нести. Был хорошо вооружен против всяких невзгод, переживая их легко, наивно, героически. Теперь он себя чувствует побежденным. Если бы кто-нибудь убедил его во-время, что «бедность не обесчещивает» или «теперешняя бедность — будущая слава твоя», он не искал бы чужого крова, который как-то подменил его, сделал безвольным, расслабленным. Его бросает в дрожь при малейшем неприятном ощущении. Теперь все напрасно! Так случилось, и теперь он чувствует себя беспомощным в борьбе за существование. Как легко строить планы, когда другой согревает тебя зимой, чистит тебе ботинки и подает тебе кушанье. Даже приятно. Без забот, ничего не делая, на всем готовом, а в итоге этого ничегонеделанья преподносится тоже готовое будущее, как будто люди не обошлись бы без подобного равнодушного властителя… Никакой заботы, даже животной… И после такой жизни?.. Усталый, голодный и дрожащий, без денег и друзей плетется он по улице Виктория, не зная, где поест сегодня и где ляжет спать вечером. Возвратиться к прежней жизни? Но с чем? Где былое оружие? И он не сдал еще экзаменов. Ему необходимы громадные силы, а у него их осталась всего-навсего частица: омерзение при мысли, что он может стать таким же, как Мэнойу и Пантази. Но этого еще недостаточно! Нужно действовать, а не бездействовать, бороться, а не смотреть с отвращением на борьбу других… Как много требуется!.. Ему хочется есть, по крайней мере хочется иметь сейчас самое необходимое.
Как странно посмотрели на него эти два господина. Наверно, у него ужасный вид. Он даже не посмотрелся в зеркало. Просто смешон! Лучше было бы остаться у Кандиана. Не вернуться ли?.. Опять туда? Рассказать ему, что он голоден, что негде ночевать, что не может больше пойти к… Нет, это невозможно сделать… Ни одной чистой руки, которая поддержала бы его, ни одного дружеского слова! Написать отцу? Пошарил в карманах. Ничего. В ресторане, кажется, ему давали сдачу? Куда он ее сунул? После такой ночи вспомнить очень трудно. Космин посмотрел на часы. Час дня. Часы отцовские — подарок. Сколько писал о них старый секретарь. Заложить их? А если ростовщик внимательнее присмотрится к нему? Еще спросит, где Космин взял их? Легко ответить «мои» высокомерным тоном, когда у тебя другой вид, но после такой позорной ночи не так-то просто…
Космин, опустив голову, свернул на улицу Клеменца. Вдруг его кто-то резко остановил.
— Что с тобой? Откуда ты?
Саша Малериан!
— Где ты ночевал? Ты болен? — взволнованно расспрашивала Саша, схватив его под руку. Пальцы ее дрожали.
Что ответить?
— Что с тобой?
— Ничего, — ответил Космин, едва осмелившись поднять голову.
Ему в свою очередь хотелось спросить ее, что с нею, почему вокруг ее глаз четко обозначились синие круги, но он замялся, не зная, как обратиться к ней: на ты или на вы.
— Ты нездоров, Космин! Руки как лед! У тебя озноб! Ох, господи, все к одному!
— Что-нибудь случилось? — вырвалось у Космина, вспомнившего о том, что он видел в библиотеке.
Саша свернула на улицу Вэмий и повела его по узкой, с тенистыми акациями, уличке, выходящей к церкви Брада. По пути она быстро рассказывала ему, боязливо озираясь по сторонам.
— Не пугайся… Никто не виноват… Ох, господи, хорошо, что я встретила тебя! Не прошло и часа, как ты ушел вчера… я не могла заснуть… не знала, куда ты ушел… Потом я услышала револьверный выстрел. У меня чуть не выскочило сердце из груди… А вдруг это ты вернулся и… Я подумала, не случилось ли что с тобою. Джелина соскочила с кровати и закричала: «Застрелился!» — «Почем ты знаешь?..» Она не ответила. Зажгла свечу и бросилась по лестнице. Побежала и я. Открыла дверь… не пугайся… Он лежал на полу в библиотеке…
Космин высвободил руку. Вытер вспотевшее лицо.
— Бедный Малериан! — пробормотал Космин, и одновременно с этим он почувствовал, как угасает в нем глубокий страх.
— Не бойся… Так было суждено!..
Космин ничего не ответил. «Так было суждено! А ведь могло быть иначе?»
— Саша, — обратился к ней Космин, — Саша, мне страшно… Кто убил его?
— Тише! Он сам… — озабоченно и удивленно ответила Саша. — Не будь ребенком!.. Не будь ребенком!.. Чего тебе бояться? Если бы я тебя не встретила! Что бы сказали люди, не видя тебя?!. Ты непременно должен вернуться домой… Подумай только!..
— Ты права…
«В самом деле, — что сказали бы люди? Нужна смелость, большая смелость, в великом искусстве жизни. Кандиан прав». Думая об этом, он осмелился спросить Сашу:
— Куда ты шла?
— Дочерей я оставила с сестрой, а сама хотела похлопотать о похоронах. Теперь прошу тебя сделать это. Неприлично оставлять его одного.
Она снабдила его деньгами, сжала ему обе руки и еще раз попросила не бояться, после чего удалилась, несколько раз оглядываясь, пока не скрылась.
Космин вернулся на главную улицу. Остановился, ожидая свободную пролетку. Удивительно… Просто невероятно… Первый покойник, для которого приходится искать гробовщиков. И ему же придется хоронить его? Какой человек мог бы сказать: «Я был сильнее обстоятельств»?.. Человек слаб, низок и грешен… Голод заставляет его дрожать… Нужно зайти в «Констандин» перекусить что-нибудь… Лишь бы не встретить там принца… Какая насмешка!.. Наедаться на похоронные деньги! У какого-то писателя он однажды прочел странную легенду… Женщина, вместе со своим любовником, убила мужа и двух пасынков. Сцена происходила в замке, расположенном на берегу стремительного потока. Замок с высокими башнями скрывался в глубине векового бора. Чтобы обмануть слуг, жена проплакала целый день. А после похорон, в полночь, они закрылись с любовником в большом зале, стены которого украшали разные доспехи и портреты предков мужа. Посреди зала накрыли большой стол, на котором были расставлены чудесные яства и серебряные сосуды с шипучими винами. Сели друг против друга. На дворе бушевала буря, молнии затмевали пламя факелов. Поток вздулся, унося в своих волнах каменные глыбы и разрушая скалистые берега. «Чем пахнет мясо?» — спросил любовник, роняя вилку. «Кушай, — ответила она, — кушай, это мясо серны». — «Почему вино такое густое и красное?» — вскрикнул любовник, роняя на стол серебряный кубок. «Виноград был перезрелый…» Она не успела закончить, как ветер взвыл с новой силой и выбил окно старого замка. Любовник вскочил на ноги и, заикаясь от ужаса, указал на качающиеся от ветра портреты: «Ты видишь? Они шевелятся и показывают на нас». — «Ты не слышишь? Вот тот старик, одетый в доспехи, раскрыл рот. Ты не слышала, как он нам сказал: «Вы кушаете их тело, пьете их кровь и не догадываетесь, чем пахнет мясо и вино?..»
Космин ускорил шаг. Снял шляпу. Было невыносимо жарко. Какой дикий вымысел! В конце легенды любовник сходит с ума и бросается из окна в поток, бурлящий у стен старого замка, а она замертво падает к ногам грозного старика в доспехах… Но какое отношение имеет эта легенда к его голоду? Все это порождено больным воображением. Вся феодальная эпоха полна подобных ужасов. «Фу, что за глупость!» Он догадывается, почему пришла ему на ум эта отвратительная небылица. «Я подумал, что наемся на деньги, предназначенные для похорон. Что за ребячество! Ведь я виноват не более, чем промышленник, изготовивший револьвер, или тот, кто изобрел порох… От голода он едва держался на ногах. «Надо поесть!» И Космин скрылся между платанами летнего ресторана «Констандин».
На второй день все столичные газеты сообщали о трагической смерти «маститого профессора Паула Малериана, одного из столпов нашей культуры и национального пробуждения». Умеренная газета, «стремящаяся к порядку и прогрессу», в которой сотрудничал известный журналист Ионел Лудовяну, подробно описывала «добродетельную жизнь светила культуры, полную героического труда». После перечисления всех научных прудов покойного газета в заключение писала:
«Жил, приносил себя в жертву, просвещал. Наши школы должны вывесить траурные знамена. Великой душе — великое почитание. Жизнь его излучала свет, из праха его возродится добродетель. Феникс, которого никакие революции не могли отнять у человечества. Какой мученик! Убедившись, что нации больше нечего от него ждать, он, как Брут, пронзил себя револьверной пулей! Но в первую очередь все мы, ученики его самого и его произведений, последуем примеру господина министра народного образования, который и на этот раз поспешил доказать, что сознает свою высокую миссию, командируя выдающегося школьного инспектора, господина N., отдать последний долг могиле того, который боролся за порядок при помощи дисциплины, за процветание при помощи просвещения».
Чувствовалось перо Лудовяну, конечно в сотрудничестве с школьным инспектором, особенно там, где говорилось «как Брут, пронзил себя револьверной пулей». Саша попросила Космина дать объявления во все газеты, ибо старик (и она это признает) заслужил все почести. Что касается погребальной процессии, то безусловно она должна быть первоклассной. Двадцать священников, архиерей, епископ будут служить в церкви св. Георгия и на кладбище Шербан-Водэ. Коллеги Малериана понесут ленты и бархатную подушечку со всеми наградами и орденами: «За безупречную службу», «За высокие заслуги», первой и второй степени «Корона Румынии» и «Звезда Румынии». Саша Малериан для себя и дочерей заказала длинные траурные платья и шляпы с вуалями до самого пола. Джелина воспротивилась, утверждая, что все эти преувеличения ей неприятны. Но не тут-то было! Саша заткнула ей рот, напомнив, что «полагается быть более почтительной к священным останкам родителя».
Космин находится в задней комнатке. Облокотившись о стол, он сжимает голову ладонями. Он устал, раздражен и не может собраться с мыслями.
Да, в ресторане он правильно рассудил, что повинен в случившемся не более, чем тот, кто изобрел порох. Но ведь тогда он был далеко… А какое имеет отношение расстояние?.. Далеко ли, близко ли? Одно из двух — или прав, или нет… Ах, и эти проклятые гробовщики, которые бесконечно долго колотят молотками… Мог ли еще жить Малериан? Это вопрос… Если кто-нибудь так болен, нельзя сказать, что он укоротил свою жизнь… С ним произошел приступ бешенства… А разве раньше он не был сумасшедшим?.. Был, но не убил себя. Саша плачет?.. По-видимому, рассказывает кому-то, как это случилось… Она уже сто раз рассказывала об этом. Женщинам нужны впечатления… Ах! Когда, наконец, все это кончится?! Какое отсутствие чуткости. Невыносимо, когда чувствуешь в себе второго человека, который осуждает тебя… Почему он убил себя?.. Почему его охватило бешенство?.. Почему раньше в таком же состоянии он не думал покончить счеты с жизнью? Бывают невинные слова, которые преследуют тебя… Уже два года, как он ясно слышит слова, сказанные его отцом: