– Прямо по дороге есть гостиница, где вас примут. Там всегда найдется свободная комната.
Я задумалась. У меня должно хватить денег.
Однако, если остаться в соборе, Ристриэль не вернется.
Звездный свет без усилий вырвался наружу: как правило, он откликался на мои чувства, особенно в беспокойном состоянии.
Женщина ахнула и выронила ключи.
Я виновато подавила свет, растратив лишь ничтожную его часть.
– Извините, не хотела вас пугать.
– Вы – она? – спросила женщина, позабыв о ключах. – До нас дошли слухи о выжившей звездной матери. Вы?..
Я лишь кивнула, стараясь не заплакать. Отчего-то напоминание чужого человека о моей судьбе сделало ее более явственной. Однако, к моему облегчению, женщина подняла связку ключей и вставила самый большой в замок на правой двери.
– У меня есть местечко, где вы сможете отдохнуть, милая. Должно быть, вы утомились.
Верно. Ибо я не отдыхала семьсот лет.
В маленькой комнатке, где добрая женщина постелила мне тюфяк, я забылась беспокойным сном и поднялась еще до рассвета, затем сложила постель и выскользнула через боковую дверь. У меня не было сил в очередной раз рассказывать свою историю. Я не хотела, чтобы мне поклонялись. Не хотела говорить об Аградаиз. Я получила необходимое, и на том достаточно. Я потеряла всякие ориентиры, но должна была каким-то образом вновь найти правильный путь. Единственное, что мне оставалось – искать Перросов.
Или…
Удаляясь от собора с тяжелыми сумками на плечах, я уронила взгляд на кольцо. Провела пальцем по его гладкой поверхности. Покрутила, зажигая янтарный ободок. Назад к темному. Зажгла, погасила. И еще раз. Наконец опустила руку с потухшим кольцом на пальце.
Можно было принять предложение Сайона и стать королевой всей той красы, которую Он мне показал и обещал.
Я не думала, что Сайон мне лгал, однако определенно, как и Ристриэль, утаивал правду, весьма существенную для моего будущего. Я Его не любила, но, возможно, сумею со временем полюбить. Он был существом благородным, связанным долгом, что достойно восхищения. Он никогда не обходился со мной грубо. На самом деле Он даже вел себя поразительно скромно для бога, словно Его тоже тяготили невидимые печали.
Как Ристриэля.
Я отбросила в сторону мысли о божке.
Собственно, что мне оставалось? Найти потомков сестры и стать частью их семьи или же вернуться в объятия отца моего ребенка? А если потомки меня не примут, останется лишь одно.
Впрочем, нет, отнюдь. Можно было отправиться в путешествие по миру. Продавать вышивку, жить на благотворительность, посмотреть места из рассказов Ристриэля, где по дорогам ходят жирафы, а башни касаются облаков. Я могла вернуться в Эндвивер, установить собственные правила и жить там счастливо, став маяком надежды для своего народа. Могла пойти не в постель Сайона, а ему на службу, взамен на встречи с дочерью. Найти в ней цель жизни или хотя бы покой. Ибо, пусть все вокруг казалось неясным и непостоянным, одно никогда не изменится: моя любовь к дочери. И я до жути по ней скучала, ее отсутствие отдавалось болью в сердце, которую не унять одним созерцанием звезд.
Пока я размышляла, Недайя медленно просыпалась. У всех дружелюбных прохожих на пути, у торговцев, к которым я заходила за едой, я спрашивала о Перросах. Как и вчера, никто их не знал, только одна женщина с козой на веревке посоветовала обратиться к местному картографу. Часа два я разыскивала его лавку, которая оказалась закрыта. Я дважды постучала в дверь, прежде чем отойти и присесть на бордюр неподалеку. Проходящий мимо калека с костылем попросил милостыню. Пусть денег у меня было как кот наплакал, я всегда могла предложить свою духовность собору, поэтому я дала бедняге несколько медяков. Остальное понадобится для будущей ночевки в гостинице. Затем придется что-нибудь продать. Из-за Ристриэля, который злоупотребил временем, у меня отросли волосы, подернутые сединой, их можно было покрасить и продать.
Сердце сжалось при мысли о нем. О его руках, которыми он обнимал меня до того, как он признался в содеянном.
Я пожалела, что вообще побывала у гроба Аградаиз. Лучше покой в неведении, чем эта неразбериха. Чем эта тоска.
Тяжко вздохнув, я поднялась и продолжила поиски. Ногам было больно. Продвинувшись в северо-западную часть города, я, однако, вновь ничего не добилась и решила отказаться от ужина в надежде, что в стоимость гостиничной комнаты будет включен хлеб или тарелка супа. Если успеть вернуться к собору до темноты, возможно, получится вспомнить, куда указывала смотрительница.
С заходом Солнца лавочники начали собирать товары, и я нашла очередную длинную лестницу. Примерно на полпути над головой пролетела сойка и села на крышу передо мной. Она мерцала, как полуночное небо.
Сердце в груди болезненно сжалось, будто по нему принялись бить молотилом.
– Я не готова с тобой разговаривать.
Однако сойка сказала:
– Церис, я их нашел.
Я замерла, хотя раздражительный ребенок во мне хотел показать ему грубый жест и пройти мимо.
– Перросов?
