— Вот в этой золотой колыбели лежит принцесса. Этого пока по ней не видно. Но когда она, с божьей помощью, станет старше, будет воспитана под моим надзором и под наблюдением нашей придворной балетмейстерши и научится говорить по-французски — она как-никак будет выглядеть принцессой. А когда она наденет тканное золотом платье, отделанное драгоценными камнями, и положит корону на голову — тогда и слепой увидит, что это принцесса! Все это вы, конечно, сами понимаете! Слушайте же: всем лучшим в жизни — богатством, честью, принцем и, может быть, даже готовым королем в качестве мужа — мы, то есть король и я, принцессу обеспечим! Но с прибытка голова не болит! Пожелайте ей еще что-нибудь, пожелайте все, что можете, и я вас щедро одарю.
— Хорошо, — ответили семь старых черных колдуний и кинули жребий, в каком порядке им подходить к колыбели.
И первая колдунья сказала:
— Счастливое дитя! Принцессой ты родилась! Земли, дворцы и коронованного мужа тебе король и королева, вероятно, дадут!.Так сказала сама королева! С моей стороны я желаю тебе здоровья!
Королева обрадовалась. У ребенка не будет ни кори, ни оспы, он не будет болеть, когда пойдут зубки! У дочки даже не будет течь из ушка! У принцессы на носике было какое-то пятнышко, — при словах колдуньи оно исчезло!
— И долгих тебе лет жизни! — подошла и сказала вторая.
«Это тоже хорошо, — подумала королева. — Старых женщин вообще не любят, но старых принцесс приходится терпеть, ей все равно всегда будут целовать руки!»
Третья пожелала:
— И чтоб хороша ты была, как божий мир!
Королева еще больше обрадовалась!
В ту же минуту маленькое красноватое личико принцессы сделалось белым, как мрамор. Незамедлительно пробились на головке маленькие шелковые волосики! О, со всех концов земли будут принцы и короли преклонять колена и просить ее руки!
— И чтоб ума палата! — сказала четвертая.
— Чудесно! — воскликнула королева. — Она своим женихам загадает загадки, умные, трудные загадки, и кто отгадает, тот будет ее мужем!
Пятая пожелала: любить мужа.
Шестая пожелала: быть любимой мужем.
Наконец, подошла седьмая и сказала:
— У тебя уже все есть, принцесса. Мне остается только пожелать, чтобы ты никогда не желала того, что не принадлежит тебе, чтобы ты никогда не посягала на чужое.
— Что? — удивленно воскликнула королева.
Но в это время кормилица от радости пошла плясать по комнате, приговаривая:
— О! О! как добра и благочестива будет принцесса! Уж как моя принцесса будет добра и благочестива!
С кормилицей спорить не приходится, и королева должна была седьмой колдунье, кроме всех подарков, прибавить еще пару золотых туфелек, в которых она танцевала на своей помолвке.
И случилось такое, чего не случалось с тех пор, как мир стоит. Старухи правду сказали! Еще в колыбели принцесса цвела, как роза. При этом она показала себя такой умницей, что ее тотчас же зачислили в сенат! Но очень скоро выяснилось, что не все то золото, что блестит, и что колдуньям все-таки верить нельзя.
Однажды, представьте себе, принцесса садится в колыбели и говорит:
— Не качайте, не морочьте мне голову!
Ее желанию уступили.
Затем она вдруг приказала:
— Не свивайте меня!? Что вы связали меня? Дайте мне свободу!
Хотя испокон веку в королевстве детей пеленали, но ей и в этом уступили.
Гораздо серьезнее было, когда принцесса однажды спросила мать-королеву, почему у нее в груди нет молока.
Бедная королева вспыхнула и выскочила из комнаты.
Кормилица отвечала принцессе почти с гневом:
— Королева — не обыкновенная женщина, чтоб ходить с молоком, как корова…
— А придворные дамы? — спросила принцесса.
— Это же девушки! — воскликнула кормилица, забывая о том, что она говорит с ребенком. — Это же барышни, им вовсе не пристало иметь детей! И молоко дарует господь только матери для ее родного дитяти!
— Так я твой ребенок?
Кормилицу бросило в жар и холод.
— Мой ребенок, — отвечала она, и слезы ручьем полились у нее из глаз, — мое дитя осталось в деревне, размоченный мякиш сосет оно… Я приехала сюда тебя, принцесса, выкормить! Большая честь, большое счастье выпали мне!
— А почему же ты плачешь?
— От радости! — воскликнула расстроенная кормилица.
— Что не мое, того я не желаю! — заявила принцесса, и при этом весьма твердо.
И ничего с ней нельзя было сделать: пришлось отлучить от груди. Но это еще не все.
Принцесса узнала, что она носит то, что произвели другие, живет во дворце, который выстроили другие, и ест то, что другие люди сеяли, жали, мололи и пекли. Этого она не желает!
— Чего же ты хочешь, принцесса?
Пока она сама еще не может работать, она хочет в лес, жить под божьим небом, питаться фруктами со свободного дерева и, как праматерь Ева, покрывать тело листьями.
— А наше для тебя чужое? — спрашивают король и королева.
