С той недоступной и покорной,
Чей взгляд божественный ловлю.
Душой ничуть не покривлю,
Сказав, что есть на свете чудо,
Средь сумасшествия и блуда —
Святую женщину люблю.
Скажу спасибо сентябрю
За ту, негаданную встречу.
Я новый год в душе отмечу —
Душой ничуть не покривлю.
Мольба
Храни тебя мой Бог,
Меня – твоя Богиня.
Где движется песок,
Там вечная пустыня.
Где тысячи дорог,
Невидимые взору,
Там движется песок,
Не под гору, а в гору.
Моя судьба, мой рок,
Мираж, с которым спорю.
Там движется песок
К сиреневому морю.
Там движется песок,
Как будто кровь под кожей…
Храни тебя мой Бог,
Да и Богиня тоже.
«Эта женщина Востока…»
Под тяжестью твоей огромной боли
Я не согнусь, хоть и былинка в поле.
А ты могуч, руками камни крошишь,
А боль былинки выдержать не можешь.
Эта женщина Востока
Говорит и говорит,
Нескончаемым потоком
Речь, как реченька журчит.
Я слова не разбираю,
Не моя на то вина,
Но я сердцем понимаю,
Что волнуется она.
Что в душе ее тревога,
Что в душе ее печаль.
У нее одна дорога,
У меня другая даль.
Но на миг соприкоснулись
В оглушающей тиши
И на оклик оглянулись
Две былинки, две души.
«Рисую осенний пейзаж…»
Рисую осенний пейзаж,
Оранжевой краской рисую.
Сменяется явь на мираж,
Уйти в неизвестность рискую.
Сменяется день на закат,
В рубахе малиновый вечер.
Плывет над землей листопад
И листья щебечут: «До встречи».
До той недалекой поры,
Когда распускается верба
И радужный смех детворы
Взлетает до синего неба…
Рисую осенний пейзаж —
Прекрасный кусочек природы.
И женская прихоть и блажь —
Всего лишь измена погоды.
«…Из той поры до нынешнего дня…»
…Из той поры до нынешнего дня
Летит, летит: «Не разлюби меня», —
И готов поклясться на крови,
Я от твоей не отрекусь любви.
Когда вдали забрезжит ливень-свет,
Мы вдруг поймем, что нас уже здесь нет,
Лишь голоса, да отголоски дней,
Судьба твоя растворена в моей.
И потому безудержно любя
И среди звезд я отыщу тебя…
«Сколько прошел дорог…»
Сколько прошел дорог,
Сколько спалил мостов,
Слишком печален итог —
Много могил и крестов.
Сколько друзей схоронил,
Сына отнес на погост.
Кто из неведомых сил
Сжег этот крохотный мост?
Господи, что впереди,
Пламень в душе или лед,
Молот тяжелый в груди
В ребра безжалостно бьет.
Что же мне делать теперь,
Новые строить мосты?
Двери слетают с петель —
Поле, снега и кресты.
«Все, что от жизни возьму…»
Все, что от жизни возьму, —
Все, уходя, возвращу.
Канув в кромешную тьму,
Всем ли и все ли прощу.
Все ли прощу я себе,
Все ли могу я прощать,
В этой заблудшей судьбе —
Было о чем мне вещать.
Было о чем сожалеть,
Крест свой нелегкий неся…
Мог бы давно умереть —
Без отпущенья нельзя.
Без отпущенья грешно,
Раньше, до Судного Дня,
Всем отпущенье дано…
Нынче простят ли меня?
«Сколько потеряно…»
Сколько потеряно,
Сколько не найдено.
Жил неуверенно —
Счастье украдено.
Времечко сдвинуто
Ветрами зимними,
Душенька вымыта
Белыми ливнями.
Что же осталось:
Дорога нездешняя,
Сердца усталость.
Да грусть безутешная.
Жил бы уверенно,
Зная доподлинно —
Что не потеряны
Совесть и Родина.
Ниточка тонкая —
Дума заветная.
Жизнь моя горькая,
Жизнь моя светлая.
