Теперь эта демаркационная линия между миром мифа и миром подлинной реальности, сводящаяся к тому простому различию, что в мифе происходит то, что никогда не происходит в наше время, несомненно ощущается и осознается туземцами, хотя сами они и не могут выразить это словами. Они прекрасно знают, что сегодня никто не выходит из земли, что люди не превращаются в животных и наоборот, что животные не порождают людей и что современные лодки не летают. У меня была возможность познакомиться с их отношением к этому при следующих обстоятельствах. Миссионерский учитель из Фиджи рассказывал им в Омаракана о летающих машинах белого человека. Туземцы спросили меня, правда ли это, а когда я подтвердил рассказ учителя и показал им снимки самолетов из иллюстрированного журнала, они спросили меня, происходит ли это сейчас или это лили’у. Тогда мне стало ясно, что аборигены, сталкиваясь с чем-то необычным, со сверхъестественным для них событием, склонны или отмахиваться от него как неистинного, или относить его к мифической сфере лили’у. Однако это не означает, что неистинное или мифическое – это одно и то же или хотя бы похоже на него. Некоторые из рассказанных им историй они склонны трактовать как сасопа (вранье) и подчеркивают, что это не лили’у. Например, те, кто не принял миссионерских проповедей, не согласятся с тем, что рассказанные им библейские истории – это лили’у, но они отвергают их как сасопа. Я много раз слышал такую вот консервативную туземную аргументацию:
«Наши рассказы о Тудава правдивы; это лили’у. Если отправишься в Лаба’и, ты увидишь пещеру, в которой родился Тудава, увидишь берег, на котором он играл ребенком. Можешь увидеть отпечаток его стопы на камне на Райбваг. Но где следы Йезу Керисо? Кто когда-нибудь видел какие-нибудь знаки, подтверждающие рассказы миссионера? Это и впрямь не лили’у».
Суммируя, можно сказать, что между лили’у и нынешней или исторической реальностью существует четкое различие и между ними имеется определенное расхождение. Прежде всего оно основано на том факте, что все мифы считаются таковыми и в качестве таковых хорошо известны всем аборигенам. Далее, отличительной чертой мира лили’у является необычайный, сверхъестественный характер происходящих в нем событий. Туземцы верят в истинность сверхъестественных событий, и эта истинность санкционирована традицией и различными знаками и следами, оставленными мифическими событиями и особенно подтверждена той магической силой, которая была передана предками, жившими во времена лили’у. Это магическое наследство является, без сомнения, наиболее ощутимой связью между современностью и мифическим прошлым. Но не следует воображать, будто это прошлое составляет доисторический, очень отдаленный фон, что-то такое, что предшествовало длительной эволюции человечества. Скорее это прошедшая, но очень близкая реальность, очень живая и истинная для аборигенов.
Как я уже отмечал, имеется один момент, в котором разрыв между мифом и нынешней реальностью, каким бы он ни был глубоким, преодолевается в представлениях туземцев. Те чрезвычайные силы, которыми обладают люди в мифах, возникают прежде всего потому, что они знают магию. Это знание во многих случаях утрачено, и поэтому способность совершать эти чудесные вещи или совсем исчезла, или значительно ограничена. Если бы удалось вновь вернуть магию, то люди снова смогли бы летать в своих лодках, становиться опять молодыми, бросать вызов людоедам и совершать те многочисленные геройские деяния, которые они совершали в давние времена. Таким образом, и магия и та сила, которую она в себе несет, представляют собой реальную связь между мифологической традицией и сегодняшним днем. Миф выкристаллизовался в магические формулы, а магия, в свою очередь, свидетельствует о подлинности мифа. Часто главная функция мифа состоит в том, чтобы служить основанием системы магии, а поскольку магия образует костяк для института, то в его основании тоже можно найти миф. Вероятно, в этом и заключается величайшее социальное значение мифа, то есть его воздействие на институты через связанную с ними магию. Социологическая точка зрения и представления аборигенов здесь удивительным образом совпадают. Эти совпадения мы проиллюстрируем в этой книге одним конкретным случаем, каким является связь между мифологией, магией и социальным установлением кула.
Поэтому мы можем определить миф как рассказ о тех событиях, которые в этом смысле являются для аборигена сверхъестественными, потому что он отлично сознает, что сегодня они уже не происходят. В то же время он глубоко верит, что когда-то они происходили. Социально санкционированные рассказы об этих событиях; следы, которые они оставили на поверхности земли; магия, в которой они оставили часть их сверхъестественной силы, и социальные институты, которые связаны с осуществлением этой магии – многими социальными институтами, – все это свидетельствует о том, что миф для аборигена является живой актуальностью, хотя он и происходил давным-давно и при том состоянии вещей, когда люди были наделены сверхъестественной силой.
