Злые морозы в дому переждем.
Если тебе я, любимая, нужен,
Значит еще на земле поживем.
Значит еще и споем, и попляшем
Утром июльским, на росном лугу.
Сколько еще перескажем, расскажем,
Светлое слово вплетая в строку.
Значит еще в этом мире побудем,
Значит еще обиходим свой дом…
Горьких раздумий лампаду задуем,
Светлых раздумий лампаду зажжем.
«Проснуться бы во времени ином…»
Проснуться бы во времени ином,
Увидеть снова дорогие лица.
В одном из дней, мгновеньем повториться,
И вновь забыться беспокойным сном…
Запев к поэме «Борис и Глеб»
Просвистела стрела
Через двери в окно,
Светлый день рассекла —
Стало в доме темно.
Белый свет рассекла —
Стало в мире темно,
Опустилась стрела
В сине-море, на дно.
Опустилась рука,
Что пустила стрелу.
Оглянулся – Века
Проступили сквозь мглу.
Загорелась вода,
Запылала огнем…
И ночная звезда
Стала видима днем.
Еле слышимый гул
Подхватил и… в седло.
Я коня повернул —
Время вспять потекло.
Я увидел поля,
Разных гадов и птах.
И держалась Земля
На огромных китах…
«Проснусь внезапно среди ночи…»
Проснусь внезапно среди ночи
И сон тревожный оборву,
И хорошо, а то пророчит
Он мне разлуку поутру.
Раскрою окна, свет хрустящий
Скользнет чуть слышно по стене,
И я пойму – я настоящий,
А ты – пришедшая во сне.
А ты, пришедшая Оттуда,
Обронишь тихо: «Мне пора»…
Я плед накину, сон забуду.
И сам забудусь до утра.
А утром что-то вспоминая,
Вдруг осенит меня вопрос —
Откуда брошка золотая
И золотая нить волос?
Ведь мне казалось – все бесследно
Исчезло, кануло в ночи…
Кричу, но эхо безответно,
Молчу, в ответ: «Молчи, молчи».
«Все испытал я: и бури, и стужу…»
Все испытал я: и бури, и стужу,
Водку глотал, обжигаясь, как чай, —
Вот и смутил твою юную душу,
Вот и сердечко смутил невзначай.
Бросил словечко, любуясь деяньем, —
Что натворил седовласый старик?
Ведь от разлуки так долго к свиданью,
А от свиданья к разлуке – лишь миг.
Все я прошел: океаны и сушу,
Все, что отмеряно было судьбой…
Вот и смутил твою чистую душу,
В омут глубокий увлек за собой.
«Забуду тебя, забуду…»
Забуду тебя, забуду
И имя твое, и ладонь.
И писем, нечитанных, груду
В огонь побросаю, в огонь.
От боли сожмется бумага
И искрами вспыхнут слова:
«Бродяга», «бодяга», «бедняга»,
«Ах плут» и «сорви-голова»…
Что ж, браво любимая, браво!
Прозревши, успел я прочесть —
Тебе суматошная слава,
А мне безпортошная честь.
И слов запоздалых не надо,
Крылатого вздыблю коня…
Тебе за все муки награда —
Не видеть, не слышать меня.
«Мимолетность встречи…»
Мимолетность встречи,
Сладкий, сладкий миг —
Ласковые речи,
Грешный мой язык
В тишине лопочет,
Шепчет до утра…
Ласковые ночи,
Сладкая пора.
Ласковые руки,
Лживый мой язык —
Вечность до разлуки
Превращает в миг.
Война и мир
Пройдя сквозь игольное ушко,
Свой путь обозначил в судьбе.
Моя золотая пастушка,
Я снова вернулся к тебе.
Пройдя сквозь игольное ушко,
Тебя отыскал среди дня…
Но громко вдруг грохнула пушка —
Ты вновь потеряла меня.
Опять разбросала по свету
Солдат мировая война…
И ушка игольного нету,
Расплавила иглы она.
.......................
По кругу солдатская кружка
Гуляет, медалькой звеня.
