Избранное — страница 38 из 40

Народ задабривать – обычай есть таков…

При чем тут Валентина праздник модный?

При том, что мы теперь – народ свободный.

Мы нынче сами можем выбирать

Каким богам нам храмы открывать!

По крайней мере, нас в том убеждают…

А мы привыкли жить, не утруждая

Себя вопросом: правда или бред?

Мы любим мифы…

В этом весь секрет!

От всех петрарок и от всех шекспиров

До надписей, что на дверях сортиров —

Пространство мифологии любви.

И текст, хоть сотню раз переведи

С родного на арабский или идиш,

Ты все равно иного не увидишь —

Лишь миф.

Его иначе воспринять,

Как трансвеститу пол свой поменять.

* * *

Чтоб написать поэму, нужен повод —

Простите, не умею без такого…

Найдется он, коль хочется, чтоб был:

Меня любили и я сам любил.

И значит, будет личная окраска

У этой были и у этой сказки.

С такой окраскою сюжет любой

Нам интересней…

Но коль есть любовь,

Для пущей остроты потребна драма…

Поток трагедий льют телеэкраны:

Сентябрь в Нью-Йорке и в Москве «Норд-Ост»…

Сюжет поэмы, как все драмы, прост.

Есть Он, Она и Зло (в каком-то виде),

Что им мешает и творит обиды,

И может даже жизнь саму отнять…

Любовь всегда боится потерять

Того, кто света белого дороже…

Все драмы друг на друга так похожи —

Нет разницы для смерти никакой

Кого ласкать холодною рукой.

Но существует миф (он самый важный),

Что для любви и умереть не страшно,

Что смерти нет для любящих, когда

Любовь дается раз и навсегда.

Миф первый

Мечтая о любви до окончанья дней,

Мы любим не любовь – свою потребность в ней.

Не человека любим – жажду власти

Своей над ним – то, что зовется страстью.

Мы любим не любовь – в любви самих себя,

Способных мир перевернуть, любя.

До той поры пока Ее не встретим,

Мы любим не любовь – любви шальные дети.

Когда ж придет она к нам, мифам вопреки

Иль им благодаря, то проза и стихи

Тут не при чем…

Природа лишь повинна,

Что мифы превращаются в былины.

Да, лишь природа, только лишь она,

Повинна в том, что нам любовь дана.

До той поры, пока – природы звенья —

Любовь не превращаем в извращенья.

Где – разуму и смыслу вопреки —

Сплетаются две женские руки,

Два женских тела трутся друг о друга,

Так, как обычно делают супруги,

Интимной лаской будоражат кровь,

Превознося лесбийскую любовь.

Иль эти, что зовутся гордо – геи:

Редакторы, премьеры, лицедеи…

У них-то что случилось с головой?

Какой тут сдвиг на почве половой?..

А если все мы станем неформалы?

Считай, что человечество пропало —

На нет сойдет, исчезнет род людской…

Но, слава Богу, сам я – не такой:

Не пользуюсь ни тушью, ни помадой —

В любви ориентирован, как надо!

И «крыша» не сказала мне:

– Ку-ку!

Люблю, как подобает мужику,

Красивых, умных, утонченных женщин…

Увы, таких становится все меньше.

Прикинуть, так – на тысячу – одна,

И та – завидуйте! – моя жена.

Но это – дело вкуса и влеченья

И к мифам не имеет отношенья.

А что имеет?

Пресловутый миф,

Что можно, человека полюбив,

С ним стать единым чем-то в жизни этой,

Как юные Ромео и Джульетта.

Я верил этой сказке много лет,

Покуда сам не стал сутул и сед.

А что теперь?

Да, вот, все так же верю,

И для любви мои открыты двери,

Но что-то в них красотка не идет

(Или она – не та, иль я – не тот)…

Амур, ля мур предпочитают младость

И красоту…

Они приносят радость,

А не морщины и не целлюлит!

И будь ты сам, хоть трижды знаменит,

Но дамы улыбаются умильно,

Тебе, мой друг, с расчетом меркантильным:

Наследство там или карьерный рост

(Такое часто видим в жизни звезд)…

Но я не спорю, всякое бывает…

Судьба людей, как два жгута, свивает

И их уже ничем не разорвать.