Я уже говорил выше, что аборигены не обладают никакой исторической перспективой, что они не классифицируют события – конечно, за исключением тех, которые происходили в самые последние десятилетия, – не располагают их в виде последовательных стадий. Также они не делят мифы ни на какие группы в зависимости от их давности. Однако рассматривая их мифы, мы сразу же заметим, что в них представлены такие события, одни из которых должны были произойти раньше других. Ведь есть целая группа повествований, в которых описывается происхождение человечества, возникновение различных социальных подразделений из-под земли. Другая группа мифических преданий повествует о том, как были введены некоторые важные институты и как сформировались некоторые обычаи. Далее, есть мифы о не слишком заметных изменениях в культуре, о введении в жизнь новых деталей и менее важных обычаев. Вообще говоря, мифический фольклор тробрианцев можно разделить на три группы, соответствующие трем различным слоям событий. Чтобы дать общее представление о тробрианской мифологии, было бы хорошо дать краткую характеристику каждой из этих групп.
1) Наиболее древние мифы относятся к происхождению человеческих существ, к социологии субкланов и деревень, к установлению постоянных связей между этим и тем миром. Эти мифы описывают те события, которые имели место именно в тот момент, когда земля стала заселяться людьми из-под земли. Люди существовали где-то под землей, а оттуда они появились на территории Бойова – появились во всем украшении, вооруженные магией, принадлежащие к различным общественным группам и соблюдающие определенные законы и обычаи. Но помимо этого мы ничего не знаем о том, что они делали под землей. Однако есть ряд мифов, каждый из которых относится к каждому из наиболее известных субкланов, – мифы о различных предках, вышедших из-под земли и сразу же совершивших великие дела, придавшие определенный характер субклану. Некоторые мифологические версии о подземном мире также относятся к этому ряду.
2) Культурные мифы. К ним относятся истории о великанах-людоедах и об их победителях; о людях, установивших определенные обычаи и культурные особенности; о возникновении некоторых институтов. Эти мифы отличаются от предыдущих тем, что относятся к временам, когда человечество уже обосновалось на поверхности земли и все социальные различия уже приобрели определенный характер. Основным мифологическим циклом этой группы является предание о культурном герое Тудава, который убил людоеда и тем самым позволил людям снова жить на Бойова, откуда все они убежали, боясь быть съеденными. Сюда следует отнести также и рассказ о происхождении каннибализма и о начале обработки огородов.
3) Мифы, в которых фигурируют лишь обычные люди, хотя и наделенные необыкновенной магической силой. Эти мифы отличаются от предыдущих тем, что в них нет ни людоедов, ни других нечеловеческих существ, а также тем, что они рассказывают не о происхождении целых областей культуры – таких как каннибализм или земледелие, – но об определенных институтах или определенных формах магии. К этой группе относится также миф о происхождении черной магии, миф о возникновении любовной магии, миф о летающей лодке и, наконец, несколько мифов о кула. Разграничительная линия между этими тремя категориями не является, конечно, строгой, и иногда один и тот же миф можно отнести к двум и даже трем этим категориям в соответствии с некоторыми чертами или эпизодами. Однако каждый миф содержит, как правило, один главный мотив, и если учитывать только его, то его почти немедленно можно будет отнести к определенной группе.
При беглом чтении могло бы показаться противоречивым то, что раньше мы подчеркивали, что аборигенам не известно понятие изменения, а здесь мы говорим о мифах о «происхождении» институтов. Важно осознать, что хотя туземцы и говорят о тех временах, когда человечества еще не было на земле, о временах, когда еще не было огородов и т. д., – однако все это появилось уже готовым: оно не изменяется и не эволюционирует. Первые люди, которые вышли из-под земли, уже были украшены безделушками, имели горшочки для извести и жевали бетель. Само событие – появление людей из-под земли – было мифическим, то есть таким, какие теперь уже не происходят, однако и люди, и приютившая их страна были такими же, как сейчас.
III
Мифы, связанные с тематикой кула, рассеяны в некоторых областях нынешнего кольца кула. Начиная с деревни Вамвара, расположенной в восточной части острова Вудларк, мифологические центры рассеяны почти полукругом – прямо вниз до острова Тевара, где мы на время оставили нашу экспедицию из Синакета.
В Вамвара жил человек по имени Гере’у, который, согласно одному из мифов, был основателем кула. На острове Дигумену, расположенном к западу от острова Вудларк, вначале жил Токосикуна, другой герой