Можно заметить, что почти во всех описанных случаях заклинаемое во время обряда вещество не является конечной целью магии, но образует лишь составную часть видимого объекта, является или его аксессуаром или инструментом, используемым для его изготовления. Так, бечева вайуго, кайбаси (вещество для конопачения), краска, нос лодки – все это составные части лодки и выполняемые над ними магические действия нацелены не на то, чтобы придать им какие-то свойства, но на то, чтобы сообщить скорость и легкость той лодке, по отношению к которой они являются лишь ее составными частями. Опять-таки заговариваемые во время кула травы и цветные кокосовые масла являются лишь вспомогательными принадлежностями – то есть конечной целью этой магии является усиление личной красоты и привлекательности того, кто совершает магию. Топор и камень, используемый для откалывания раковин, в магии калома являются инструментами, необходимыми для добывания того предмета, на который направлена магия. Существует только несколько случаев, когда простой обряд пропитывания непосредственно совершается над видимым предметом. Если мы сравним этот тип обряда с обрядами предыдущей категории, то мы видим, что различие заключено главным образом в размере объекта. Если вы хотите заклясть гору, риф или ветер, то этот ваш объект вы не сможете положить в маленькую корзинку из бананового листа. Не поместить вам туда и человеческое сознание. И, как правило, конечными объектами магических обрядов являются не маленькие вещи, с которыми можно легко управляться. В описанных в этой книге примерах магии нет, я полагаю, ни одного такого случая, когда бы конечной целью заклинания было используемое в обряде вещество, пропитываемое искусственно концентрируемым заклинанием. В военной магии наконечники копий делаются прочными, а щиты – неуязвимыми для ударов копий (см. фото LVIII) благодаря произносимой над ними магии. В индивидуальной земледельческой магии посаженный ямс становится плодоносным благодаря заклинанию. Можно привести и еще несколько примеров из других типов магии.
Заклинания, сопровождаемые обрядом магического переноса. – Когда мы сравниваем обряд заклинания лезвия топора с обрядом заклинания сушеной травы, которой потом ударяют лодку, мы видим, что во втором случае заклинание произносится над чем-то не имеющим непосредственной связи с конечным объектом магии, то есть с лодкой. Этот предмет не является ни его составной частью, ни особым проводником, используемым для поглощения магической силы и перенесения ее на конечный объект. Поэтому обряды, в которых используются такого рода проводники, мы можем назвать обрядами магического переноса. Если заклинается палочка, которая используется потом для магического постукивания лодки, или та раковина моллюска, которой потом будут выскабливать лодку, или кусочек скорлупы кокосового ореха, который будет брошен в воду, чтобы устранить тяжесть лодки; или лента пандануса, которая придаст ей скорость, – то в каждый из этих обрядов вводится предмет, которому предстоит играть лишь магическую роль. Поэтому обряд здесь состоит не в простом заклинании части или того конструктивного приспособления, которое войдет в состав целого или будет использовано для изготовления предмета. Этот обряд более автономен, ему в большей степени присуще собственное значение. Битье лодки двумя пучками травы – одним после другого, – чтобы сначала удалить ее тяжесть, а потом придать ей легкость, имеет смысл параллельный заклинанию, но независимый от него. То же касается и выбрасывания скорлупы кокосового ореха. Трепетание лент пандануса имеет непосредственную связь со скоростью, как это эксплицитно утверждают аборигены. Как ленты бисила трепещут на ветру, так лодка и парус должны дрожать от скорости движения. Что касается имбиря, которым плюют на жителей Добу, изображая враждебность, то смысл обряда проясняет неотъемлемое свойство этого вещества, который наши фармакологи относят к стимуляторам. Легко заметить, что некоторые обряды в гораздо большей степени созидательны, чем другие. Это значит, что само совершенное действие вызывает, в соответствии с представлениями туземцев, более определенный эффект, нежели другие. Это относится к плеванию имбирем, а еще более непосредственно – к рассыпанию извести для того, чтобы вызвать дымку и ослепить глаза мулукуауси. Оба эти обряда, например, более созидательны, чем развешивание лент пандануса.
