Я сердито сверлила взглядом бессердечного Яра, когда рядом с ним прокатился клубок сухой травы, словно подхваченный сильным ветром. Вот только ветра не было.
В памяти всплыла Сурриль и окружающий ее ореол.
«Их сила притягивает не созданное Вселенной».
Когда Яр двинулся на меня, вместо того чтобы сдерживать звездный свет, я его высвободила, разжигая, как костер. Вложила в него свой гнев, страх, желание, и свет засиял ярче, чем полагалось выдерживать моим смертным глазам. Он озарял рощу так, будто настал полдень. Листва, различный сор и грязь закружились вокруг меня, как водоворот, стремительно ускоряясь. От деревьев отрывались куски коры и присоединялись к мешанине. Растения с корнем вырывались из Земли. Ураган все набирал силу.
Туда же улетело копье Шу. Яр хватался за свою сеть обеими руками. Гремлина подхватил порыв ветра, и он врезался в дерево.
– Прекрати немедленно! – взревел Яр.
Нельзя просто приказать звездам не сиять.
Стоя посреди своего торнадо, я кричала:
– Вы его не получите!
А затем звездный свет вспыхнул так ярко, что глаза перестали что-либо различать.
Глава 15
Я пришла в себя, распластанная на лесной подстилке, как брошенная ребенком тряпичная кукла, и рывком села. Дыхание было тяжелым. Рядом на Землю опустилось несколько листьев. Я недолго лежала без сознания. На дереве, в которое врезался гремлин, виднелась металлическая пыль: возможно, кровь божка. Нигде не было следов Яра или Шу. Даже гарпун исчез. По телу разлилось знакомое ощущение голода – невнятной слабости.
Ристриэль лежал в тени, неподвижный, как мертвец. Ближайшее к нему дерево словно сгнило, ветви свисали вниз, будто указывая на место его падения.
– Рес! – я подползла к нему. Прищурилась, пытаясь разглядеть получше: звездный свет погас, и лес освещали лишь спящие небеса. Я положила голову Ристриэля к себе на колени. Он был холодным на ощупь… впрочем, как всегда. Грудь по-прежнему вздымалась под подобием одежды.
В панике я схватила одну из своих сумок, которая лежала на Земле, и принялась рыться в поисках лекарств, бинтов, игл и ниток – всего, что могло пригодиться. Вдруг я заметила на тыльной стороне ладони полоску лунного света.
Точно, лунный свет! Я полагала, что всякий свет ослабляет Ристриэля, но ведь он же дарует ему способность видоизменяться! И если божок мог управлять формой тела, то, вероятно, сможет и рану закрыть на ноге.
Следовало попробовать.
Бросив вещи, я кинулась к Ристриэлю и схватила за плечи. Для существа, казалось бы, сотканного из тени и космической пыли, он был слишком тяжелым – будто обычный смертный. Я обыскала взглядом рощу и нашла лунный свет на самом краю – там, где деревья редели. К убывающей Луне приближалось узкое облако. Я сердито на него взглянула и сквозь зубы пробормотала: «Только посмей».
Пришлось сделать несколько неуклюжих рывков – ноги поскальзывались на свежевспаханной лесной подстилке, – прежде чем мне удалось вытащить Ристриэля на лунный свет. Едва первый луч опустился на его плечи, мои руки прошли сквозь них, и мне пришлось толкать его в бок. Наконец он окрасился в различные оттенки синего и замерцал, как вечернее небо. Затем резко вдохнул и сел. Я привалилась к корням дерева, охваченная усталостью. Нога Ристриэля стала эфемерной, как и остальное тело, словно раны никогда и не бывало.
Его неземные глаза нашли мои.
– Церис.
Я тяжело вздохнула, позволяя телу расслабиться.
– Они ушли.
Покачав головой, он приблизился ко мне.
– Ты нажила себе врагов.
– Мне все равно, – полоска на кольце по-прежнему была черной. Солнце не узнает, если только Яр и Шу Ему не расскажут, а они вроде бы не из тех, кто легко признает ошибки.
Ристриэль помолчал, глядя на меня так, словно я заговорила на иностранном языке. Затем потянулся к моей щеке, но рука прошла насквозь. Выпрямившись, он вновь покачал головой.
– Не надо так больше.
– Я хотела тебе помочь.
– Не надо, – твердо повторил он. В его голосе была смесь гнева и страха, прямо как и в моем пару мгновений назад. – У тебя не так уж много звездного света. Нужно использовать его с умом.
Так вот что за пустоту я чувствовала? Звездный свет покидал меня при каждом использовании. Сев прямее, я нашла в себе силы возмутиться:
– Разве я использовала его не с умом? Они хотели тебя забрать, Рес! Может, ты не намерен давать отпор, а вот я готова!
Он плотно сжал губы, отвел взгляд.
– Зря я заключил с тобой сделку.
– Поздно спохватился, – я вытерла лоб. – Звездный свет принадлежит мне. И я буду распоряжаться им, как сочту нужным.
– Ты станешь смертной.
– А что в этом плохого? – я с трудом поднялась, но повалилась обратно. – Я всю жизнь была смертной.
Помолчав мгновение, он ответил:
– Будет жаль, если ты умрешь молодой.
Смертельная усталость погасила гнев, обнажив душу.
– Ох, Рес. Не думаю, что мне нужна жизнь, в которой нет тебя.
