Вторая же задача заключается в том, чтобы уничтожить капитализм. Здесь уже потребуется союз с мелкой буржуазией, поскольку она все-таки имеет не только буржуазные наклонности, хотя и заинтересована в продаже своего товара по более высокой цене. Это ведь тоже трудящиеся. А другие трудящиеся являются естественными союзниками рабочего класса. И такая революция будет подкреплена улучшением положения крестьянства: вспомним, что в России крестьянство получило землю из рук большевистского, а вовсе не буржуазного правительства. А буржуазное правительство по своей недальновидности и жадности не использовало этот потенциал, не смогло порезать помещичью землю, а ведь имело шанс это сделать, если бы не оказалось столь жадным, – и не исключено, что социалистическая революция в России в этом случае не победила бы с такой легкостью.
Потом эти завоевания пытались отнять. А кто будет их защищать, неужели только рабочий класс? Вовсе нет. Кто составлял основной состав Красной армии? Правильный ответ – крестьяне. Ее ядро, конечно же, складывалось из рабочих, в том числе тех, кто служил на флоте и был достаточно грамотным. Они-то в конце концов пришли и арестовали это несуразное Временное правительство. Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что эта теория революции, кроме всего прочего, вовсе не шаблонная – она блестящая. Те, кто ее совершил, не просто читали Маркса и Энгельса: они глубоко прочувствовали их метод. А метод Маркса и Энгельса как раз-таки и состоит в осознании формы внутреннего самодвижения содержания процесса. Если содержание изменилось, если наблюдается империализм, если имеются колонии и метрополии, если специально «подкармливают» рабочих в крупнейших капиталистических странах (Ленин даже отмечает такое понятие – labour lieutenants of capitalist class, «рабочие приказчики класса буржуазии»), – то не ждите, что там начнется революция. Социалистическая революция начнется там, где все эти противоречия назрели в большей мере – и где наличествует слабое звено. В слабом звене у нас она и произошла, что говорит о творческом характере ее руководителей. Вот это творческое отношение к марксизму Сталин хорошо усвоил и успешно проводил его в жизнь. И в данном томе хорошо это видно.
А что же стало с преемственностью – ведь Ленин, как известно, был неформальным руководителем партии? Он не был ее генеральным секретарем. Он просто больше всех работал, больше всех выступал и больше своих сил вложил в это дело. Сталин буквально соревновался с ним в этом, в том числе и жертвуя собой. Однако в руководстве партии, в управлении страной, в этом смысле ничего не изменилось: состоялась, если можно так выразиться, передача из рук в руки факела ленинизма. Поэтому мы оцениваем дело и учение Сталина как продолжение ленинизма.
И вот Сталин продолжает:
«Ленин воевал, стало быть, со сторонниками “перманентной” революции не из-за вопроса о непрерывности, ибо Ленин сам стоял на точке зрения непрерывной революции, а из-за недооценки ими роли крестьянства, являющегося величайшим резервом пролетариата, из-за непонимания идеи гегемонии пролетариата».
Надо бы еще немного сказать об оценке безграмотности Троцкого. Троцкий рассуждает об одной революции, в то время как их тут две. Ведь что такое революция? Это скачок, переворот во всем базисе и политической надстройке. На место одного класса приходит противоположный. Таким образом, как мы уже отмечали, в нашем случае имеются два переворота. Следовательно, как же можно говорить об одной революции, когда их на самом деле две? Вы совершаете буржуазную революцию, а потом переходите – хоть через три месяца – уже к революции пролетарской. А не разделив их, не поняв, в чем различие этих двух революций, не поставив соответствующим образом задачи, вы никогда не выиграете. Так что Троцкий продемонстрировал свою полную безграмотность в диалектике, равно как и непонимание того, что такое революция вообще. Повторим еще раз: это скачок и переворот. У него же получается не два скачка, как у Ленина и Сталина, а один скачок. А ведь одним махом не перепрыгнешь сразу из феодализма в социализм.
«Раньше считали победу революции в одной стране невозможной, полагая, что для победы над буржуазией необходимо совместное выступление пролетариев всех передовых стран или, во всяком случае, большинства таких стран. Теперь эта точка зрения уже не соответствует действительности. Теперь нужно исходить из возможности такой победы, ибо неравномерный и скачкообразный характер развития различных капиталистических стран в обстановке империализма, развитие катастрофических противоречий внутри империализма, ведущих к неизбежным войнам, рост революционного движения во всех странах мира – все это ведет не только к возможности, но и к необходимости победы пролетариата в отдельных странах. <…>…если имеются налицо некоторые совершенно необходимые условия, без наличия которых нечего и думать о взятии власти пролетариатом».
