Где весомо даже пониманье,
Что ничто не вечно, даже страхи…
Где судьба не даст нам обещанья,
Что воскреснем, но уже – в рубахе.
Где судьба уже лишить не может
Нас того, что отняла намедни…
Ты – моя до самой крайней дрожи!
Весь я – твой до капельки последней!
Верить в расставанье безнадежно,
Так же, как не верить в расставанье —
Если сладостна разлуки нежность,
Если так прерывисто дыханье.
«Еще озябшая луна…»
Еще озябшая луна
Свой лик за тучами не скрыла,
И наша общая страна
Еще не знает слова – было.
И мы с тобою не должны
Скреплять доверие словами,
Когда вот так обнажены
Все чувства, что владеют нами.
Не зреньем – ощупью найдем…
И страсть свою друг в друге спрячем…
Есть смысл особенный во всем,
Что открывается незрячим.
…Светил небесных хоровод,
Как форма времени и ветра.
И вниз летящий небосвод,
И вверх скользящая планета.
Из темноты веков, со дна,
Почти от сотворенья мира, —
Туда, где бледная луна
Лицо за тучами сокрыла.
Одеяло
Мы не ссоримся, но если
Раздраженье доконало,
Нас помирит одеяло:
Спать-то – рядом,
Жить-то вместе!
Золотая аксиома:
Пониманье нам дороже…
Ночь заботы дня итожит.
Ночь – цемент в устоях дома.
И – любое наше утро
Там, во тьме, берет начало.
Спрячемся под одеяло
И – не ссорились, как будто…
«Когда бываю я не прав…»
Когда бываю я не прав,
Прошу прощения у трав.
У неба, где звезда дрожит,
У камня, что у ног лежит.
У песни, что поет скворец,
У провиденья, наконец…
Но – не у той, пред кем вина
Жжет сердце, мучает меня.
Молчу угрюмо перед ней,
Как перед совестью своей.
Поскольку ни к чему слова,
Покуда в нас любовь жива.
«Я – счастливый человек…»
Я – счастливый человек.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Мне дарован славный век.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Мама есть и есть жена.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Есть квартира и страна.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Есть успех и неуспех.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
К слезам – слезы. К смеху – смех.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Есть и проза, и стихи.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Есть друзья, и есть враги.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
В общем, что мне горевать?
(Тьфу, чтобы не сглазить!)
Двум смертям-то не бывать.
(Тьфу, чтобы не сглазить!)…
Из книги «Игра в солдатики»
Коркино
Мы все – природы сыновья
И логике подвластны древней…
Не потому ль родился я
На стыке города с деревней.
В окно кричали петухи,
Но громче их – гудки разреза…
И сызмальства, мои стихи —
На стыке неба и железа.
До леса лишь рукой подать,
И до вокзала недалече…
И вечен, словно благодать,
Миг – от прощания
до встречи.
«В России нет свободы, только – воля…»
В. А. Ремизову
В России нет свободы, только – воля.
Она одна дороже всех свобод!
Поскольку, не судьба у нас, а доля,
И мы – не населенье, а – народ.
И всей цивилизации законы
Для нас мертвы…
Живем мы наобум!
То бунт кровавый, то набата звоны
Нам будоражат запоздалый ум.
И зарекаясь, видимо, недаром,
От нищенской сумы и от тюрьмы,
Все ж, не суда земного —
Божьей кары,
Как воли собственной, боимся мы.
«Ожидаем прихода мессии…»
Ожидаем прихода мессии
На пороге столетий, как встарь…
Прорастает церквями Россия,
Словно порослью бывшая гарь.
Белостенны они, как березы,
И все тянутся, тянутся ввысь,
Где зарницами вешние грозы
Над распутицей нашей зажглись.
И пускай не отыщешь просвета
В столкновеньях неистовых туч,
Но уже повернулась планета,
Как подсолнух, на солнечный луч.
Значит, все перетерпим, как прежде.
Корни – в прахе, в крестах – купола…
Новый век прорастает надеждой,
Там, где раньше лишь вера была.
Перед битвой
Еще на озере Чудском взломают лед,
И пузыри взметнутся в полынье…
И князь усталый кровь с меча сотрет,
Сам – невредим – в порубленной броне.
И ратники по полю побредут,
Ища своих…
Но это все – потом…
Кто будет жить, кого в бою убьют? —
Один Всевышний ведает о том.
Идут дружины.
Длинные щиты
У них алеют ярче, чем заря.
Ползет обоз.
Весть принесли посты,
Что впереди селения горят.
Гремит набат.
И голоса его
Страшась, наверно, больше, чем ножа,
Стегая иноходца своего,
Изменник в стан врага спешит,
дрожа…
И под тяжелым взглядом воевод,
Забыв свое холопство и нужду,
Вчерашний смерд рогатину берет —
Мол, смерть красна у мира на виду!
И вьется у околиц ребятня,
И бабы, провожая во —
ин —
ство,
Мужей знаменьем крестным осеня,
Боятся верить в скорое вдовство.
Стрела и песня
Россия – любимая моя!
Сыны Чингиза и Батыя —
Ослабла луков тетива…
Солдатский строй поет:
– Р-а-с-с-ы-я… —
Калеча русские слова.
Стрела, что пущена в Ивана,
Домчалась к нам через века.
В строю на сотню горлопанов —
Лишь три Ивана-дурака!..
Но русской армия зовется,
Хоть и раскосая на вид…
Судьба России не прервется,
Коль песня русская звучит.
Не отрицая все былое,
Летят туда, где даль светла,
И песня, ставшая стрелою,
И песней ставшая стрела.
«Задавал истории вопросы…»
Задавал истории вопросы
Мой народ, и право, не со зла…
А в ответ из губ его, из носа
Юшка Волгой-матушкой текла.
Да и юшкой редко обходились…
Тем, кто был до знания охоч,
Руки, ноги, головы рубили
Или просто увозили в ночь.
Семь веков – жестокая наука,
Чтоб собрать страну в один кулак,
А потом за десять лет профукать…
Это ж надо умудриться так!
Что это? Какая вражья сила
Поселилась нынче в нас самих?
Распродали матушку-Россию —
Раскрутился страшный маховик.
Тут – не до вопросов и ответов…
Суд земной истории верша,
Русь моя, как маятник планеты,
А по сути даже и – душа.
Для чего же душу рвать на части?
Без нее и впрямь всему – хана!
Мается во власти и в безвластьи
Некогда великая страна.
То ль по Божьей воле, то ль —
безбожной