Уже светлеет горизонт.
И женщина сидит, смеется,
Со мною вместе солнца ждет.
«Зовет апрель: гулять, гулять…»
Зовет апрель: гулять, гулять!
Я собираюсь молча.
Жена не хочет отпускать:
– Куда собрался ночью?
– Куда, куда? Летать хочу,
Такое вот желанье!
И коль надумал – улечу,
Сиди здесь в ожиданье.
А хочешь, чудо сотворим —
Открой скорей оконце! —
Возьмем и вместе полетим
Туда, где светит солнце!..
– Летать, да боже упаси!
Чтоб я тебя пустила, —
Жена сказала: – Свет гаси!–
И… форточку закрыла.
«Загляделся в прозрачный ручей…»
Загляделся в прозрачный ручей
И над жизнью задумался снова:
Отдохнуть бы от мутных речей
В ожидании светлого слова.
Как прекрасен родимый язык,
Как он в строчки, созвучья ложится,
Словно к чистой водице приник —
До конца моих дней не напиться…
«Как медленно время идет…»
Как медленно время идет,
Как быстро листва опадает.
Какой на Земле нынче год —
Никто из живущих не знает.
Какой на Земле нынче день?
По внешним приметам – осенний.
На доме моем – светотень
Мир делит на свет и на тени.
Как долго на свете живу?
Как долго я тень свою вижу?
Кто знает… Смотрюсь в синеву
И звуки далекие слышу.
Колымская стена (отрывки из поэмы)
Черепа, черепа – там, где были глаза —
Лишь пустоты,– вернее глазницы,
А когда-то оттуда сбегала слеза,
Трепетали от света ресницы.
Боль когда-то стучала в виски
И от мыслей внутри было тесно…
Колыма, Колыма – золотые пески
И святое, и грешное место.
Не писал я про Север пока,
Не сказать, что иные заботы,
Просто долго дрожала рука
От колымской тяжелой работы.
Просто долго дремала строка,
Замирала и вновь просыпалась,
Ударяясь волной в берега,
На которых полжизни осталось…
Что о прошлом теперь мне тужить,
В те далекие трудные годы
Приходилось мне землю долбить,
Обнажать коренные породы.
И, как все, я тогда уставал,
Вспоминал я и черта, и Бога —
К свету, к солнцу Века поднимал,
Что ни метр – иная эпоха…
Кто там был – не осудит меня,
Знали цену мы мерзлому пуду…
А теперь мне подайте огня!
И чернила налейте в посуду.
От Магадана тыщу верст
На Север тянется погост,
Нет в мире кладбища длинней —
По всей дороге хруст костей…
Остановите, хоть на миг,
Поток машин, я слышу крик.
Из-под земли несется он,
Верней не крик, а слабый стон.
Кричать устали мертвецы…
Простите, братья и отцы, —
И после смерти вам опять
Мы не даем спокойно спать…
Молчит Колымская стена —
Где имена? Где имена?
……………………
Далекий край, суровый край,
Да разве ты виной всему?
Есть на земле и ад, и рай,
Но кто вершит – куда кому?
И кто теперь припомнит всех,
Кто воскресит те имена?..
Примите, люди, этот грех,
Нам за него платить сполна.
Со всех концов земли видна —
Стоит Кремлевская стена,
От глаз людских удалена —
Лежит Колымская стена.
Родова
Сыну Сергею
Это дерево вечно растет.
Его корни в глубинах пространства,
В кроне, в листике каждом течет
Кровь язычества и христианства.
Перемешана, смешана кровь
И от буйства к спокойствию духа
Прорастала и крепла любовь,
И коснулась дыханием слуха.
О, далекие предки мои,
Россияне – сыны вольнодумства,
В моем сердце доныне горит
Ваш огонь доброты и безумства.
Я листочек на ветке любви,
Все мы в мире и вечны, и тленны.
Дай-то Бог, чтобы в нашей крови
Не пропали великие гены.
Горе сгинет и смута пройдет,
Даст нам Бог высоты и простора.
Покаянное время грядет,
Русь, Россия – судьба и опора.