Сойка кивнула.
– Они живут примерно в миле отсюда.
В груди вновь вспыхнула надежда. Какое бы отчаяние меня ни одолевало, нельзя было упускать возможную ниточку. Схватившись за лямки сумок, я сказала:
– Веди.
Ристриэль кивнул и полетел вперед настолько медленно, насколько птица способна лететь, не теряя высоту. Позабыв об уставших ногах, я поспешила за ним. И только целую милю спустя в голове вспыхнуло: «Обманщик». Однако, несмотря на недавнее признание, я не верила, что Ристриэль может намеренно причинить мне боль.
Толпа поредела, а улица перешла проселочную дорогу, которая вывела к жилому району. По обе стороны от дороги теснились узкие дома, некоторые с общей боковой стеной, а некоторые оставляли зазор шириной с плечи человека. Всего их было, должно быть, с пятьдесят. Ристриэль сел на крышу четвертого дома в ряду. На двери висел венок из связанных вместе кусков ткани. Приближаясь к нему, я замедлила шаг, тяжело дыша. Опускалась ночь.
Встав перед дверью, я глядела на венок, гадая, какой из рассмотренных вариантов встречи меня ждет. Под карнизом было темно и непонятно, там ли еще Ристриэль или улетел, оставив меня в покое. Я затруднялась ответить, что именно предпочла бы. Но ведь он наверняка неподалеку, на случай если дом не тот? На случай если меня прогонят?
Я оглянулась, отчасти ожидая его увидеть. Улица пустовала.
Затаив дыхание, я постучала. Сильно, чтобы меня точно услышали. Затем принялась ждать. Возникло желание разрыдаться, но я его подавила. Еще не хватало, чтобы родные впервые увидели меня рыдающей на улице. Я выпрямилась, поправила сумки, привела в порядок волосы. Из дома послышалось шарканье, и дверь открыла женщина лет на десять меня старше.
Она нисколько не походила на меня или моих сестер. Впрочем, вполне ожидаемо. Она с удивлением посмотрела на меня.
– Чем вам помочь?
Позади нее мельтешил ребенок, пытаясь посмотреть на незваную гостью.
– Я… – ком застрял в горле, и я кашлянула. – Это может прозвучать очень странно, но меня зовут Церис Вендин. Я прибыла из деревни под названием Эндвивер. Моя семья… породнилась с вашей давным-давно…
Женщина ахнула и вскинула руку ко рту. От испуга я позабыла, что собиралась сказать дальше.
Ее рука медленно опустилась.
– Я прекрасно знаю, кто вы.
На мгновение сердце у меня замерло.
Она шире распахнула дверь, и из-за ее руки высунулась голова светловолосой девочки лет восьми.
– Церис Вендин, – проговорила женщина. – Вы… Ваша статуя стоит в кафедральном соборе Эндвивера.
Надежда расправила мне плечи.
– Да.
– Ваш нос… – я смущенно коснулась его, и она нервно засмеялась. – До меня доходили слухи, но я не воспринимала их всерьез.
– Вы меня знаете?
Она кивнула.
– История звездной матери из нашей семьи передается из поколения в поколение. Я… – она прослезилась. – Я… породнилась с ней, но…
Она вывела дочь перед собой и положила руки ей на плечи.
– Меня зовут Квеллайн. А это… это Церис.
Девочка улыбнулась и помахала мне рукой.
Я раскрыла рот от удивления.
– Церис?
– Это фамильное имя. Первую девочку в каждом поколении называют в честь звездной матери. А вы… вы точь-в-точь как на рисунках, – она отступила, открывая взору накрытый обеденный стол у пылающего камина, и жестом пригласила меня внутрь. – Входите, прошу! Я слышала, что вернулась избранница звезд. Но и думать не смела, что это вы… Прошло шестьсот лет!
Семьсот. Однако я не стала ее поправлять, слишком потрясенная ее улыбкой, теплом комнаты, восхищением во взгляде ребенка, который носил мое имя.
– Входите же! – Квеллайн взяла меня за локоть. – И все расскажите. Все! – Она поспешила внутрь и крикнула: – Рутгар! Спускайся, скорее! К нам вернулась наша избранница небес!
Глава 19
Я ошиблась. Отнюдь не все варианты развития событий я предусмотрела. Женщинам, добровольно пожертвовавшим собой ради новых звезд, говорили, что их имена будут почитать и запомнят навечно. Оказалось, так и есть. В моем случае в буквальном смысле.
Квеллайн с Рутгаром и дочерью Церис жили с родителями главы семейства Янлой и Аргоном, последний вернулся домой через час после моего прибытия. Квеллайн поставила на стол полированную деревянную шкатулку, достав с высокой полки в гостиной. Затем вынула из нее два полотна – старые, потрепанные и несколько раз подшитые, чтобы не распускались. Их покрывала искусная и аккуратная вышивка, состоящая из линий и надписей разного цвета: одна полностью заполненная, другая – почти. Я узнала в них родословную своей семьи. Мое генеалогическое древо, сохраненное в нитях и ткани.
Помимо Перрос было множество имен, менявшихся через брак. По правде говоря, мне крупно повезло, что имя Перрос вообще меня к чему-то привело. Я словно загадала желание на падающую звезду, и оно сбылось.