Мы прошли еще дальше. Женщина продавала теплые булочки из корзины, и я купила одну, потратив часть своих драгоценных монет. Ожидая меня, Ристриэль слился с тенями, затем продолжил идти рядом, время от времени обретая плотность, когда мы проходили под каменными мостами, скрывавшими солнечный свет. Под особенно большим я наконец схватила его за руку и сильно сжала. Он даже не поморщился, а лишь крепко держал мою ладонь, пока не закончился мост и Ристриэль вновь не стал призрачным.
Город спиралью тянулся вверх, как раковина, и чем дальше мы шли, тем выше поднимались, в конце концов мне даже удалось заглянуть поверх главной стены. Время от времени я приостанавливалась, спрашивая прохожих о семье Перрос. Большинство отвечали охотно, однако все отрицательно. Ристриэль подключился к расспросам, обращаясь к тем, кто выглядел менее доброжелательным, кто мог воспользоваться слабостью потерянной женщины. Ему тоже не удалось узнать ничего полезного, разве что направление ко второму кузнецу. Когда мы к нему прибыли, мастерская оказалась закрыта, но сосед сообщил, что и он не Перрос.
К вечеру у меня уже ныли ноги: все же мостовая тверже Земли. Мы еще не побывали во многих частях города, пока не следовало сдаваться, тем не менее, на душе стало тяжело, а в ушах гудело от уличного шума. Но, по крайней мере, никто на нас не косился с подозрением, ибо в таком огромном месте незнакомцы – не редкость. Поначалу я обрадовалась, что меня не узнавали. Однако спустя несколько часов захотелось, чтобы кто-нибудь крикнул: «Избранница звезд!» и вызвал шумиху. Собралась бы толпа, и, возможно, хотя бы один из них знал о Перросах, которые переехали сюда давным-давно и у которых есть могилы на местном кладбище.
Бросив петлять по городу, мы срезали путь, поднявшись по лестнице между высокими каменными стенами, на которой можно было уместиться лишь одному человеку. Ристриэль шел позади, придерживая меня за поясницу, когда мне приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание, ибо, как и под мостами, каменная кладка скрывала свет. Я подавалась навстречу его рукам, и не только из-за усталости.
Мы вышли на вершину города-холма, золотые солнечные лучи окутывали всю Недайю. Прикосновение Ристриэля испарилось. Рядом стоял собор. Завидев его, я встала как вкопанная, раскрыв рот: он был раз в семь больше эндвиверского, а золотой шпиль тянулся примерно на высоту двух этажей – впрочем, с такого расстояния было трудно судить. И как его только умудрились туда затащить? Серый камень становился белее к крыше, выгоревший на Солнце. На шпиле стоял золотой Солнце, без лица, с лучами, похожими на кинжалы. Он, вероятно, был размером с дом.
Если мне где-то и подскажут, где найти Перросов, то именно здесь.
Перейдя дорогу, я направилась к тяжелым двойным дверям спереди и уже подходила к ступеням, когда меня окликнул Ристриэль:
– Церис.
Он протягивал ко мне руку, словно желая дотронуться. Из-за ярких солнечных лучей сквозь него четко виднелась стена. Я быстро огляделась: вокруг ходило несколько человек, но пока никто его не заметил.
Я жестом предложила ему подняться по лестнице, в тень, однако он покачал головой.
– Я подожду тебя здесь. Не посмею переступить порог Его дома.
– Его тут нет. – Я указала на небо.
Мне не удалось поколебать уверенность божка.
– Нельзя рисковать. Ни собой, ни тобой.
Поджав губы, я через силу кивнула. Даже в детстве я была не из робкого десятка, однако в том огромном месте мне отчаянно хотелось, чтобы меня сопровождал Ристриэль.
– Я быстро.
Он слабо улыбнулся и отступил. Где-то в ярких лучах вечернего солнца он поменял форму, и за угол собора упорхнула полуночная бабочка.
Собравшись с духом, я навалилась всем весом на правую дверь. Хорошо смазанные петли не издали ни звука.
Собор был огромным, однако в остальном вполне походил на все другие, в которых мне довелось бывать: широкие проходы, гранитные или, возможно, мраморные полы с желтыми ковровыми дорожками посередине. Неф обрамляли огромные арки, на вершине каждой красовался образ Солнца – простой, без лица и всего с шестью лучами. На колоннах также были выбиты звезды и Солнце, а у основания изображался темный круг, пронзенный мечом – вероятно, он символизировал Луну.
По залам разнеслось пение, и я заметила большой детский хор, занятый репетицией. Возможно, среди них был и маленький Перрос, однако я не осмелилась прервать их песнь. Ни смотрителя, ни священника нигде не наблюдалось, поэтому я позволила себе побродить по проходам, внимательно разглядывая портреты и скульптуры.
Именно там я увидела нечто, от чего перехватило дыхание. Огороженный деревянными перилами и бархатным шнуром в хрустальной витрине на подиуме стоял ставший бирюзовым медный бюст женщины с вырезанной на лбу звездой.
Я узнала ее сразу, даже не прочитав подпись.
Избранница звезд.
Табличка под скульптурой сообщала, что ее звали Аградаиз, и она была избрана Солнцем почти за пятьсот лет до меня. Избрана в Недайе.
Здесь же ее и похоронили.
