Верховной власти в политической жизни страны домогаются две большие ассоциации — Лига заднекопытных и Лига переднекопытных. Но так как у уибробцев передних копыт нет, а есть только задние, то власть всегда находится в руках Лиги заднекопытных, разделенной на подлиги, которые борются между собой. Вот почему первым делом любой подлиги, дорвавшейся до власти, является расправа со своими солигинцами из остальных подлиг.
Все это нашло отражение в Уибробской конституции, согласно которой Уибробия — Свободное Демократическое Вицегубернаторство. Им управляют три Вице-губернатора и Парламент. Вице-губернаторы сами избирают себя от имени и во имя нации и после этого сами же избирают Парламент, состоящий из двух палат — Сената и Народного собрания. В далеком прошлом в обеих палатах заседали уибробцы, но, поскольку это оказалось очень дорогим и неудобным с технической точки зрения, они были постепенно заменены сначала наполовину, а затем целиком электронными киберами. В настоящее время этих кибердепутатов производит фирма «Уиброб демократик корпорейшн», и каждая из подлиг лиги может приобрести их в неограниченном количестве, если только в предвыборном состязании сумеет первой достигнуть склада, где их продают. После избрания кибердепутаты программируются упомянутыми выше избирателями. Интересной особенностью этого акта является то, что киберы встречают свое программирование жертвоприношением овцы, то есть овациями[30]. Само программирование носит название «тронное слово», или «программная речь». Министры и другие высшие администраторы Вицегубернаторства назначаются Киберсенатом.
Кибердепутаты получают мандат на один год, что делается с целью не допустить возможной их поломки при более длительном использовании, хотя они и продаются с гарантией на сто лет. Мандат Вице-губернаторов действителен пятьдесят лет с правом самоизбрания до трех раз. Статья первая, параграф первый, абзац первый Уибробской конституции запрещает кому бы то ни было из Вице-губернаторов, независимо от пола, возраста и вероисповедания, оставлять свой пост до истечения срока мандата. Тот, кто нарушит эту статью, — сказано в Конституции, — подлежит смертной казни и обречен на вечный позор: вместо того чтобы быть погребенным с почестями, он будет выброшен на свалку. Последняя мера применяется и в том случае, когда Вице-губернатор умирает преждевременно, потому что, как объяснил нам Шпик, бывает трудно установить, умер ли он невольно или со злым умыслом. Во всяком случае, подобный поспешный уход с поста рассматривается как плохой пример для будущих поколений Вице-губернаторов.
Для того чтобы нагляднее проиллюстрировать эту особенность Конституции, Шпик поведал нам следующую прискорбную историю. Один Вице-губернатор прежнего состава неожиданно умер за пятнадцать минут до определенного ему срока. Его тело было выброшено за городскую стену Уиброб-сити (тогда еще столицу окружали стены), и собаки (тогда еще были собаки) в два счета расправились с ним. Два года спустя один из придворных историков, главной задачей которых было поддерживать и множить реноме Вицегубернаторства, обнаружил трагическую ошибку: время восшествия опозоренного Превосходительства было помечено в протоколах только днем самоизбрания, а час, минута и секунда указаны не были. В действительности Превосходительство умер не з а 15 минут, а ч е р е з 15 минут п о с л е истечения срока мандата, что полностью его реабилитировало. Нынешние Вице-губернаторы, в то время еще молодые и чувствительные, были потрясены. По их распоряжению жители Уиброб-сити бросились на поиски останков покойного в радиусе ста миль вокруг столицы, но после двухлетних усилий нашли только одну косточку от двуперстой руки. Ученые долго спорили о подлинности кости, о том, достаточно ли тщательно перерыты мусорные ямы, но тут вмешался народ и с умилением доказал, что только кость такой сильной руки, какая была у обесчещенного Вице-губернатора, не смогли бы изглодать даже голодные собаки.
Кость была признана подлинной. Так как от нее воняло, ее положили в цинковый гроб и похоронили под звуки салюта и траурных мелодий. На следующий день молодые Вице-губернаторы издали эдикт о проверке вице-губернаторских мандатов. С тех пор проверка называется «джонизация» по имени невинно пострадавшего Вице-губернатора Джона и проводится не менее чем тремя историками и двадцатью экспертами-графологами.
— Думаю, что этого вам достаточно, — сказал Шпик под вечер. — Нам пора.
И действительно было пора — наступил двадцатый час 15 января 1972 года. Дата и час, которые останутся памятными в моей скромной биографии.
Мы сели в наш вездеход-лимузин и поехали по бульварам и авеню Уиброб-сити. Вскоре вездеход оторвался от Земли и полетел. Я испугался. Я знал, что полеты над Уиброб-сити запрещены, и ожидал, что в любой момент нас может сбить воздушная полиция. Но Шпик, похлопав себя по карману, сказал, что у нас есть разрешение долететь до Летающего острова.
