Облако рассеялось. Светозар еще стоял с поднятой рукой, потом медленно ее опустил. Посмотрел на засиявшее небо, на солнце, на лиловые тени, бегущие по полю от яркого дня. Стояла такая невероятная тишина, как будто земля опустела… Он пошел в город пешком, вслед за автобусом.
Домой он не приходил весь этот день. Вечером напился и едва добрел до дома. Когда проснулся утром, Милена прикладывала ему ко лбу мокрые тряпки.
— Ты должен мне обещать, что больше не будешь пить, — сказала она строго. — Вчера вечером грохнулся возле кровати, напугал детей… И где ты пропадал целых два дня? Я уж не знала, что и думать…
Она не позволила ему встать с постели — пошла сама к нему на работу сказать, что он болен.
Возле него играли сын и дочка. Они рисовали какие-то фигурки на бумаге и вырезывали их. Светозар наблюдал за их игрой, а голова у него была тяжелая. Засыпая снова, он подумал: «Хоть бы вы были счастливы. Хоть бы вас никогда не постигло такое…»
Вечером он пришел в себя. Он пил крепкий чай в кухне, когда вошла Милена.
— Я хочу поговорить с тобой серьезно, — сказала она. — Я должна подыскать себе работу, дома я больше не могу сидеть.
— А дети?
— Я вызову маму, чтобы она пожила с нами. Но это другой вопрос, я хочу поговорить о тебе… Ты много пьешь в последнее время. Я понимаю, тебе тяжело дома… Я ничего от тебя не хочу, но если мы будем жить вместе и если мы решили воспитать детей, ты должен подумать хотя бы о них. Ради них я тебя прошу — брось пить, сохрани хотя бы остаток здоровья. Во всем прочем живи, как знаешь, я не буду тебе мешать.
Он усмехнулся: жена, как и все остальные, тоже хочет его спасать.
— Хорошо, — сказал он. — Я попробую не пить.
— И на твоей работе заметили… Стефанов сегодня сказал об этом прямо и просил меня с тобой поговорить.
— Это не его дело.
— Почему? Люди проявляют товарищескую заботу.
Светозар отставил чашку и поднялся с места. Увидел себя в зеркальце, висевшем над раковиной: седые волосы на висках, погасший взгляд, морщины вокруг рта, одна щека подергивается.
— Люди? — процедил он внезапно, пристально глядя в зеркало. — Люди!.. Ненавижу их!
— Что ты говоришь, Зарко? Люди не виноваты в твоих ошибках, — сурово ответила Милена.
Он обернулся и сузил глаза:
— Я никого не обвиняю, будь спокойна. Я и себя ненавижу…
Через неделю из Бургаса приехала мать Милены — хрупкая чистенькая старушка с умными глазами. Она поцеловала зятя с таким видом, словно ничего не произошло, и ни разу не позволила себе на что-нибудь намекнуть или о чем-нибудь его спросить. Но Светозару было не по себе в ее присутствии. Это стало еще одной причиной его поздних возвращений домой.
Он не сдержал своего обещания — продолжал пить. Напоминания Милены только раздражали и сердили его. Милена, со своей стороны, тоже теряла терпение: все ее попытки сблизиться с ним наталкивались на холод и враждебность. Она начала подозревать, что он так себя ведет потому, что связался еще с какой-нибудь женщиной — она знала, что Евгении уже нет в Софии. Она перестала ему верить, но по-прежнему его жалела. Однажды, когда он пришел позднее обычного, Милена не выдержала:
— Это наконец переходит все границы. С которой ты был сегодня вечером?
— Это тебя не касается, — ответил он заплетающимся языком и, не поужинав, пошел в спальню.
Перенесенные страдания, уязвленное самолюбие, утрата надежды породили у них глухую ненависть друг к другу, и эта ненависть росла с каждым днем.
11
Теперь друзья вспомнили про них — за исключением Рангела Костова и его жены, которые оскорбились: Светозар грозился плюнуть им в лицо при первой же встрече, и это до них дошло. Остальные начали ходить к ним в гости, приглашать их к себе. Светозар избегал этих посещений. Избегал даже Колева.
По вечерам он уединялся в какой-нибудь пивной. Часами сидел, вслушиваясь в чужие разговоры — о служебных неприятностях и мелких сделках, о рыбной ловле, о предстоявшем или прошедшем летнем отпуске. Все эти разговоры странно звучали в его ушах. Он чувствовал себя мертвецом среди живых.
Однажды за соседний столик сели двое молодых людей — мужчина и женщина. Мужчина, элегантный красавец, что-то говорил вполголоса. Женщина долго молчала, неподвижно глядя в пространство темными глазами. Потом Светозар услышал, как она сказала:
— Вы врач. Дайте мне какой-нибудь порошок, чтобы я могла уснуть…
— Это нетрудно, — ответил мужчина, улыбаясь. — Я куплю вам в ближайшей аптеке.
— Вы меня не поняли. Я хочу уснуть навсегда.
— Это почему? Такая молодая… Вы замужем?
— Да.
— А кто ваш муж?
— Горный инженер. Очень хороший человек — так говорят все. Но я его не выношу. Когда он ко мне приближается, мне хочется кричать…
— Тогда зачем вы вышли за него замуж?
— Я его любила. Я смешная, не правда ли?
— Вы часто изменяете мужу?