Он – муж, отец. Она – жена и мать.

А дальше, как у Андерсена в сказке,

Весь век они живут в любви и ласке

И умирают вместе в час один,

Дожив, как говорится, до седин.

Но миф – на то и миф. Он – не для этих.

У них – вначале страсть, а после – дети —

Эквивалент утраченных страстей…

Наш миф и предназначен для детей.

Себя таким я помню еле-еле…

Мы с ней за партой рядышком сидели

(Ну, кто же с кем за партой не сидел?

Да, я и не сидел! Ведь был не смел.

Она сидела у окна, левее).

И солнышко улыбкою своею

Ей золотило локон на виске…

Весь класс десятый я провел в тоске,

Не смея в чувствах пламенных признаться

Не ей – себе…

Да, если разобраться,

Была ль любовь?

Наверное, была…

В саду у нас черемуха цвела.

Сходились кошки и коты весною,

И в сердце места не было покою —

Оно меня из комнаты гнало.

И я сновал, как будто НЛО,

Под окнами девчонки той, соседской,

С мечтой одною, лучезарно-детской,

Что взгляды наши встретятся, и вот,

Она меня без всяких слов поймет.

Ведь я (хотя любви ее не стою)

Жизнь за нее отдам и… все такое.

Во мне слагались первые слова

Не в строчку, а в столбцы,

хотя, едва

Ли, называл я их стихами

(Но, главное, они слагались сами

И связывались как-то меж собой)…

Коль рифмы есть, так все ж была любовь!

Наивная, без толики надежды,

Той самой, что для ловеласов брезжит.

Пусть даже недоступен сладкий плод,

Но приложи старание и вот —

Он у тебя в руках.

Чуть-чуть терпенья,

Внимания, напора и везенья —

И ты за свой порыв вознагражден…

Когда же ты в семнадцать лет влюблен,

Терпеть и караулить плод свой милый —

Недостает ни опыта, ни силы.

И если вдруг тебе не повезло,

И девочка (самой себе назло)

Тебя не любит, то надежды нету!

Вот тут ты и становишься поэтом

И мифотворцем:

вопреки судьбе

Придумываешь сказочки себе.

О том, об этом, ни о чем, в итоге…

Пускай маячит зрелость на пороге,

Но даже этой зрелости финал

(Каким бы ты его ни рисовал!)

Уже любовью первой обозначен —

Счастливой или нет, но не иначе:

Пусть проклинаем, пусть благодарим,

Мы сами – плод тех мифов, что творим.

Миф второй

Настанет время для второго мифа,

Когда тебе наскучит роль Сизифа —

Дежурства под балконом и цветы…

Ей наплевать, что есть на свете ты!

К тому же, ты узнал, что есть соперник:

Он приходил к ней в прошлый понедельник,

И ты увидел, словно в страшном сне,

Как силуэты их сошлись в окне,

А после их отгородили шторы…

Вот тут и возникает миф, который

Во все века звучит примерно так,

Мол, от любви до ненависти – шаг!

Я от себя скажу: и шага нету…

Застань жену с мужчиною раздетой

Иль попадись ей с дамой в неглиже,

Сам убедишься: шага нет уже!

Ты и она – все самое святое

Растоптано случайностью простою.

Но не случайна буря, что потом

Перевернет ногами вверх ваш дом.

Ее не злоба, а любовь питает,

Которая вдруг в монстра вырастает,

Готового разрушить – от и до —

Все, даже и понятье ли —

би —

до…

У ненависти к этому влеченью

Быть надлежит как будто отвращенью.

Но если ты в минуту стычки злой

Вступил с противницею в ближний бой

И повалить сумел ее на спину,

Успев при том с себя одежду скинуть,

То, может, получаса не пройдет,

Как ненависть в любовь перерастет.

Потом – души обратное движенье:

Прощенье, умиленье, униженье

Иль возвышенье, если был ты прав…

Как говорится, смертью смерть поправ,