кула, в любовной магии, во многих формах магии пищи магическая сила направлена на природу человека. Болезнь воспринимается не как чуждая сила, приходящая извне и вселяющаяся в человека; она создана непосредственно человеком, создана колдуном. Поэтому мы можем расширить приведенное выше определение и сказать, что магия является по традиции передаваемой властью человека над его собственными созданиями, над вещами, когда-то сделанными человеком или над реакциями природы на его деятельность.
Имеется еще один более важный аспект того вопроса, о котором я уже говорил – отношение магии к мифу. В главе XII было сказано, что миф действует в сфере сверхъестественного или, лучше сказать, сверхнормального и что магия соединяет собой пропасть между этой и сегодняшней реальностью. Теперь уже это положение обретает новое значение: магия предстает перед нами как суть традиционной связи с древними временами. Как я уже подчеркивал в этой главе, магия не только никогда не воспринимается в качестве чего-то новоизобретенного, но и по своей природе тождественна с той сверхъестественной силой, которая создает атмосферу мифических событий. Часть этой силы могла бы быть утрачена в процессе перехода к нашему времени – мифические повествования сообщают о том, как она была утрачена, однако к ней никогда и ничего не добавлялось. Сейчас в ней нет ничего такого, чего бы не было в стародавние, незапамятные времена. В этом аборигенам присущ определенно регрессивный взгляд на связь между теперешним и прежним; в этом у них имеется свой аналог Золотому Веку, и в некотором роде Эдемскому саду. Таким образом, мы приходим к признанию одной и той же истины независимо от того, начинаем ли мы с поисков возникновения магии, или с изучения отношений между настоящей и мифической реальностью. Магия – это то, что никогда не изобреталось и никогда не испытывало чьего-либо вмешательства – ни человека, ни какой-либо иной действующей силы.
Это, конечно, значит, что это относится к представлениям туземцев. Вряд ли нужно эксплицитно говорить о том, что в действительности магия должна постоянно меняться. Человеческая память не такова, чтобы она могла словами передать точно то, что она восприняла, а магическая формула, равно как и любой другой предмет традиционного знания, на самом деле постоянно изменяется по мере ее передачи от одного поколения к другому, – и даже в сознании одного и того же человека. По сути даже на основании собранного мною на Тробрианах материала можно безошибочно утверждать, что некоторые формулы намного древнее других и что некоторые части заклинаний – и даже некоторые целые заклинания – были изобретены недавно. Здесь я могу только упомянуть об этом интересном предмете, который для своего полного рассмотрения потребовал бы как серьезного лингвистического анализа, так и других форм «высокой критики».
Все эти соображения подвели нас вплотную к главной проблеме – что в реальности значит магия для аборигенов? Как мы уже видели, это именно присущая человеку власть над теми вещами, которые имеют для него жизненно важное значение, – власть, всегда передаваемая по традиции[85]. О возникновении магии они почти ничего не знают и интересуются этим так же мало, как и возникновением мира. Их мифы описывают происхождение социальных институтов и заселение земли человеком. Однако мир считается чем-то само собой разумеющимся, что можно сказать и о магии. Проблема магиогонии их интересует не больше, чем проблема космогонии.
IV
Мы до сих пор не вышли за рамки изучения мифов и того, что мы можем узнать из них о природе магии. Чтобы понять этот вопрос глубже, мы должны более пристально изучить конкретные данные о магических действиях. Даже в предыдущих главах был собран материал, достаточный для того, чтобы сделать правильные выводы, и я только кое-где буду упоминать о других формах магии помимо магии лодки, кула и мореплавания.
Я до сих пор говорил о «магии» в совокупности, как если бы она была неким однородным целым. На самом же деле магия во всем мире, независимо от того, какой бы зачаточной или развитой она ни была, являет три основных аспекта. Во время ее совершения всегда произносятся или распеваются некоторые слова, проводятся некоторые действия и всегда есть исполнитель или исполнители церемонии. Поэтому анализируя конкретные детали магических действий, мы должны различать формулу, обряд и состояние исполнителя.
В тробрианской магии эти три фактора выделяются весьма отчетливо и определенно независимо от того, изучаем ли мы сами по себе факты или отношение к ним туземцев. Сразу же следует сказать, что в этом обществе относительное значение этих трех факторов не вполне одинаково. Заклинание является несравненно более важной составной частью магии. В их словоупотреблении для обозначения заклинания аборигены очень часто используют слово «магия», мегва, хотя у них имеется и особое слово – йопа. Заклинание является той частью магии, которая держится в секрете и известна только эзотерическому кругу исполнителей. Когда знание магии передается другому – или по наследству, или в подарок, или путем продажи – нового обладателя нужно научить только заклинанию и, как я однажды уже говорил выше, обычно обучение происходит по частям и оплату за него получают тоже по частям. Если кто-то говорит о знании магии или при вопросах о том, знает ли человек ту или иную магию, то это неизменно касается формулы, поскольку природа обряда всегда является вполне общественным достоянием. Даже из приведенных в этой книге примеров можно увидеть, как просты обряды и как зачастую тщательно разработаны формулы. На прямой вопрос об этом аборигены всегда отвечают, что заклинание является самой важной частью. На вопрос: «В чем заключена действительная сила магии?» получишь такой ответ: «В заклинании». Состояние мага, равно как и обряд, существенно для совершения магии, но и его аборигены считают вспомогательным по отношению к заклинанию.