— Это не ваше! — ответила принцесса и топнула ножкой.
Естественно, она тотчас же исчезла.
Втайне все жители Всякбурга были опечалены. Но ни у кого не хватало мужества спросить, куда девалась принцесса: бежала она или сослана, на том она или на этом свете? Ночью, у себя дома, в постели не один из жителей города тяжело вздыхал. Но на людях — молчок!
Так благословение колдуньи проклятием обернулось!
Но принцесса не бежала, и недруги не погубили ее.
Королевский дворец был украшен высокой башней, чтоб он был виден далеко. В башне была железная комнатка с крохотным оконцем, в которое можно было увидеть клочок земли и много неба.
В этой комнатке за десятью замками сидит принцесса. Ночью она глядит на звезды в небе и удивляется, что они так холодны, так светлы и все же не греют. Днем мысли ее заняты другим.
Недалеко от дворца стоит королевская кузница. Там работает старик кузнец с помощником средних лет и учеником, почти мальчиком.
Прежде всего принцесса любит смотреть, как из кузницы летят искры,
«Это счастье, — думает принцесса, — что искры разлетаются и тут же гаснут. А то от дворца давно бы и следа не осталось».
— Жаль, — вздыхает умная принцесса, — столько огня и без всякой пользы! — Потом она задумывается над работающими в кузнице. «Только они могли бы сломать мои замки! Только они могут меня освободить! К сожалению, — продолжает она размышлять, — старый кузнец слишком стар. От постоянного грохота молота он оглох, это видно по его поведению. Если б я позвала на помощь, он не услышал бы! Увидеть меня он тоже не может! Он никогда не смотрит выше своего молота! Его помощник моложе. Потихоньку, осторожно он иногда поглядывает вверх. Он может меня увидеть. Когда работа в кузнице стоит, он может меня услышать! Но спасать меня он не станет! Слишком много страха в его глазах! Слишком низко кланяется он, когда мимо проходит придворный! Он никогда не отважится!
Вся моя надежда, — улыбается она самой себе, — это юноша. Я вижу по его горящим глазам, что он осмелится! Я чувствую по его насвистыванию во время работы, что у него очень мало склонности к повиновению! Иногда он вдруг так махнет рукой, как будто хочет перевернуть мехи вместе с наковальней… Когда я подрасту и высуну голову в окно, он меня увидит; если я громко позову, он услышит!
И тогда, — снова улыбается принцесса своим мыслям и краснеет от удовольствия, — он полюбит меня… Он освободит меня, и я подарю ему свою любовь!..»
Так утешает себя принцесса Кунигунда.
Спустя некоторое время (сколько лет, я не считал) Всякбург был снова потрясен чрезвычайными событиями: объявился новехонький принц! Город уже не будет разделен между тридцатью шестью королевскими дядьями!
Сам король не верил этому!
Слушая, что королева чувствует себя не совсем обычно, король пожимал плечами и делал большие глаза. Когда королева вдруг сильно пополнела, король вспомнил, что однажды она напилась в лесу из источника и, наверное, проглотила лягушку. И лягушка растет у нее в животе!
Когда немного спустя предложили королю пригласить акушерку с золотыми щипцами, он рассердился и приказал позвать врача по внутренним болезням, чтоб он выгнал лягушку! И если король сказал — лягушка, все повторили за ним: лягушка!
Когда же лягушка выскочила на свет божий с руками, ногами и глазами, король закричал: «На кого похож ребенок?» Но тут же об этом вопросе забыл. На очередном балу он нашел новенькую, свеженькую, удивительную «родинку» и о принце Фроше больше не вспомнил.
На кого похож принц Фрош еще не выяснено, но ребенок он нервный и болезненный… Придворный доктор думает даже, что, может, еще когда-нибудь выскочит из принца королевская муха, а то и королевская блоха…
Однако дело обернулось так, что, в то время как король открыл большой бал с новой «родинкой», в то время как трещали барабаны и гремели фанфары, а весь Всякбург кричал «ура», подручный кузнеца, который к этому времени уже стал взрослым, разбил замки и освободил принцессу Кунигунду.
Юная пара пока еще где-то скрывается, но со временем, полагают, они, счастливые, наверное, выйдут на свободу… И тогда ясно будет, что все семь колдуний сказали правду.
У факираПер. М. Лещинская
факиру вошел человек необычной внешности. Старое, изношенное платье покрывает его исхудалое тело, он босой, но каждое его движение дышит гордостью. Пергаментная кожа морщинистого лица говорит, что он стар, очень стар, а взгляд больших черных глаз серьезен и полон юношеской силы. Губы синие, потрескавшиеся, но в уголках небольшого рта прячется улыбка, полная тоски и иронии, смешанной с добротой.
Факир встает и идет навстречу гостю, что он делает редко, даже для богатых и знатных людей.
— У меня к тебе просьба, — говорит вошедший.
— Говори, чего ты желаешь, — отвечает факир.
— Сделаешь все, что я попрошу?
— Если захочу, — отвечает факир и скромно добавляет, — и если смогу.
— Ты можешь, это я знаю, — говорит незнакомец. И голос его звучит все уверенней и тверже. — Я наблюдал не однажды действие твоей силы, но