Заклинания, сопровождаемые приношениями и обращениями к духам. – В самом первом из описанных в этой книге обрядов мы видели, что сначала совершается приношение и обращение к лесному духу – токвай. Существует ряд обрядов, сопровождаемых приношениями духам предков, которых просят участвовать в акте приношения. Такого рода обряды имеют место в земледельческой магии (см. фото LIX), в магии ловли рыбы и в магии погоды. Однако следует сразу же сказать, что эти обряды не включают в себя ни поклонения, ни жертвоприношений (то есть таких, какие обычно описываются), поскольку духов представляют не в качестве служителей колдуна, выполняющих приказания его магии. Вскоре мы еще вернемся к этому вопросу. Здесь же достаточно заметить, что в одном примере подобного заклинания, с которым мы встретились – то есть в обращении к токвай, – сопутствующая жертва приносится только в виде своего рода компенсации за то, что он был изгнан или как средство убедить его уйти. Вероятно, имеет место скорее первое, чем второе, поскольку после магического изгнания токвай не остается никакого свободного выбора. Он должен подчиниться приказанию мага. Этот обзор ясно показывает, что сущность, сила и эффективность магии заключены в заклинании. Мы видели, что во многих случаях заклинания вполне достаточно, если оно непосредственно «вдувается» в предмет. Более того, в том, что можно назвать преобладающим типом ритуала, действие, сопровождающее произнесение формулы, служит только для того, чтобы направить заклинания на объект и сконцентрировать его там. Во всех таких случаях обряд не обладает ни независимым значением, ни автономными функциями. Иногда обряд вводит такое вещество, которое используется только для магических целей. Как правило, в таком случае вещество благодаря параллельному действию усиливает смысл заклинания. В целом можно сказать, что главная созидательная сила магии заключена в формуле и что обряд служит для доведения ее к объекту или перенесения на объект, а в некоторых случаях он подчеркивает смысл заклинания как через природу переносящего проводника, так и через способ, которым он в конечном счете применяется. Вряд ли есть необходимость говорить, что в тробрианской магии нет обрядов, которые совершались бы без заклинаний.
V
При изучении того, каким образом сила заклинания переносится на объект, в равной степени очевидно и то, что голос читающего заклинание переносит его силу. И действительно, как я на это уже неоднократно указывал, цитируя формулы, и как об этом нам еще придется говорить позже, магические слова, так сказать, втираются в вещество благодаря постоянному их повторению. Чтобы лучше это понять, нам нужно вникнуть в представления аборигенов о психофизиологии. Сознание, нанола (слово, которым описывается ум, сила проницательности, способность к заучиванию магических формул и все формы мастерства, не связанные с работой рук, а также моральные качества) находится где-то в гортани. Говоря о местонахождении нанола, аборигены всегда укажут на органы речи. Человек, который не может говорить из-за какого-либо дефекта его органов, и по названию (тонагова), и по отношению к нему отождествляется с умственно неполноценным. Однако память, хранилище формул и традиций, помещается глубже, в животе. О человеке, который может запомнить много заклинаний, скажут, что у него хорошая нанола. Однако, хотя формулы и проникают через гортань, но естественно, по мере того, как он, повторяя слово за словом, заучивает их, он должен складывать их в большее по размеру и более просторном хранилище; они погружаются, опускаясь, прямо на дно его желудка. Я открыл эту анатомическую истину, когда занимался собиранием военной магии, получая информацию о ней от Канукубуси, последнего из череды сменявших друг друга военных магов при вождях Омаракана. Канукубуси – это старик, с большой головой, широким и высоким лбом, коротким толстым носом и почти без подбородка. Он был самым мягким и самым покорным из моих информаторов с неизменно недоумевающим и испуганным выражением на честном лице (см. снимок LVIII). Я нашел этого кроткого старика в высшей степени заслуживающим доверия, аккуратным и по-настоящему прекрасным информатором в узкой сфере своей специальности, которой он и его предшественники пользовались, чтобы у людей с Омаракана «гнев вспыхнул в нанола», чтобы неприятель бежал в страхе, преследуемый и истребляемый победоносными воинами. Я хорошо заплатил ему за несколько формул, которые он мне дал, и в конце первого нашего интервью спросил его, может ли он произвести еще какую-нибудь магию. Он с гордостью несколько раз похлопал по своему животу и ответил: «Здесь еще много лежит!». Я сразу же проверил его утверждение у независимого информатора и узнал, что все они хранят свою магию у себя в животе.
Существуют также определенные представления об уровнях магии, то есть о том, что определенные формы магии следует учить вначале, чтобы они погрузились вниз, тогда как другие должны расположиться выше. Однако эти представления неясны и противоречивы, тогда как главная идея о том, что магия находится в животе, ясна и определенна. Это позволяет нам по-новому взглянуть на туземные представления о магии. Силу магии, выкристаллизованную в магической формуле, люди нынешнего поколения носят в своих телах. Они являются хранилищами этого самого ценного наследия прошлого. Сила магии не заключена в вещах; она находится в самом человеке и может выйти из него только через его голос.
VI
До сих пор мы говорили только о связи между заклинанием и обрядом. Однако пос