Все это станет еще яснее благодаря изучению фактов. Прежде всего проанализируем отношение между заклинанием и обрядом; для этого лучше всего классифицировать магические действия, распределив их на несколько разрядов, в зависимости от сложности сопутствующего обряда. Начнем с самых простых обрядов.
Заклинания, произносимые непосредственно без сопутствующих обрядов. – У нас уже имеется несколько примеров такой магии, когда исполнитель просто произносит формулу прямо в пространство. Например, общинный маг совершает первый акт ловли калома (раковин спондилуса), расхаживая по берегу и произнося заклинание в сторону моря. В момент действительного кораблекрушения, перед тем как оставить лодку, толивага направляет свое последнее кайга’у непосредственно морским стихиям. Посылает свой голос морю и тогда, когда призывает чудесную рыбу, которая доставит тонущий экипаж к какому-нибудь дружественному берегу. Распеваемое трио магов, финальное заклинание кула, с помощью которого приближающаяся лодка «потрясает гору», направляется прямо на Койа. Умиротворение моря во время лова калома также совершается этим же образом. Много других примеров можно было бы привести из земледельческой магии, магии ветра и других разновидностей магии, не описанных в этой книге.
Аборигены имеют специальное выражение для таких действий; они говорят, что формула произносится «только губами» – «о вадола вала». Однако эта форма магии с таким рудиментарным обрядом относительно не распространена. Хотя кто-то мог бы и сказать, что в таких случаях обряда вообще нет, поскольку маг ничем не манипулирует и не выполняет никаких действий, кроме произнесения слов, однако с другой точки зрения, все это действие является обрядовым в том смысле, что маг всегда должен обращаться голосом в сторону той стихии или того существа, к которому он обращается. И действительно, здесь, как и во всех других случаях, голос заклинателя должен так или иначе доноситься до того объекта, на который он хочет навести чары. Более того: мы видим, что во всех этих случаях природа этого объекта такова, что его голос может достичь непосредственно, тогда как, с другой стороны, было бы несколько затруднительно приложить какое-либо вещество или выполнить какое-либо действие по отношению, скажем, к ветру или к раковине, растущей на далеком рифе или над Койа (горой).
Заклинания, которые сопровождаются простыми обрядами пропитывания. – Под эту категорию подпадает множество описанных в этой книге случаев. В самом начале (глава V, разделы II и III) мы видели, как маг заклинает лезвие своего топора, веревки, на которых тянут лодку, жгут из лианы, уплотняющий материал и краску лодки. Из обрядов кула к этой категории принадлежат инициирующая магия над ароматической мятой, над лилава (магическим узелком), над гебобо (средней частью лодки), вся магия красоты на побережье Сарубвойна, магия, совершаемая над кокосовыми орехами, над красками для лица, и магия раковины. Во всех этих действиях предмет помещается на расстоянии слышимости голоса и в соответствующем положении. Часто предмет помещается в емкость или закрывается так, чтобы голос входил в замкнутое пространство и концентрировался на заклинаемом веществе. Так, когда заколдовывается лилава, голос насылается на циновки, которые впоследствии бережно сворачиваются. Ароматная мята заколдовывается, находясь на дне корзинки из высушенных и затвердевших листьев банана, которые потом тщательно складываются и завязываются шнурком. Или лезвие топора прежде всего до половины заворачивают в лист банана, и голос входит в острие и во внутреннюю часть листа, который потом сворачивается и обвязывается вокруг лезвия. Говоря о магии сигнальной раковины, я обращал внимание на то, что сразу после произнесения заклинания оба отверстия инструмента тщательно закупоривают. Во всех тех случаях, когда предметом предстоит воспользоваться непосредственно, столь многочисленных мер предосторожности не принимают, однако всегда, без исключения, губы приближают совсем близко к заклинаемому предмету (см. фото LVI), и там, где это возможно, его помещают в какое-либо углубление, вроде кусочка сложенного листа или даже двух сложенных ладоней. Все это показывает, что для правильного совершения магии важно, чтобы голос доходил до вещества – при возможности замкнутого и сконцентрированного вокруг, а потом постоянно заточаемого там посредством того или иного укрывания. Поэтому в обрядах этого рода действие служит в основном тщательному переносу заклинания на предмет и удержанию вокруг него.