Не мешает людям нос,
В смысле – целованья!
Тех наивных лет вопрос,
Вовсе не был глупым.
Май к цветку осой прирос,
Весь – сплошные губы.
«У любви «вчера» и «завтра» нет…»
У любви «вчера» и «завтра» нет.
Есть – «сейчас».
Ни больше и ни меньше…
Сотней женщин был пленен поэт —
Каждою, как лучшею из женщин.
Кем забыт он? Сам забыл кого?
Это все – не тема для сонета…
Нет вчера и завтра у того,
Кто на свет рожден
с душой поэта.
…Но сегодня так весна пьянит,
Что и бездарь чувствует,
как – Пушкин…
О любви он запросто твердит
Первой встречной розовой пастушке.
«Господа, не стреляйте в поэта…»
Господа, не стреляйте в поэта,
Как бы сам на рожон он ни лез…
Ведь к ноэлям его и сонетам
Не угаснет в веках интерес.
Пусть он был скандалист и гуляка,
Пусть вы – тише и ниже травы,
Позабудут потомки, однако,
Кто был он и зачем жили вы.
Почему вы его не любили,
Сам он вас не любил почему?..
Но и тем, что вас вместе забыли,
Вы обязаны только ему!
«Когда замолкает округа…»
Когда замолкает округа,
Всю летнюю ночь напролет
Протяжную песню поет
Пичуга – поэта подруга.
Он так же сегодня не спит,
Мечты доверяя бумаге.
И в доме его над оврагом
Перо вдохновенно скрипит.
Весь мир погрузился во тьму,
Покойно и людям, и птицам,
Но вот почему-то не спится,
Не спится ни ей, ни ему…
«Огонь не только в стужу согревал…»
Огонь не только в стужу согревал
И освещал в церквах святые лики.
Бывало, он и книги пожирал,
И жизни обрывал умов великих.
Так и в душе:
не все, что греет, —
свет,
К которому душа должна стремиться…
Сгорают чувства, память прошлых лет,
Как будто запрещенных книг
страницы.
А ты – молчишь…
Ну, что же ты, поэт,
Ужель забыл былые песнопенья?
Как инквизитор, в черное одет,
Глядишь в огонь и ворошишь
поленья…
Соперники
Так получилось: два врага —
На книжной полке, рядом…
Не сходятся на кулаках,
Не жгут друг друга взглядом.
Им надо было бы давно,
Без злобы и без мести,
Вот так простить друг друга,
но
В земле лежащим все равно,
Что книги встали вместе.
«В деревне маленькой своей…»
Тебе слабо писать, как Пушкин…
В деревне маленькой своей
Хотел бы я пожить, как Пушкин…
Чтоб – чистоплотные подружки,
И с няней поздние пирушки,
И скука много зимних дней.
И все же – отчее именье:
Гуляй, хоть ночи напролет,
Лови счастливые мгновенья…
А в результате – вдохновенье,
Как друг далекий, завернет.
Без приглашенья, ненароком,
Вдруг – колокольцы у ворот!
Встречай его, босой, с порога…
А после – быть легко пророком,
Когда округа в сне глубоком,
А у тебя душа поет.
Тут все: и оды, и частушки,
И прозы монолитный строй…
Пока кукует мне кукушка,
Хотел бы я пожить, как Пушкин,
Но – я не Пушкин, я другой.
«Задумчивый, пьяный мужик…»
Задумчивый, пьяный мужик
Стоит, прислонившись к березе…
Коль к рифме читатель привык,
С «березой» рифмуются «слезы,
Мимозы, морозы, обозы».
Так вот, у того мужика
(Все рифма нейдет с языка), —
Что утром был вовсе тверезый,
Но принял изрядную дозу —
В груди пробудилась тоска!
А лучше нет средства пока —
Бороться с житейскою прозой,
Чем, выпив три кружки пивка,
В любви объясняться березе,
Ей нежные гладя бока…
«А голуби рябину не клюют…»
А голуби рябину не клюют,
Она по нраву разве что воронам,
Когда уже устанет быть зеленой
И холода вина в нее нальют.
Вот – наша жизнь:
Еще весь в гроздьях куст,
Но, словно листья, облетели грезы…
Судьба-ворона так и ждет мороза,
Чтоб нас с тобой распробовать на вкус.
«И высохнут дождинки на ветру…»
И высохнут дождинки на ветру,
И облака заштопают прорехи
Снежинками —
наследницами века —
В новорожденном веке, поутру.
И станут реки покрываться льдом,
Как наша память —
междометий коркой…
И воздух будет сладковато-горький,
Как вздох о несвершившемся
былом.
«Какие чудные пейзажи…»
Какие чудные пейзажи
Порой являет нам закат!
Над крышами многоэтажек
Дворцы небесные висят.
Ты из окна своей квартиры
Глядишь на облачный чертог
И веришь в гармоничность мира,
В котором так талантлив Бог.
Загадка
Река уносит образ и хранит
В своих волнах Вселенной отраженье.
Нас к ней влечет…
Она в себе таит
Загадку непрерывного движенья.
Ужели оттого, что все течет,
Что сами мы когда-то канем в Лету,
Так любят люди зрить струенье вод?
Не все загадки требуют ответа.
Вечные темы
Опять на темы вечные пишу,
Поскольку человек, увы, не вечен…
Осенним полднем радостно дышу,
А за окном уже январский вечер.
Высоких звезд искристый хоровод,
Снег – на висках и не успеть проститься…
И не дано узнать мне наперед
Все то, что утром, может быть, случится.
И тут спасает Вечность…
Жизнь и смерть,
Любовь и нелюбовь – то свет, то тени…
Когда не можешь в завтра посмотреть,
Легко судить о судьбах поколений.
На рубеже
Закончена книга, а жизнь продолжается.
В ней – каждое утро, как чистый листок…
Живу и творю, ошибаюсь и каюсь,
С одним утешеньем: еще – не итог!
Хотя и закончена старая книга,
И с этой эпохой прощаться пора,
Стою на пороге событий великих,
Но все же не тех, что случились вчера.
Звенят, как куранты, межзвездные выси,
В которые смотрит с надеждой душа…
Осталось – не думать о мистике чисел
И новую книгу начать не спеша.
Из книги «Сорок семь»
«Воздух такой в нашем городе – редкость…»
Воздух такой в нашем городе – редкость.
Разве, что в мае и после дождя…
Будто бы это вдруг сельская местность
Из-под асфальта явила себя.
Запах черемух и запах озона —
Предупрежденьем: грядут холода…
Будто опять очутился я дома,
Где только небо, земля и вода.
Где, растревоженный памятью древней,