Получилось невольное признание, к тому же внезапное, ибо я знала этого божка всего неделю-две, если считать время, нарушившее свой ход. Однако он стал такой неотъемлемой частью моего утра, дня, вечера и ночи, что, говоря начистоту, я не представляла, как вернусь к жизни без него, даже если удастся найти в Недайе потомков сестры.
Он стоял на коленях, не глядя на меня, задумчивый и тихий.
Прошли минуты.
– Пожалуй, следует подыскать место безопаснее, – наконец предложила я.
Он огляделся, заметил металлическую пыль на дереве.
– Время есть. Тебе нужно отдохнуть. Твой организм недостаточно крепок для дороги.
Достаточно крепок, чтобы родить звезду, но не управлять ее силой. Однако я слишком обессилела, чтобы указать на иронию. И вот, под молчаливым присмотром Ристриэля, я заснула, свернувшись калачиком у корней дерева с лунным светом, заливающим лицо.
Рассвет засиял так густо и ярко, что проникал сквозь веки, сны моментально испарились в клубах дыма. Открыв глаза, я сощурилась и подняла ладонь, чтобы заслониться от Солнца. Мышцы во всем теле ныли.
Мне потребовалось время, чтобы осознать: не рассвет меня разбудил, а сам Солнце.
Насторожившись, я тут же полностью проснулась и села. Лес кругом утопал в ночных тенях. А Ристриэль… Ристриэль исчез.
– Что Вы с ним сделали? – я вскочила, кровь застыла в жилах.
Солнце приподнял золотистую бровь.
– С кем?
Мозг лихорадочно соображал, пытаясь разобраться в происходящем. Солнце спустился ко мне. Ристриэль, должно быть, вновь почувствовал Его приближение и сбежал. Яр и Шу пока не доложили Ему о случившемся. Я не слишком хорошо знала Солнце, но Он, как и Ристриэль, был честным и прямолинейным. Он в самом деле не понимал, о чем речь.
Глаза немного привыкли к свету, и я опустила руку.
– П-простите, ничего. Просто дурной сон.
Солнце гортанно хмыкнул.
– Еще один дар смертных.
Я стояла в лесу и смотрела по сторонам в поисках того металлического блеска, или признаков Ристриэля, однако слова Солнца вернули внимание к Нему.
– Сны?
Он протянул руку, словно что-то мне предлагая.
– Бессмертным не нужно спать, поэтому и снов мы не видим. Мне всегда нравилась мысль о театре разума, и все же этого Я не в состоянии постичь.
– Я и не знала. – Впрочем, следовало догадаться. – Сны могут быть очень… своеобразными. Порой приятные, порой пугающие, в других случаях они просто… сны. И не всегда остаются в памяти.
Он кивнул.
– Почему ты повернула кольцо?
Вспыхнув, я опустила взгляд на палец, затем спешно покрутила золотое украшение так, чтобы посередине засияла янтарная полоса. Оставалось гадать, как Солнце меня нашел. Впрочем, мы недалеко ушли от Тарноса, где я активировала кольцо в последний раз. Вероятно, вспышка звездного света тоже сыграла свою роль.
– Э-э… я иногда его трогаю, сама того не осознавая, – ответила я, хотя обманывать было тяжело.
Солнце взглянул на небо.
– У меня мало времени, Церис. Не прогуляешься со Мной?
Он выглядел таким серьезным, что я кивнула. Он предложил мне локоть. Я замешкалась: хотелось обернуться и поискать Ристриэля. Тем не менее, взяла Его под руку. Он был горячим, словно в лихорадке, но, как и прежде, это тепло не причиняло мне вреда. Даже приятно согревало после холодной ночи в лесу.
Солнце приподнял ногу, будто поднимаясь по лестнице, и мир вокруг переменился. Я ничего не чувствовала, как когда Ристриэль отвел меня к моей дочери. Не было ни головокружения, ни ощущения падения, ни ветра в волосах. Я была в одном месте, а потом очутилась в другом – в тоннеле света, похожем на бесконечный коридор.
– Расскажи о своем сне, – попросил Солнце.
Я вновь вспыхнула, собственная ложь разрасталась снежным комом. Вспомнить сон прошлой ночи не получилось, поэтому я ухватилась за первый сохранившийся в памяти кусочек.
– Я была кошкой, а потом не была.
Он взглянул на меня сверху вниз, золотистая кожа между бровями сложилась в гармошку.
– То есть сперва я была кошкой, а потом стала кем-то, наблюдавшим за кошкой, – объяснила я. – И еще там был клубок ниток, который не получалось размотать, и я все больше выходила из себя, пока не поняла, что на самом деле это кусок сыра, вырезанный в виде клубка ниток. – Я рассмеялась: на словах все звучало гораздо более странно. Вспомнив, как описала Ему свой сон, додумала остальное: – А затем за мной погнался огромный волк, мой хозяин пытался его прогнать, и… я проснулась.
Казалось, Солнцу понравился рассказ.
– В самом деле странно. Я бы с удовольствием послушал еще о твоих снах.
– Не думаю, что у Вас есть время выслушивать их все. Кроме того, чем дольше живешь после сна, тем труднее его вспомнить.
Он помолчал.
– Если ты согласишься быть со мной, Церис, то сможешь рассказывать о своих снах каждое утро.
Я съежилась под гнетом вины. Словно я Его обманывала – технически, обманывала, – хотя ничего Ему не обещала.