П е р в ы й. Неправда!
В т о р о й. А что такое правда? (С улыбкой Элиашу.) Никакой справки вы не получите. И от души желаю, чтобы вас посадили.
П е р в ы й. Не слушайте его! Справку я подпишу сам.
В т о р о й. Без моей подписи она не действительна.
П е р в ы й (взволнованно). Видите, что этот подлец из него сотворил? Это все дело рук профессора! Будь он проклят, старый идиот!
Э л и а ш. Профессор старался сделать все…
П е р в ы й. Ах, он старался!.. (В бешенстве.) Он превратил нас в подопытных кроликов! Да, в двух подопытных кроликов для какого-то дурацкого эксперимента!
Э л и а ш. Но ведь он спас вам жизнь! Сотворил чудо. Совершил невозможное!
П е р в ы й (кричит). А кому это нужно — совершать невозможное? Для чего?
Э л и а ш. Чтобы невозможное стало возможным. Вы живы… и живете теперь, как два брата…
П е р в ы й. Два сводных брата.
В т о р о й. Две посмертные маски… (С улыбкой.) Два близнеца, задушенные одной пуповиной.
П е р в ы й. Разве вы не видите, какие у нас лица?
Э л и а ш. Ах да, вы не совсем похожи, но…
В т о р о й. Лично я — доволен. У меня правильные черты лица, орлиный нос.
П е р в ы й. А голоса? Вы не обратили внимания на наши голоса?
В т о р о й. Я и голосом своим доволен. Зычный, сильный. С таким голосом не пропадешь!
П е р в ы й. Он поделил на двоих даже голос! Он не имел на это права! Кто ему позволил? (Кричит.) Шарлатан, прохвост, жулик! Обыкновенный мясник!
В т о р о й. Во всем мире нет второго такого авторитета!
П е р в ы й. Во всем мире нет такого болвана. Да подобной ошибки не сделал бы и деревенский лекарь!
Э л и а ш. Ради бога… о чем вы говорите?
В т о р о й. Мало ли что забывают доктора… (Как бы между прочим, с легкой усмешкой.) Слыхали старый анекдот о докторе, который забыл свои очки… в животе пациента?
Э л и а ш. А профессор… (Напряженно.) Что он забыл?
П е р в ы й. Вы слепы, уважаемый? Или глухи… Разве вы не видите, что он с ним сделал? (В бессильном отчаянии.) Зеркало разбилось! Никогда больше он не увидит своего лица! И ничего не почувствует… Он не может так жить!
В т о р о й. Не мучай себя понапрасну, Даниэль. Я попробую.
П е р в ы й. Достаточно одного слова… одного-единственного слова. И ты спасен!
В т о р о й. Спасен навеки! (Улыбаясь.) Жаль, что ты не миссионер, Даниэль!
Э л и а ш. О каком спасительном слове вы говорите?
П е р в ы й. Чтобы он сказал — да! Чтобы согласился!
В т о р о й. Никогда ты этого от меня не дождешься! Никогда я не соглашусь!
П е р в ы й. Ты должен! Я обязан тебе помочь! Я спасу тебя! (Подбегает к ночному столику, нажимает какую-то кнопку. Раздается оглушительный звонок, пронзительный и тревожный, как сирена. Бьет кулаками по столику, кричит.) Профессор Йордан! Профессор Йордан! Про-фес-сор!..
Те же и п р о ф е с с о р.
П р о ф е с с о р (прибегает встревоженный). Что тут снова происходит? Номер первый, что вы ревете, как…
П е р в ы й. Профессор Йордан! Я требую новой операции! Немедленно!
П р о ф е с с о р. Новой операции?
П е р в ы й. Я должен его спасти! Нас необходимо соединить!
П р о ф е с с о р (возмущен). Да вы спятили! Чтобы я сам уничтожил дело всей своей жизни? Свою сбывшуюся мечту?! Этот единственный в своем роде шедевр? Никогда!
П е р в ы й. Что ж, я найду другого врача!
П р о ф е с с о р. Но я не вижу причин…
П е р в ы й. Ваш эксперимент не удался! Вот в чем главная причина, профессор Йордан!
П р о ф е с с о р. Что вы мелете чушь! Как это — не удался? Весь мир с восхищением следит за моей работой…
П е р в ы й. Чихал я на вашу работу! И на весь мир! Меня беспокоит только он…
В т о р о й (резко). Заботься о себе.
П е р в ы й. Я и забочусь о себе. Ведь ты — это я, а я — это ты. Еще недавно так было. (Упрямо.) И когда-нибудь снова будет! Я заставлю тебя согласиться…
В т о р о й. Я уже привык. Поздно, Даниэль.