Моя дорогая пастушка,
Как будешь ты жить без меня?
Зимняя ночь в Кемерово
Мерзнет панно на углу гастронома,
Девочка мерзнет в ажурном белье.
Жуткий мороз. Половина второго —
Дворник мечтает о скором тепле.
Только б скорее закончить работу —
Снежный завал разгрести и… домой,
Падает снег с четверга на субботу,
Пятница в этом году – выходной.
Слышится скрип одиноких ботинок,
На перекрестке поземка шуршит,
Мимо «де люксов с Европой» и «Льдинок»
Кто-то проходит в полночной тиши.
Кто-то бредет по ночным переулкам,
Видно с бессонницей дружит давно…
В этом пространстве морозном и гулком
Слышно – снежинки стучатся в окно.
Все в этом мире старо и не ново —
Крутит поземка немое кино…
Мерзнет панно на углу гастронома,
Девочка мерзнет, а нам все равно.
Видно забыли одеть по погоде
Рекламодатели, шут их возьми,
Дело закончено, дворник уходит,
Мерзлой лопатой в подъезде гремит.
«Во сне я видел сон…»
Во сне я видел сон,
Он страшен был и ясен:
Среди святых икон
Сидел диавол в рясе.
Переодевшись так,
Искал себе он славы,
Но опускался мрак
На купол златоглавый.
Небесные врата
Свет тихий излучали.
Мирская суета
Все множила печали.
Гудел скорбящий люд
И в страхе копошился…
Господь сказал: «Я тут —
На миг лишь отлучился».
Перекрестился я,
На голос обернулся,
Всевышнего моля —
В сон праведный вернулся.
Быль
По эту сторону окна
Сидит красавица одна,
А по ту сторону окна —
Лежит огромная страна.
По эту сторону окна
Вся водка выпита до дна,
А там за сумрачным окном —
Моря и реки кверху дном.
По эту сторону окна
Жена пьяна, иль не жена…
Не разобравшись, под окном
Мужик раскинулся крестом.
И гробовая тишина
По обе стороны окна…
«Научился жить-лукавить…»
Худо – тут, худо – тут.
Научился жить-лукавить,
Научился петь-скрипеть,
Застеклила наледь память —
Прошлых дней не разглядеть.
Притупила свет в окошке,
В сумрак видится едва
Две кривулины-дорожки,
Колченогих два следа.
Кто-то прыгает и скачет,
То назад, а то вперед…
Во вчерашнем небе плачет
Птица вещая – удод.
«Отодвинуты засовы…»
Отодвинуты засовы,
Дверью скрипнул ветерок,
Будто заспанные совы
Вышли люди на порог.
Приоткрыв глаза, сказали:
«Что ты бродишь, словно псих», —
И веревкою связали,
Но оставили в живых.
Затворили снова двери —
Лет на двести спать легли…
То ли люди, то ли звери
Померещились вдали…
«Если ты идешь путем окольным…»
Если ты идешь путем окольным,
Милости у господа проси,
Чтоб всегда со звоном колокольным
Просыпаться на святой Руси.
Бытие
С тех давних и далеких дней
Прошла эпоха целая…
И я был в ней, и я был с ней —
Ей в помощь что-то делая,
И на пределе бренных сил
Помочь пытался ближнему —
Не навредил, не навредил —
Хвала за то Всевышнему!
Русь – 1993
Родина – женщина русоволосая,
Милая, милая – нету милей…
Что же ты нынче нагая и босая
Кровь источаешь на груды камней?
Что же ты ножки свои не укутала
В травы шелковые, мягкий ковыль,
Что же ты волосы светлые спутала —
Все перепутала: сказку и быль.
Стелется по полю дымка неясная,
Прячется в травах вечерняя тишь…
Родина милая, девица красная,
Что ж ты в окошко так грустно глядишь?
Вороги скачут полями, долинами,
Молодцы русские спят на печи,
Видно, забыли, что были былинными…
И заржавели от спячки мечи.
Вышли бы в поле, померялись силою,
Снова на Русь надвигается тьма…