К и ш (осторожно). Я… я бы, пожалуй, приступил к делу не так круто…
С и л ь в а й. Прекрасно, доктор. Мои слова! С людьми никогда не следует чересчур… хм… Ну а конкретно — что ты предлагаешь?
К и ш. Моя идея абсолютно проста. И весьма логична.
С и л ь в а й. Я слушаю.
К и ш. Гашпара надо оставить там, где он находится. А именно — у профессора Йордана.
Ф р а н ц о. Ты серьезно? Но что он там будет делать, черт возьми?
К и ш. Да ничего! (Он уже все детально продумал.) Просто будет существовать. Как живое доказательство успехов профессора. Как свидетельство его хирургического триумфа. Своего рода наглядное пособие для демонстрации фантастических возможностей современной медицины.
С и л ь в а й. Так-так… Живое доказательство, говоришь? (Одобрительно кивает.) Ну и голова у тебя, доктор! И как гладко ты все излагаешь! Поучись, Францо.
Ф р а н ц о. А по-моему, тут что-то не того. (Иронически.) Даниэль Гашпар, наш старый служащий — и вдруг наглядное пособие! Покорно благодарю за такую должность.
К и ш. А чем ему будет плохо? Путешествия… слава… деньги… лучшие отели — и все задарма! Его будут показывать по всему свету! В прославленных университетах, академиях, научных институтах, на международных конгрессах… Даниэль Гашпар — это же символ! Единственный в своем роде! Уникум!
С и л ь в а й. Уникум, говоришь?..
К и ш (с воодушевлением). Де-факто, шеф, де-факто!
С и л ь в а й (нерешительно). Так, так… что же… Посмотрим, посмотрим… (Вдруг резко.) И ты полагаешь, доктор, что я отпущу из нашего бюро такую знаменитость? Этот уникум? Ты полагаешь, милый доктор, что я идиот?
К и ш (испуганно). Я… я вообще ничего не полагаю… Я только хотел малость додумать.
С и л ь в а й. Додумать! Признаю — ты старался как мог. Но нельзя додумывать таким образом, что получается, де-факто, сущая белиберда!
К и ш (удрученно). Сразу уж и белиберда…
С и л ь в а й (с треском опускает кулак на стол). Что вы тут оба несете? Где ваша человечность?! (Опять стучит по столу.) Да никогда… понятно? Никогда я не допущу, чтобы моего референта показывали, как дрессированную обезьяну! Здесь он провел свои лучшие годы, здесь он получит и наилучшие условия для работы. Все. Я кончил. (После паузы, неуверенно.) Правда, если он сюда вернется…
Ф р а н ц о. Ушел один, а вернутся-то двое! (Сердито.) Может, ты дашь ему и два отпуска? Две надбавки по многодетности? И двойную премию?
С и л ь в а й (объективно). Данё Гашпар, де-факто, всегда работал за двоих.
Ф р а н ц о. Но получал одно жалованье! А из каких фондов мы будем платить второе жалованье?
С и л ь в а й. Не скули, Францо. Какое решение ты предлагаешь?
Ф р а н ц о. Решение возможно только одно. Каждый получает деньги в половинном размере.
С и л ь в а й. Ага… Так, так…
Ф р а н ц о. Половину жалованья, половину премии, половину надбавки. Иной возможности я не вижу.
К и ш. А как же с повышением?
С и л ь в а й. С каким еще повышением?
Ф р а н ц о. Забыл? Ты же подписал приказ о его переводе на должность главного референта! (Злорадно.) Вот видишь! Ну как же?
С и л ь в а й. Повысить обоих. А может, только одного?.. Но тогда — которого из двух? И почему именно его?
Ф р а н ц о. Вот и я спрашиваю, может ли Даниэль быть одновременно и начальником и подчиненным? Я, например, считаю — не может!
Сильвай молчит, беспокойно ерзает на стуле.
Ф р а н ц о. Кому из них ты станешь платить больше, а кому меньше? Иль повысишь обоих? Но тогда возникнут новые проблемы!
С и л ь в а й. Проблемы… проблемы! (Недовольно.) Уж если возникают проблемы, от вас толку не жди!
Ф р а н ц о. А сам-то ты знаешь, как поступить?
С и л ь в а й. Разумеется! Потому я и директор!
Ф р а н ц о. Тогда отдай распоряжение…
С и л ь в а й. Не будет вам распоряжения! Ибо… ибо…
Ф р а н ц о. Ибо ты и сам не знаешь, что делать.
С и л ь в а й. …ибо вообще ничего не надо делать! (Наслаждаясь своим превосходством.) Ничего, уважаемые!
К и ш (с облегчением). Совсем ничего?
Ф р а н ц о (иронически). И как это мне не пришла в голову такая идея!
С и л ь в а й (со слабой улыбкой). Где тебе, Францо! Между мной и тобой есть небольшая разница. Я обо всем информирован, а ты — нет. А знаешь почему?
Ф р а н ц о (кисло). Потому, что ты получаешь информацию.
С и л ь в а й. Не только получаю, но и добываю! Вот и в нынешней трудной ситуации… Кто с утра до ночи названивает в клинику профессора Йордана? Я или ты? Кто часами сидит у телефона и ждет… ждет… ждет… (Пауза.) И вот сегодня ночью я наконец дождался.
К и ш. Чего…
С и л ь в а й. Краткого, но печального известия.
Ф р а н ц о. Умер?
С и л ь в а й. Еще нет, еще нет. Но увы — конец неотвратим. Вчера вечером… неожиданный кризис… Оба пациента в бессознательном состоянии. (Со сдержанной печалью.) Эксперимент профессора Йордана, де-факто, постигла неудача…
К и ш (с облегчением). Значит, все наши проблемы…
С и л ь в а й (пожимает плечами). Никто не может безнаказанно нарушать неумолимые законы природы! Даже профессор Йордан.
Ф р а н ц о. Мыльный пузырь лопнул! (С плохо скрываемой радостью.) Уважаемый профессор сел в лужу, а мы наконец обрели покой!
С и л ь в а й (укоризненно). Не будь таким бескрылым эгоистом, Францо! Перед лицом смерти мы все должны склонить голову. Кризис продолжался всю ночь. Наш Данько Гашпар, наш дорогой коллега, друг и старейший сослуживец, возможно, уже… (Растроганно сморкается.) Боюсь, очень боюсь, что с минуты на минуту может прийти печальная весть… (Неожиданно твердо.) А потому самое лучшее — приготовиться к худшему.
Ф р а н ц о (с готовностью). Устроим первоклассные похороны. Достойно проводим нашего коллегу в последний путь. Передайте всем служащим: явка строго обязательна.
К и ш. Такова уж наша собачья должность!
С и л ь в а й. Похороны провести на соответствующей высоте. Море цветов… Море венков… Ленты от каждого отдела… Приличный оркестр… смешанный хор. И лошади! Никаких машин, понятно? Даниэль любил лошадок. Прощальную речь произнесу лично я. Напиши ее, доктор.
Ф р а н ц о. А как насчет гроба?
С и л ь в а й. Ясное дело — с позолотой.
Ф р а н ц о. Это само собой. Но… два или хватит одного?
С и л ь в а й. Что за дурацкий вопрос, Францо! Раз у нас два покойника — значит, столько же и гробов!
Ф р а н ц о. Будь по-твоему. А как с пенсией вдове? Две или одну?
С и л ь в а й. И пенсии две. Эх ты, крохобор!
Ф р а н ц о. Но вдова-то ведь только одна!
С и л ь в а й (начинает злиться). Ну и плевать, что одна! О живом вы, де-факто, не заботились, пусть хоть мертвый порадуется. И не приставай ко мне со своей экономией! Доктор!
К и ш. К вашим услугам!
С и л ь в а й. Эта речь… надгробная речь… она должна быть… (Жестами изображает нечто грандиозное.) И никакого адвокатского умничанья, понятно? Чувства, доктор, побольше чувства! Чтобы слова были, точно… точно комья земли, падающие на крышку гроба… Напишешь мне такую речь, чтобы живые завидовали покойнику, понятно?
К и ш. Сухих глаз не останется. Ручаюсь.
С и л ь в а й. Профессора надо официально поблагодарить. За все. И разумеется, выразить соболезнование. Бедняга уже рассчитывал на Нобелевскую премию и вот, на тебе… (Пожимает плечами.) Операция удалась, но, увы, пациенты… (Не договорив, резко.) Велите приготовить траурный флаг. Боюсь, как бы не пришлось его вывесить еще сегодня.
Ф р а н ц о. Один или два?
С и л ь в а й. Похороны одни, значит, и флаг один. Ты, мудрец!
Громкий, настойчивый телефонный звонок.
С и л ь в а й (поспешно снимает трубку). Изобретения и патенты. Ах, это вы, сестричка Беата? Алло, не понимаю… Повторите! (Длительная пауза.) Да, да… понимаю… (Уныло.) Спасибо… Спасибо… Конечно, мы рады… Ну как же. (Вешает трубку. Длительная пауза.)
К и ш. Ради бога, что случилось?
С и л ь в а й (бесцветным голосом). Сегодня утром они хорошо позавтракали. Первый… и второй. (Трагически.) Съели яичницу из восьми яиц! Со шкварками… И выпили по две кружки пива. Двенадцатиградусного.
К и ш. Это значит… это значит…
Ф р а н ц о. …что похорон не будет?!
С и л ь в а й (глухо). Профессор Йордан передает всем сердечный привет. Его пациенты с честью выдержали испытание, перенесли тяжкий кризис и теперь вне опасности. Профессор убежден, что в недалеком будущем, сразу же после международного конгресса, они смогут приступить к работе…
Ф р а н ц о. Черт побери! Значит, все-таки эксперимент удался?
С и л ь в а й. Да, эксперимент удался. (Тихо, с горечью.) А какие прекрасные могли быть похороны… (Бьет кулаком по столу.) На высшем уровне!
Занавес.
Антракт.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
На заднем плане — строящийся дом: стены еще не облицованы, окна слепы, пусты. Около дома — хаотическое нагромождение стройматериалов, брошенные инструменты, словно все строители разом покинули площадку.
По просцениуму ж е н щ и н а, жена господина Гашпара, везет пустую тачку. Затем появляется Э л и а ш, все в том же синем пиджаке, в галстуке бантом и снова — с магнитофоном.
Ж е н щ и н а и Э л и а ш.
Э л и а ш (окликает ее). Будьте добры, вы не скажете, где мне найти супругу господина Гашпара?
Ж е н щ и н а (недоверчиво). А что вам от нее надо?
Э л и а ш. Я принес ей добрую весть.
Ж е н щ и н а. Добрую? (Колеблется.)