«Я сын любви, я внук раздора…»
Я сын любви, я внук раздора,
Вокруг пустынные поля,
И за пределами простора
Еще просторнее земля.
А за спиной все смято, сжато —
В сундук железный под замок…
Мне новой Родины не надо,
Она одна – как Свет, как Бог.
И я любви своей не скрою,
Не отрекусь и на огне.
И все прошедшее со мною,
И все минувшее во мне.
Вновь мировая зреет ссора,
Стою на огненном Крыльце —
Я сын любви, я внук раздора,
Отец и дед – в одном лице.
«Как цветок придорожный, поникну…
Как цветок придорожный, поникну
На исходе холодного дня,
Проходящему поезду крикну,
Не услышат в вагонах меня.
Только ветром размытые лица,
В желтых рамах успеют мелькнуть.
Будет пыль над землею кружиться,
Оседая на рельсовый путь.
Оседая на травы степные,
Осыпаясь на плечи и грудь…
Простучали колеса стальные,
Скорый поезд назад не вернуть.
Улетел за седые отроги,
То ли в сказку опять, то ли в быль…
Одиноко стою у дороги —
Оседает столетняя пыль.
Погорельцы
Раскатали домишко по бревнышку
И снежком притоптали дымок,
И навстречу студеному солнышку
Покатили свой хилый возок.
Что их ждет впереди за холмами?
Что им темное небо сулит?
Снег тяжелый скрипит под ногами,
Спотыкаясь, собака скулит.
Неизвестность, неясность, тревога
И надежда, что это – пока…
И петляет, петляет дорога —
Будто тянется нить из клубка.
Размотается пряжа не скоро,
И не скоро окончится путь,
У чужого приткнется забора
Этот горький возок отдохнуть…
И живем мы спокойно на свете,
На душе ни тоски, ни вины.
Тянут воз свой российские дети
По дорогам любимой страны.
«Из прошлого высвечен сердцем…»
Из прошлого высвечен сердцем
Нетленный родительский дом,
В нем зыбка с кудрявым младенцем
Качалась под звездным окном.
Осеннее небо пугало
Печальной своей глубиной,
И зыбка пылинкой витала
В тумане меж светом и тьмой.
Казалось, что мир этот хрупкий
Рассыплется вдруг среди дня,
Но женские теплые руки
Вселяли надежду в меня.
И я привыкал понемногу
К пространству за темным окном,
Вначале пять метров к порогу…
А позже покинул и дом.
В пути постигал расстоянья,
Пространство манило, влекло,
И время земного скитанья
Так быстро бежало, текло.
То время подернуто дымкой,
Но вижу за той пеленой,
Как женщина с доброй улыбкой
Склоняется вновь надо мной.
И женские руки в надежде
Ласкают белесый мой чуб,
И я просыпаюсь, как в детстве,
И… «мама!» – срывается с губ.
«Три женщины любимых, три печали…»
Три женщины любимых, три печали
У трех дорог меня всегда встречали.
Три женщины любимых, три огня
От злых напастей берегли меня.
Три женщины любимых на земле,
Три мотылька, светящихся во мгле,
За них готов молиться день и ночь —
Храни их, Боже: мать, жену и дочь.
«Вот и вышел намеченный срок…
В.Н.
Вот и вышел намеченный срок,
Приумолкли походные трубы.
С этой женщиной пить бы медок,
Целовать ее сладкие губы.
С этой женщиной век вековать,
Только что мне от века осталось.
Где моя молодецкая стать
И куда моя юность умчалась?
Исходил я немало дорог,
Верил в силу свою и отвагу…
С этой женщиной пить бы медок,
А не горькую, горькую влагу.
Протекли мои годы в песок,
Слишком призрачны были победы.
С этой женщиной пить бы медок
И хмелеть от вечерней беседы.
В этом мире неясных тревог
Я молю всемогущего Бога —
С этой женщиной пить бы медок
До того, до последнего срока.
«Душой ничуть не покривлю…»
Душой ничуть не покривлю,
Когда сравню тебя с Мадонной,