Утро по полю
Дымкою стелется,
В лучшую долю
Трудно, но верится.
Предчувствие
Все сильней, сильнее
Белый снег валит.
К вечеру яснее
Голова болит.
К вечеру сильнее,
Как не берегись!
Глупая затея —
Эта наша жизнь.
Все чужие боли,
И своя к тому ж,
По господней воле —
Я поэт и муж.
По господней воле
Нужен там и тут,
Во широком поле
Чьи-то кони ржут.
Во широком поле
Разгулялся зверь,
По своей-то воле…
Кто готов теперь?
За тебя сразиться,
Пресвятая Русь!
На чело ложится
Мировая грусть.
Сорокалетним
…До тридцати поэтом быть почетно,
И срам кромешный – после тридцати…
До тридцати разбрасывали камни,
Искали чувств глубоких родники.
От слов тяжелых закрывали ставни,
Напуганные правдой земляки.
До тридцати вливали в наши уши
«Святую» ложь, пускали пыль в глаза…
На всю страну кричали наши души,
По всей стране молчали голоса.
Не оправданье – долгое молчанье,
Все это в нашей скажется судьбе.
Но чистых слов прекрасное звучанье
Мы постарались сохранить в себе.
И время нас по-своему венчало,
Нам много лет, но грех нас в том винить.
Мы много передумали сначала,
Чтоб нынче с болью в сердце говорить.
И чистых слов мы не забыли давних,
До сорока сумевшие дожить —
Пришла пора. Мы собираем камни,
Чтоб родники от скверны оградить.
«Все больше зимние пейзажи…»
Все больше зимние пейзажи
Рисует мальчик, мой сосед,
И дарит девочке Наташе,
И говорит: «Прекрасный цвет».
Белеет серый лист бумаги
Под кистью юного творца,
Белеют рощи и овраги,
И снег белеет у крыльца.
Белым-бело по всей округе,
Что уместилась в полотне…
И мчит малыш к своей подруге
На белом, белом скакуне.
Рисуй, малыш, все белым цветом,
Пока так чувствует рука,
Пока еще ты с белым светом
Лишь познакомился слегка.
«Задумаюсь над сутью бытия…»
Задумаюсь над сутью бытия —
Вот дом, огонь и у камина – я.
Задумаюсь над суетою Дня —
Вот дом, огонь.., но в доме нет меня.
«В моем лице – морщинки прапрадеда…»
В моем лице – морщинки прапрадеда,
В моем лице – улыбки праправнука,
В моем лице – крупинки прапраСвета,
В моем лице – полоски прапраЗвука.
Все собрано по капелькам, крупицам,
Чтоб будущему в прошлом повториться,
Лицо льстеца, лгуна или творца —
Начало есть и нет ему конца.
«Поеду в Сочи отдыхать…»
Н. Рубцову
Поеду в Сочи отдыхать,
Вот, сэкономлю на зарплате,
Питанье, море, да кровать
И кое-что возьму в прокате…
Поеду, хоть на малый срок,
В родном краю холодновато,
Там с головой уйду в песок —
Сибиряку так мало надо.
Погреть бы косточки свои,
Да кожу белую поджарить,
И на последние рубли
У моря «сфотаться» на память.
Чтоб показать друзьям потом,
Да прихвастнуть чуток при встрече, —
Мол, в море плавал голубом
И жил почти по-человечьи.
«Песочные часы. шуршание песчинок…»
Песочные часы. шуршание песчинок.
Почти не слышен времени уход.
Мир состоит из капелек и льдинок,
Из снежных гор и океанских вод.
Великое и крохотное рядом,
Минутное и вечное – в одном,
В одном сосуде розово-стеклянном,
Заполненном просеянным песком.
Текут песчинки, время отмеряют.
На дно сосуда падают шурша…
И с каждою песчинкой умирает,
И снова возрождается душа.
Неумолимо времени теченье,
Судьба – песчинка. Движется песок…
И смерть полна высокого значенья —
Душе никто не отмеряет срок.