Далее автор снова цитирует Ленина:
«Лишь тогда, когда “низы” не хотят старого и когда “верхи” не могут по-старому, лишь тогда революция может победить. Иначе эта истина выражается словами: революция невозможна без общенационального (и эксплуатируемых и эксплуататоров затрагивающего) кризиса».
«…пролетариат победившей страны может и должен построить социалистическое общество. Но значит ли это, что он тем самым достигнет полной, окончательной победы социализма, т. е. значит ли это, что он может силами лишь одной страны закрепить окончательно социализм и вполне гарантировать страну от интервенции, а значит, и от реставрации? Нет, не значит. Для этого необходима победа революции по крайней мере в нескольких странах. Поэтому развитие и поддержка революции в других странах является существенной задачей победившей революции. Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство для ускорения победы пролетариата в других странах».
Следующий раздел очень интересный: в нем все подано просто, буквально «разжевано». Так и называется – «Диктатура пролетариата».
«Диктатура пролетариата есть орудие пролетарской революции, ее орган, ее важнейший опорный пункт, вызванный к жизни для того, чтобы, во-первых, подавить сопротивление свергнутых эксплуататоров и закрепить свои достижения, во-вторых, довести до конца пролетарскую революцию, довести революцию до полной победы социализма».
Полная победа социализма означает уничтожение эксплуататорских классов, да и самой эксплуатации. Это очень важное звено, которое заканчивается в переходный период. А дальше уже диктатура пролетариата решает задачи чисто социалистические.
Дальше Сталин цитирует Ленина, который в своем «Великом почине» прямо указывает, что диктатура пролетариата – это научное латинское историко-философское выражение. Оно означает, что только определенный класс – а именно городские, фабрично-заводские, промышленные рабочие – в состоянии руководить всей массой эксплуатируемых трудящихся в их борьбе до полного уничтожения классов. Это Сталин и цитирует, а нам надо внимательно читать.
«Для этого необходимо выполнить по крайней мере три главные задачи, встающие перед диктатурой пролетариата “на другой день” после победы:
а) сломить сопротивление свергнутых…
б) организовать строительство в духе сплочения всех трудящихся…
в) вооружить революцию, организовать армию революции для борьбы с внешними врагами…»
Далее – прямая цитата из Ленина:
«Переход от капитализма к коммунизму, – говорит Ленин, – есть целая историческая эпоха».
Кстати, что же такое социализм? Это ведь тоже коммунизм. А в хрущевские времена было произведено разведение социализма и коммунизма. Чисто хрущевская ревизионистская традиция – не понимать социализм как коммунизм в первой его фазе. А ведь это вовсе не иное коммунизма: социализм – это уже коммунизм, но «молодой» и, если так можно выразиться, еще неразвитый. Приведем простой пример. Если мы хотим доехать до Москвы, то нам придется сначала добраться до Бологого. Конечно, найдутся те, кто устроит в Бологом стоянку и дальше уже не поедет. Но, думается, основная масса народу все-таки отправится дальше, ведь у поезда в Бологом не конечная остановка, да и стоит он на этой станции всего пару минут.
«Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остается надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации».
Вот поэтому, собственно говоря, и нужна диктатура пролетариата.
«Буржуазия имеет свои основания делать попытки к реставрации, ибо она после своего свержения надолго еще остается сильнее свергнувшего ее пролетариата».
Получается, что диктатура пролетариата нужна, чтобы его никто не сверг. Это так, но диктатура пролетариата нужна и для решения обычных повседневных задач. Если вы хотите продвигаться вперед, то без диктатуры пролетариата вы этого сделать не сможете. Потому что существуют две тенденции: одна – к развитию социализма в полный коммунизм (или же к построению социализма, а потом к построению полного коммунизма), а другая – противоположная. И если вы диктатуру пролетариата не развиваете, не проводите в жизнь, то у вас эта главная, прогрессивная тенденция не может перевесить. А поскольку она не перевешивает, то вы, совершенно естественно, будете скатываться назад.
Среди «обычных» задач – подавление еще не вполне свергнутой буржуазии.
«В чем сила свергнутой буржуазии?
Во-первых,“в силе международного капитала…”
Во-вторых, в том, что “эксплуататоры на долгое время после переворота сохраняют неизбежно ряд громадных фактических преимуществ”…»
Ну, понятно, это бывает всегда.
«В-третьих, “в силе привычки, в силе мелкого производства”».