П е р в ы й. Еще нет… еще нет! Если он мог нас разделить, может и соединить!
П р о ф е с с о р. Господа, господа, ради всего святого, опомнитесь! (Хватается за голову.) Зачем вы все так осложняете? Поймите, новая операция была бы крайне опасна.
П е р в ы й. Это уж ваше дело.
П р о ф е с с о р. Но и ваше тоже. Я ставлю на карту только свой престиж, а вы — свою жизнь! Собственно — две жизни!
П е р в ы й. Почему же вы до сих пор не боялись рисковать нашей жизнью?
П р о ф е с с о р. Я делал это ради науки, мой дорогой! Ради всего человечества!
П е р в ы й. Сказали бы — ради славы. Ради карьеры!
В т о р о й. Ну и что же тут плохого? Обычное дело.
П е р в ы й. Вы одержимы манией величия! Убогий старый эгоист!
В т о р о й. Это ты убогий дурак, Даниэль. На меня не рассчитывай. Для такой операции необходимо согласие пациента. А я его не дам.
П е р в ы й. Не дашь?!
В т о р о й. Никогда ты меня не заставишь согласиться.
П е р в ы й. Тогда… тогда я лучше тебя убью!
В бешенстве кидается на него. Элиаш и профессор бросаются их разнимать. И это дается им не легко.
П р о ф е с с о р. Ужасно… ужасно! Отвратительно! (Дрожит от гнева и возбуждения.) Так слушайте же, вы оба! Номер первый и номер второй! Через месяц в этом городе должен состояться международный конгресс. И я голову даю на отсечение, что он состоится. Оксфорд… Кембридж… Сорбонна… Упсала… Саламанка… Санта-Клара… Понимаете вы, что означают эти слова, вы… вы… (С трудом овладевает собой.) Через месяц… я вместе с вами предстану перед всем научным миром! Но если вы не исправитесь… если осрамите меня… (хватает обоих за полы халатов) оскандалите… испортите лучший день моей жизни… я вас уничтожу! (Отпускает их халаты.) Надену на вас смирительные рубашки… и упрячу в сумасшедший дом! Обоих! Это мое последнее слово! (Уходит.)
Те же, без профессора.
Э л и а ш (ему вслед). Господин профессор, постойте! (Обоим Гашпарам.) На вашем месте я бы… извинился. (Пораженный.) Неужели вы не чувствуете… ни малейшей благодарности?
В т о р о й. Я? Благодарность? (Смеется.) Вы слишком добры, дружище!
П е р в ы й. Разве вы не понимаете? Он уже вообще ничего не чувствует!
В т о р о й. Пошел ты ко всем чертям со своей жалостью! Я в ней не нуждаюсь! Мне лучше, чем тебе!
П е р в ы й. Опомнись, брат мой!
В т о р о й. Какой я тебе брат! Никогда мы братьями не были. И не будем.
П е р в ы й. В таком случае ты погиб, Даниэль!
В т о р о й. Профессор вовремя нас разделил. Вечно ты торчал у меня на пути, тянул ко дну. Висел на шее, точно мельничный жернов. Как мне стало без тебя легко… ничто больше не связывает, не тяготит, не давит… (В упоении.) Я ощущаю за плечами крылья! Я уже лечу… лечу, Даниэль!
П е р в ы й. Упадешь, братец!
В т о р о й. И все равно ничего не почувствую — только ветер на разгоряченном лице!
П е р в ы й. Ну нет, боль… боль почувствуешь и ты!
В т о р о й. Да что там, игра стоит свеч… стоит. (В упоении.) У меня будет все, чего я ни пожелаю…
Э л и а ш. Разве это так важно — иметь все?
В т о р о й. Ага, уже завидуете! (Первому.) Мы снова будем жить среди людей. Кем ты тогда станешь?
П е р в ы й. Тем же, кем был. Порядочным человеком.
В т о р о й. Значит, опять никем. Опять никем. Даже не заметишь, как пройдет жизнь. И на твоей могиле я напишу: «Здесь лежит Даниэль Гашпар, порядочный человек и усердный навозный жук. Всю жизнь он катал шарики из воска».
П е р в ы й. Шарики тоже небесполезная вещь. Людям они нужны. Я продаю им покой и тишину.
В т о р о й (смеется). Восковые шарики для грязных ушей! Дубовая башка! Придумал бы что-нибудь получше! Восковые уши, например. Восковые глаза… Восковые физиономии…
П е р в ы й (взволнованно, Элиашу). Ради бога, помогите! Бегите за профессором! Он должен сделать нам операцию! Сегодня же! Эксперимент не удался! Мой брат безумен!
В т о р о й. