Кула на Добу. Способы обмена
I
В предыдущей главе мы говорили об институте гвара (траурном табу) и о недоброжелательном приеме, оказанном приехавшему экипажу. Происходило это в то время, когда в деревне действовало табу, хотя срок его действия уже подходил к концу. Однако если гвара нет, и прибывающая флотилия – это экспедиция увалаку, прием будет торжественным. По мере прибытия лодки выстраиваются в длинную шеренгу, обращенную к берегу. Место высадки на берег выбирается у того хутора, в котором живет главный партнер толи 'увалаку. Лодка толи 'увалаку – предводителя экспедиции увалаку – занимает место в конце шеренги. Толи 'увалаку поднимается на помост лодки и обращается к собравшимся на берегу туземцам. Он будет стараться воззвать к их тщеславию, чтобы они дали гостям побольше драгоценностей – больше, чем когда бы то ни было прежде. Затем его партнер на берегу подует в сигнальную раковину и, перейдя воду вброд, доберется до лодки и вручит предводителю экспедиции первый подарок из ценных предметов. После этого может быть вручен и другой дар – но тоже толи 'увалаку. Затем раздадутся другие звуки сигнальных раковин, а от собравшейся на берегу толпы начнут отделяться и пойдут к лодкам люди с ожерельями для своих партнеров. При этом будет соблюдаться определенный порядок старшинства. Ожерелья всегда несут церемониально; как правило, они будут привязаны обоими концами к палке и свисать с нее с прикрепленной к нижней части подвеской (см. фото LXI). Иногда, если ваигу'а (ценный предмет) приносит в лодку женщина (жена или сестра начальника), то она положит эту вещь в корзину и понесет ее на голове.
II
После этого торжественного приема члены экипажей расходятся. Как помним из главы II, деревни на Добу построены не в виде компактных групп домов, но рассеяны по хуторам, в каждом из которых около дюжины хижин. Флотилия плывет теперь вдоль берега, и каждая лодка швартуется против того хутора, в котором живет главный партнер толивага этой лодки.
И вот наконец мы дождались того момента, когда началась собственно кула. До сих пор шли одни только приготовления и совершалось плавание с сопутствующими приключениями. Только на островах Амфлетт происходили некоторые предварительные действия кула. Царило возбуждение, и все были переполнены эмоциями, устремленными всегда к конечной цели – большой кула на Добу. И вот наконец мы достигли кульминации. Окончательным результатом будет приобретение нескольких грязных, засаленных и неказистого вида туземных безделушек, каждая из которых представляет собой плоский, частично выцветший, а частично розовый с малиновым оттенком или красно-кирпичного цвета диск, нанизанных один за другим на длинный цилиндрический моток. Однако в глазах аборигенов результат кула обретает смысл от тех социальных сил традиции и обычая, которые придают этим предметам отпечаток ценности и окружают их романтическим ореолом. Судя по всему, сейчас было бы уместно немного поразмышлять о туземной психологии на этот счет и попытаться уяснить реальную значимость этого.
Чтобы понять это, вспомним, что недалеко от тех мест, где происходит кула, множество белых искателей приключений терпели трудности, страдали, а многие из них даже расставались с жизнью, чтобы добыть то, что аборигенам показалось бы таким же незначительным и презренным, как нам баги – несколько самородков золота. А еще ближе, в самой Тробрианской лагуне попадаются ценные жемчужины. В старину, когда аборигены, раскрывая скорлупу моллюска, чтобы его съесть, находили вайтуна, «семя» жемчужной раковины, как они его называли, они бросали его детям для игры. Теперь же они видят множество белых людей, которые, напрягая все свои силы, борются друг с другом за обладание как можно большим количеством этих не имеющих цены вещей. Параллель очень близка. В обоих случаях сопутствующая предмету условная ценность несет с собой силу, славу и удовольствие от увеличения их числа. В случае с белым человеком это нечто бесконечно более сложное и опосредованное, хотя по сути оно не отличается от того, что присуще аборигенам. Если мы представим себе, что большое количество прославленных самоцветов свободно переходят среди нас из рук в руки, а «Кохинор», «Орлов» и другие знаменитые бриллианты, изумруды и рубины находятся в постоянном обращении и что их можно приобрести благодаря удачливости, отваге и предприимчивости, аналогия будет еще более близкой. Даже если бы обладание ими будет коротким и временным, все-таки связанная с этим обладанием слава и мания «коллекционирования» станут дополнительными стимулами для жаждущих обогащения.
Нужно постоянно помнить об этом общем, человеческом, психологическом основании кула. Если же, однако, мы хотим понять ее специфические формы, нам надо узнать детали и технологию сделки. Краткий очерк этого мы уже представили выше – в главе III. Теперь же, уже лучше узнав ее предварительные стадии и глубже поняв туземную психологию и обычаи, мы гораздо лучше подготовлены к тому, чтобы приступить к детальному описанию.
Основной принцип обмена кула был изложен в вышеупомянутой главе: обмен кула всегда должен быть подарком, за которым следует ответный подарок. Это никогда не может быть бартером – непосредственным обменом, с оценкой эквивалента и спором о цене. Во время кула всегда должны происходить две сделки, различающиеся по названиям, по природе и времени проведения. Обмен открывается начальным или открывающим даром, называемым вага (vaga), и заканчивается заключительным или ответным подарком, называемым йотиле. Оба дара являются церемониальными, их передача должна сопровождаться звуками сигнальных раковин, и подарок должен вручаться у всех на виду, прилюдно. Туземное выражение «бросать» драгоценность хорошо передает природу этого действия, потому что хотя ценность должна передаваться дающим, но получатель почти не обращает на него внимания и редко берет прямо в руки. Этикет сделки требует, чтобы дар вручался в резкой, почти раздраженной манере и принимался с таким же безразличием и пренебрежением. Небольшое изменение привносится тогда, когда, как это иногда случается на Тробрианских островах, и только на них одних, ваигу’а вручается вождем рядовому члену сообщества. В этом случае рядовой тробрианец должен взять вещь в руку и показать, что он так или иначе ее оценивает. Во всех остальных случаях ценность кладется в пределах досягаемости получателя, а поднимает его какой-либо незначительный человек из его окружения.
Нелегко разобраться в тех различных мотивах, сочетание которых сформировало это традиционное поведение во время вручения и принятия даров. Истолковать роль получателя, пожалуй, не так уж трудно. За всем этим церемониально-торговым процессом вручения и принятия даров скрывается грубая и фундаментально-человеческая неудовлетворенность полученной ценностью. Абориген, говоря о сделке, всегда подчеркнет размеры и ценность подарка, который он дал, но преуменьшит размеры ценности того, что он получил взамен. Наряду с этим здесь просматривается характерное для туземцев нежелание показать свое стремление что-то получить – нежелание, которое, как мы об этом говорили выше (глава VI, раздел IV), наиболее выражено в случае с пищей. Оба эти мотива в их сочетании порождают в конце концов очень человеческое понятное пренебрежение, с которым принимают подарок. Что касается дарителя, то показной гнев, с которым он отдает вещь, может быть прежде всего непосредственным выражением естественного человеческого нежелания расстаться со своей собственностью. Кроме того, это еще и попытка усугубить показную ценность подарка путем демонстрации того, как болезненно с ним расставаться. Такова интерпретация этикета вручения и получения. Она сложилась у меня в результате многочисленных наблюдений за поведением аборигенов и благодаря многим беседам и случайным замечаниям туземцев.
Оба вида подарков кула не вручаются одновременно. Довольно очевидно, что именно так должно происходить во время заморских экспедиций типа увалаку, когда посещающая сторона не берет с собой никаких драгоценностей. Поэтому никакой полученный в этом случае предмет, будь то вага или йотиле, не может быть обменян в то же время. Но даже и тогда, когда обмен происходит в одной и той же деревне во время внутриостровного обмена кула, должен быть какой-то интервал в промежутке между двумя подарками – хотя бы в несколько минут.
Существует также и глубокое различие в природе обоих видов подарков. Вага, открывающий подарок обмена, должен вручаться спонтанно, то есть без какой-либо принудительной обязанности его подарить. Существуют способы выпрашивать его (вавойла), однако никакого давления оказывать нельзя. А вот йотиле, то есть драгоценность, которая отдается взамен ранее полученной драгоценности, дается под давлением определенных обязательств. Если, допустим, год назад я дал своему партнеру вага (инициирующий подарок в виде драгоценности), то теперь, приехав к нему в гости, я обнаруживаю у него ваигу’а аналогичной ценности, то я буду считать, что он должен мне его подарить. Если он этого не сделает, я справедливо на него обижусь. Но и это еще не все. Если мне как-нибудь случайно удастся положить руку на его ваигу’а и забрать ее силой (лебу), то обычай дает мне на это право, хотя мой партнер в этом случае может очень рассердиться. Начинается ссора, которая опять-таки будет наполовину показной, а наполовину настоящей.
Возникает еще одно различие между вага и йотиле в тех заморских экспедициях, которые не являются увалаку. Во время таких экспедиций драгоценности иногда берут с собой – но только те, которые нужно подарить как йотиле за уже полученные ранее вага. Инициирующие подарки