— Нет… Не подумайте, что я ищу приключений. Вы — первый, с кем я решилась пойти… Только не делайте, пожалуйста, из этого никаких выводов, вы мне не нравитесь.
— Тогда зачем вы со мной пошли?
— Не знаю, может быть, чтобы поиздеваться над своими родителями. Они считают моего мужа идеальнейшим супругом и часто меня бранят — я, дескать, его не заслуживаю…
— Гм, вам надо лечиться.
У этой женщины были странные глаза — очень черные, но тусклые и какие-то мохнатые. Глаза безо всякого выражения, без тени мысли. Иногда они останавливались на собеседнике с таким же равнодушием, с каким останавливались на окружающих предметах. Глядя на эту женщину, Светозар содрогнулся. Его охватил беспричинный страх.
Он встал и вышел из пивной, чтобы избавиться от глаз этой женщины. Но они его не отпускали. Он все еще видел их перед собой. Они впились, как когти, в его память и вонзались все глубже, чем больше он силился их забыть.
Однажды ночью они ему приснились. Глаза выплыли из мрака и стали к нему приближаться. Темные, мохнатые, страшные, они надвигались на него, становились все больше, достигли чудовищных размеров… И вдруг Светозар понял, что глаза на него не смотрят: они мертвые. Он хотел бежать, но куда бы он ни поворачивался, глаза неизменно оказывались напротив него, у самого его лица. И тогда он услышал голос, далекий, мягкий, звучный голос, который говорил: «Молчи, я знаю, что ты скажешь. Ты должен жить…» Он узнал этот голос и устремился к нему, но глаза преградили ему путь и он почувствовал, что они входят в него рыхлой, бесформенной, холодной черной массой…
Он проснулся весь в поту. В гостиную, где он ночевал в последнее время, вошла Милена, босая, в ночной рубашке.
— Что с тобой? Ты кричал во сне… Опять перепил?
— Мне снились кошмары…
— Каждую ночь пугаешь детей, — сказала Милена, глядя на него и гневно и сочувственно.
— Мне очень жаль… Что же делать?
Милена со вздохом опустилась на стул. Она смотрела на него и молчала. Лицо у него было опухшее от алкоголя, глаза — померкшие, расширенные, безучастные. Милена заплакала:
— Зачем ты губишь себя этой водкой? Чего ты в конце концов хочешь? Скажи, я это сделаю. Чтобы я убралась отсюда? Этого ты хочешь?
— Нет, Милена… Я ничего не хочу.
— Боже мой, боже мой! За что все эти муки, за что, до каких пор!..
Она разрыдалась. Он встал, положил руку ей на плечо.
— Ну не плачь. Разбудишь детей.
— Как могло это случиться с тобой, Зарко, с тобой, горе мое! Что мне делать, господи!
Это было за несколько дней до Нового года. Светозар и сам видел, что гибнет, и запретил себе пить. Когда накануне праздника позвонил доктор Петков и предложил встречать Новый год вместе, он согласился. Пригласил доктора с женой и еще нескольких приятелей к себе. Милена принялась готовить праздничный ужин. А сам он после обеда несколько часов бегал по магазинам — выбирал подарки для нее и для детей. Ему хотелось доставить им маленькую радость.
Вечером последним из приглашенных явился Колев. Ко всеобщему удивлению, он пришел под руку с красивой белокурой девушкой, которую представил торжественно:
— Моя невеста. Вера, знакомься.
— Поздравляем!
— Поздравляем, Асен, наконец-то и ты…
Светозар только пожал ему руку и посмотрел на него с удивлением.
Сразу же наполнили бокалы, чтобы выпить за здоровье невесты. Она сидела рядом с Колевым и застенчиво моргала своими светлыми глазами. Колев обнял ее за плечи, подал ей бокал. Пили все. В гостиной стало шумно и весело. Дым от сигарет застлал воздух.
Ужинать было еще рано. Доктор Петков сбросил пиджак и начал показывать карточные фокусы. Однако его затмила жена одного из гостей. Она так удачно гадала по руке, что все заливались смехом. Только Колев был необычайно тих. Он неотступно занимался своей невестой, что-то рассказывал ей вполголоса, шептал на ухо. Лицо девушки светилось; Колев улыбался и то и дело поправлял свой новый галстук. Ему тоже погадали по руке.
— Вы счастливчик, — сказала ему гадалка. — Ваша будущая супруга изменит вам всего два раза…
Все ожидали, что он ответит с присущим ему остроумием, но на этот раз Колев только открыл рот и тут же запнулся, сконфузился и покраснел, как мальчишка.
— Товарищ Вера, ясно, что вы его наставите на путь истинный, — рассмеялась гадалка.
У Светозара от первой же рюмки закружилась голова, потому что он устал и был голоден. Он налил себе вторую, Милена толкнула его ногой под столом. Он отмахнулся:
— В новогоднюю ночь разрешается…
Он пил. Шутил со всеми. Часто поглядывал на Колева и его невесту. Быстро напился. Время от времени Милена смотрела на него испуганно и пыталась отставить бутылки от него подальше. Но он упорно пил. На лице у него появилось рассеянное и удивленное выражение.
После ужина он попытался рассказать анекдот, но язык у него заплетался, и он осекся на полуслове. Колев поспешил докончить анекдот за него. Светозар слушал — бледный, с остекленевшими глазами — и тяжело дышал.