Другая страна, Кайталуги, – это земля, где живут одни только женщины, где не может выжить ни один мужчина. Живущие здесь женщины красивы, высокорослы и сильны, они ходят нагими, не бреют на теле волос (в отличие от бытующего на Тробрианах обычая). Они чрезвычайно опасны для каждого мужчины из-за необузданной ярости их страсти. Туземцы никогда не устают красочно описывать, каким способом эти женщины удовлетворяют свою чувственную страсть, если им в руки попадет какой-нибудь несчастный, потерпевший кораблекрушение. Никому не по силам оставаться в живых – даже и короткое время – после любовных, но зверских атак этих женщин. Туземцы сравнивают такое обращение с обычаем йоуса, или оргиастического издевательства над всяким мужчиной, пойманным во время некоторых этапов женских коллективных работ на Бойова (см. главу II, раздел II). Даже мальчики, рожденные на этом острове, не могут дожить до нежного возраста. Следует напомнить, что туземки не видят никакой необходимости соучастия мужчин в продолжении рода. Поэтому только женщины продолжают род, а всякий человек мужского пола должен встретить безвременную кончину прежде, чем он может стать мужчиной.
И тем не менее существует легенда о том, что несколько мужчин из деревни Каулагу, в восточной части Бойова, были унесены ветром в их лодке далеко на север от восточного курса экспедиции кула и выброшены на берег Кайталуги. Там, оставшись в живых после первой встречи, они были по одному распределены между женщинами, которые их на себе женили. Починив свою лодку (якобы для того, чтобы добыть рыбы женам), однажды ночью они загрузили ее пищей и водой и тайно отплыли. Вернувшись в свою деревню, они обнаружили, что их жены замужем за другими мужчинами. Однако на Тробрианах такие вещи никогда не заканчиваются трагически. Как только появились законные обладатели, жены к ним вернулись. Среди других вещей, которые мужчины привезли на Бойова, был сорт бананов под названием усикела, не известный здесь прежде.
II
Возвращаясь опять к нашей экспедиции кула, мы видим, что, плывя через Пилолу, она движется в узких границах проторенных мореходных путей, окруженных со всех сторон как реальными опасностями, так и землями, полными воображаемых ужасов. Однако в своем путешествии аборигены никогда не упускают из виду берег, а в случае тумана или дождя они всегда могут выбрать такое направление, которое создает им возможность пристать к ближайшей песчаной отмели или к острову. Расстояние от берега никогда не превышает шести миль, так что если ветер стихнет, его даже можно преодолеть, гребя одним веслом.
Другим обстоятельством, делающим плавание аборигенов не таким опасным, как это можно было бы себе вообразить, является постоянство ветров в этой части света. Как правило, в каждый из двух главных сезонов преобладает какое-то одно направление ветра, которое может изменяться в пределах лишь девяноста градусов. Так, в сухой сезон, с мая по октябрь, там почти непрестанно дует пассат с юго-востока или юга, сдвигаясь иногда по направлению к северо-востоку, но никогда не далее. Однако в действительности этот сезон именно из-за постоянства ветра не слишком-то благоприятен для туземного мореходства. Ибо хотя с этим ветром легко плыть с юга на север или с востока на запад, но совершенно невозможно повернуть в обратном направлении, а поскольку ветер иногда целыми месяцами не меняет направления, туземцы предпочитают совершать свои путешествия между сезонами или в то время, когда дуют муссоны. Между сезонами – в ноябре и декабре или в марте и апреле – ветры не столь постоянны и на деле меняют свое направление от одной стороны света к другой. С другой стороны, в это время очень редко дует сильный ветер, так что именно этот сезон является идеальным для плавания. Во время жарких летних месяцев, с декабря по март, муссон дует с северо-запада на юго-запад менее регулярно, чем пассат, но зачастую завершаясь сильнейшими штормами, которые почти всегда приходят с северо-запада. Так что два сильных ветра, с которыми предстоит встретиться в этих морях, дуют всегда с определенных направлений, а это сводит опасность плавания к минимуму. К тому же туземцы могут, как правило, предсказать приближение шквала за день-два до его наступления. Ошибаются они или нет, но силу северо-западных штормовых ветров они связывают с фазами луны.
Существует, конечно, множество магических действий, которые призваны или вызвать, или, наоборот, утихомирить ветер. Подобно многим другим формам магии, магия ветра локализована в деревнях. Так, например, обитателей Симсима, самой большой деревни на островах Лусансэй и самого отдаленного северо-западного поселения этого района, считают способными управлять северо-западным ветром – возможно, благодаря ассоциации с их географическим положением. А способность управлять юго-восточным ветром приписывается жителям Китава – острова, лежащего к востоку от Бойова. Люди из деревни Симсим контролируют все те ветра, которые обычно дуют в сезон дождей, то есть ветра западной стороны света, от севера и до юга. Ветрами второй половины частей света управляют с помощью заклинаний жители Китава.
