прошу, навестите отца Мили. Он был так взволнован, когда до нас дошла весть о звездной матери, которая вернулась живой.
Вспомнив отца Айдана, я заколебалась. Если так подумать, священники посвящают богам почти всю жизнь, несколько жестоко лишать их того, что для них является символом веры. К тому же со мной был Ристриэль: никто больше меня не запрет в четырех стенах, покуда он рядом.
– Разумеется, – я взглянула на собор. – Марда, когда именно пришла весть?
– Только вчера. От неких паломников, которые направлялись в… ох! Да ведь тоже в Недайю! – она тепло улыбнулась. – Они упомянули о чуде – выжившей звездной матери. Прискакали на конях, вроде бы вчетвером, со стражем.
Возможно, паломники были из Эндвивера или же другие присоединились к поискам.
– Спасибо.
Я направилась к собору. У меня не было намерения себя раскрывать, но теперь нам хотя бы предоставят ночлег. Люди охотнее проявляют милосердие, когда боятся, что за ними наблюдают боги.