Мы продолжали возноситься с невероятной скоростью. Через полчаса мы пересекли первый пласт облаков, и огоньки уибробской столицы исчезли. Затем мы пересекли еще три пласта и ровно в 20.30 опустились на остров, освещенный лучами заходящего солнца…
Здесь, уважаемый читатель, необходимо дать небольшое пояснение, без которого вы не сможете понять ни предыдущие, ни последующие мои описания и отчеты.
Резиденция Уибробского вицегубернаторства действительно находится на упомянутом острове. Остров летит, вернее парит, на расстоянии тридцати миль над Уиброб-сити и даже в солнечную погоду едва заметен с Земли. Он имеет форму правильного круга диаметром в семь тысяч восемьсот тридцать семь ярдов, или приблизительно четыре с половиной мили; следовательно, его поверхность равняется десяти тысячам акров. Толщина острова — триста ярдов, а основанием ему служит брильянтовая плита в двести ярдов в поперечном разрезе. Нижней стороной эта плита всегда обращена к Земле. Глубоко в центре острова помещается огромный магнит, положение которого меняется с помощью электронной техники; манипулируя этим магнитом и используя его взаимодействие с магнитными околоземными полями, островитяне направляют остров в воздушном пространстве вниз, вверх или по горизонтали — отсюда и его название Летающий.
На острове сосредоточены все рельефы, климаты, флора и фауна Уибробии, так что живущие на нем не ощущают ее отсутствия. Приятное состояние полуневесомости, с одной стороны, поддерживает и питает их врожденный демократизм, с другой — продолжительное пребывание в стратосферных условиях оказало влияние на их дыхание и речь, и они значительно легче находят общий язык с Вице-губернаторами Бробдингуйи, живущими в таких же условиях, чем со своими соотечественниками. Это, естественно, не мешает им чувствовать себя уибробцами до мозга костей.
Сама Резиденция воздвигнута в центре острова посреди огромного и тенистого парка баобабов. Три огромные башни — по одной на каждого Вице-губернатора — придают ей возвышенный вид. Верхние площадки башен всегда находятся в безвоздушном космическом пространстве и представляют собой хорошо оборудованные обсерватории; оттуда с помощью мощных электронных телескопов Их Превосходительства советуются со звездами, когда им предстоит решать какой-либо важный государственный вопрос; из обсерваторий они поддерживают и более непосредственный контакт с жизнью своих подданных, знакомятся с их нуждами и склонностями. Слева от Резиденции находится здание Парламента, справа — здание Академии наук, а позади — казармы двух дивизий, армейской и полицейской, которые помогают правильному функционированию Парламента и Академии.
Итак, мы приземлились на Летающем острове. Мистер Шпик предъявил наш пропуск страже, и мы отправились пешком к парадному входу Резиденции, торжественно сопровождаемые эскортом из нескольких танкеток и двух самоходных орудий ближнего боя. У парадного входа нас встретили два церемониймейстера, украшенные орхидеями и ручными лазерами, и ввели нас в Зал ожидания. Церемониймейстеры предложили нам сесть на стулья лицом друг к другу и сказали, чтоб мы не слишком шевелились.
Здесь нас ожидала первая неожиданность. Как я ни старался не оглядываться, в первые же минуты я заметил несколько маленьких зверюшек, бегающих в разных направлениях по мраморному полу. Сначала я подумал, что в Резиденции водятся суслики или крысы, но один из зверьков пробежал всего в нескольких метрах от нас, и я чуть не ахнул…
Зверьки были не зверьки. Это были крохотные человечки, настоящие, без грив и хвостов. Мне это не снилось, честное слово, я слышал их топотню по мрамору, а один из них бросил на нас надменный взгляд и что-то пропищал, но что — я не понял. Рост этих человечков был не больше четырех-пяти дюймов, то есть 10—12 сантиметров, и они носили весьма оригинальные костюмы: на голове большие чалмы вроде чалмы Маленького Мука, украшенные пестрыми перышками; яркие зеленые, синие или красные кафтаны, обшитые мишурой, широкие шаровары; на ногах — серебряные или золотые сапожки. Все они важно семенили или бегали с озабоченным видом, а под мышкой держали микроскопические портфели и папки.
Я взглядом спросил Шпика, что это за существа, и он шепотом ответил:
— Советники Их Превосходительств.
— Но это же настоящие лилипуты! — тихо воскликнул я.
— Вы недалеки от истины, — прошептал Шпик. — Вспомните книги во второй читальне Лаггнеггской библиотеки. Вы и тогда произнесли слово лилипут… Откуда вы его знаете?
Я не мог ему ответить, а схватил за руку жену, которая хотела поймать одного из человечков с намерением рассмотреть его поближе. Я шепнул ей, что подобный поступок может навлечь на нас неприятности, поскольку чем меньше человек, тем он более самолюбив, обидчив и мстителен.
Между тем мимо нас прошли и несколько уибробцев нормального роста, — разумеется, в черных официальных костюмах и с галстуками-бабочками на белых рубашках. Через левую руку у них были перекинуты салфетки, и я решил, что это, наверное, кельнеры, но цилиндры, которые они носили на голове, заставили меня усомниться. И действительно Шпик шепнул мне, что это министры Их Превосходительств.