Многие мужчины на Бойова знают и те, и другие заклинания, и практикуют магию. Эти заклинания произносятся так, чтобы их подхватывал ветер – без всякого другого ритуала. Весьма впечатляющее зрелище можно увидеть, проходя по деревне в то время, когда дует один из тех разрушительных штормовых ветров, которые всегда поднимаются ночью, и тогда люди покидают свои хижины и собираются на открытых пространствах. Они боятся, что ветер может поднять их жилища с земли или вырвать с корнем дерево, которое может зашибить их при своем падении. Такой случай действительно был год или два назад в деревне Вавела, когда упавшее дерево убило жену вождя. В темноте от дверей некоторых хижин и от толпящихся групп людей эхом отдаются громкие голоса, проникновенно-монотонно распевающие заклинания, чтобы ослабить силу ветра. В таких случаях, ощущая определенную нервозность, я оказался под глубоким впечатлением от этого настойчивого усилия слабого человеческого голоса, исполненного глубокой веры и звучащего в своей жалобе так слабо в реве монотонного, непреодолимого ветра.
Определяя местоположение на глаз, в чем им помогает постоянство ветров, туземцы не нуждаются даже и в самых элементарных навигационных знаниях. За исключением исключительных обстоятельств, они никогда не определяют курс по звездам. Они знают только некоторые самые крупные созвездия, чего им вполне хватает для уточнения направления, если им это бывает нужно. У них есть свои названия для Плеяд, Ориона, Южного Креста, и они также распознают несколько выделяемых ими самими созвездий. Центром их астрономических знаний является, как мы уже упоминали в главе II, разделе V, деревня Вавела, где эти знания передаются из поколения в поколение по материнской линии вождей.
Для того чтобы лучше понять проблемы плавания и связанные с ним туземные обычаи, нужно сказать несколько слов о технике управления лодкой. Как мы уже говорили раньше, ветер всегда должен дуть прямо со стороны балансира, так, чтобы плывущая лодка всегда была накренена с поднятым поплавком и с помостом, наклоненным в сторону корпуса лодки. В связи с этим возникает необходимость уметь по желанию менять местами нос и корму; представим себе, что лодка, идущая на юг, должна плыть с северо-восточным ветром – тогда ламина (балансир) должен находиться слева, а лодка поплывет вперед тем своим концом, который туземцы называют «головой». Теперь вообразим, что ветер меняется на северо-западный. Если бы это произошло во время яростного шквала, без предупреждения, то лодка сразу же ушла бы под воду. Но поскольку такая перемена наступает постепенно (за исключением каких-то особых случаев), то туземцы с этим легко справляются. Мачта, привязанная к четвертой крестовидной балке (ри’у), считая от носа лодки, будет отвязана, лодка повернется на 180° вокруг, так что ее «голова» станет тогда кормой, а то, что было основанием (у’ула), будет повернуто к югу и станет носом, а помост окажется справа от нас и будет развернут на запад. Мачта будет опять привязана к четвертой крестовидной балке, считая с конца у’ула, парус будет развернут, и лодка поплывет с ветром, опять ударяющим в нее со стороны балансира, но уже после замены носа на корму (см. фото XLI).
У туземцев имеется целый набор морских выражений, которыми описываются такие действия, как смена мачты, прикрепление паруса, травление шкота, поднятие паруса таким образом, чтобы его нижний конец оказывался вверху, а его верхушка касалась лодки, или же такая его установка, чтобы его утлегарь и гафель лежали почти горизонтально. А еще у них есть определенные правила, как совершать различные маневры в зависимости от силы ветра и той стороны света, с которой он бьет в лодку. У них имеются и четыре выражения для обозначения сопровождающего ветра, ветра, бьющего в балку балансира, ветра, бьющего в лодку со стороны катала (корпуса) и, наконец, ветра, бьющего в лодку со стороны балансира близко к направлению плавания. Однако приводить тут эту туземную терминологию было бы неуместно, поскольку в дальнейшем мы на нее ссылаться не будем. Достаточно знать, что у туземцев есть определенные правила и способы их выражать, имеющие отношение к управлению лодкой.
Здесь уже отмечалось, что тробрианские лодки не могут ходить близко к ветру. Они очень легки и мелки, имеют небольшую осадку, что приводит к малой сопротивляемости против дрейфа под ветер. Я думаю, что еще и поэтому нужны двое мужчин для управления, поскольку весла руля действуют в качестве противодействующих дрейфам. Один из мужчин действует большим удлиненным рулевым веслом, называемым курига. Он сидит на корме (конечно, внутри лодки). Второй действует меньшим рулевым веслом с лопастью в виде листа, хотя его лопасть больше, чем у одинарных весел; оно называется вийойу. Этот человек сидит на кормовом конце помоста (