Дрожь пробежала по рукам и ногам. Я резко обернулась и посмотрела на собор: проходы и арки внезапно показались мне лабиринтом, в котором меня заперли. Когда хор начал новую песню, я направилась обратно ко входу, однако рядом с алтарем заметила спрятанный проход, ведущий вниз, в подвал собора.
В склеп.
Я спустилась по лестнице, воздух ощутимо похолодел. Внизу все было из обычного камня. В стенах вырезали ниши, в некоторых стояли гробы, в других лежали голые кости.
Найти Аградаиз оказалось нетрудно. Ее гробница была самой прекрасной: из великолепного мрамора, отделанного золотом. Мне оставалось лишь гадать, как далеко зашли эндвиверцы в украшении моей могилы. Гробница стояла на каменном постаменте, окруженном такими же золотыми веревками, как у ее бюста, только сплетенными вместе для толщины. Края гроба истерлись от прикосновений тысяч, если не миллионов рук. В конце концов, она покоилась здесь тысячу двести лет.
– Аградаиз, – прошептала я, переживая, что неправильно поставила ударение. Мне и в голову не пришло поднимать крышку гроба – вероятно, там лежал украшенный короной и стеклянными розами скелет, – однако я коснулась гладкого мраморного края. Если спросить о ней Сайона, вспомнит ли Он хоть что-нибудь? Сколько звездных матерей было после нее?
Проведя пальцами по прохладному камню, я прошептала:
– Аградаиз, как жаль, что мы не знакомы.
И вдруг на глаза упала белая пелена.
Глава 17
Я по-прежнему находилась в соборе: под ногами был твердый камень, в нос проникал затхлый запах подвала, холод пробирался под одежду.
Однако сознание унеслось далеко.
Меня окружала перламутровая белизна, почти как звездный свет. Почти как дворец Сайона, ибо в ней не было ничего и в то же время всё. Я ощущала вокруг некое присутствие, слишком яркое, чтобы его увидеть. Слышала отдаленный смех и нечто похожее на пение птиц, только отчетливо иное. Близость божеств и духов окутывала меня, как теплое дыхание.
Так ошеломляюще, так невероятно прекрасно, что я заплакала.
Из скопления фигур отделилась одна и двинулась мне навстречу, ее лик сиял столь же ярко, как и все остальное, тем не менее, черты просматривались более четко. Словно она позволяла мне заглянуть за вуаль ее величия, как делал Сайон. Она походила на свой бюст, но здесь выглядела юной и прекрасной, без единого изъяна. Лицо, не отягощенное никакими мирскими заботами.
– Я слышала о тебе, Церис, – голос был музыкой, сочинить которую не способен ни один смертный. – И хотела с тобой встретиться.
Я заморгала, однако слезы продолжали литься, как если бы я взирала на Сайона во всей Его красе.
– Вот мы и встретились?
Она протянула руку и коснулась моего подбородка – пальцами невесомыми, как пух.
– Ты славная и сильная. Ведь ты присмотришь за нашими звездами, пока мы не соединимся с ними вновь, правда?
Именно тогда я поняла ясно, как день, что заглянула в великую загробную жизнь, обещанную звездным матерям, пусть мне и не хватало могущества узреть ее полностью.
Я вытерла глаза рукавом. А когда открыла их вновь, вокруг опять был склеп. Камень стен казался ужасно простым и безжизненным по сравнению с видением. Мрамор, мгновение назад вызывавший восторг, теперь выглядел бледно, как будто сделанный из пыли. Все было слишком серым, мрачным, холодным.
Даже дворец Сайона не сравнится с загробным миром, и теперь, когда его у меня отняли, внутри образовалась пустота.
Я прижала к гробнице одну ладонь, затем другую.
– Аградаиз? – прошептала я, отчаянно желая ее вернуть. Желая еще разок взглянуть на этот прекрасный рай. Были ли там мои родители, мои сестры? А Кан?
Ничего не произошло.
– Аградаиз? – голос эхом отражался от каменных стен. Перешагнув через желтые канаты, я кинулась на гроб грудью, прижалась к нему лбом. – Аградаиз, вернись! Прошу, умоляю! Ответь на мои вопросы!
Склеп оставался холодным, неподвижным и тихим. Но я больше не плакала. И ничего не чувствовала.
Уже стемнело, когда я поднялась на первый этаж. Хор разошелся. Некая женщина, возможно, смотрительница, полировала трубы органа, но я не стала спрашивать, знает ли она кого-нибудь по фамилии Перрос. Не хотелось ни с кем разговаривать. Произошедшее никак не укладывалось в голове. Я чувствовала себя совершенно растерянной, словно рыба, выброшенная на берег. Даже больше, чем после возвращения в Эндвивер, когда я обнаружила, что он уже не тот маленький городок, который я покинула.
Я взглянула на уготованное мне судьбой, и эта картинка оставила шрамы в сознании так же, как Сайон оставил шрамы в душе. Я ничего не понимала. Не понимала, почему выжила, когда все до единой звездные матери до меня ушли в мир иной. Не знала, где моя семья или куда они попадут в конечном итоге. Куда в конечном итоге попаду я.
Матушка-Земля казалась мне слишком твердой, унылой, холодной. Я больше не хотела на ней находиться. Ристриэль обещал, что я не буду одна, вот только остаться со мной в Недайе он не мог. И даже если мне удастся найти далеких потомков, у нас уже столь разная кровь, что они не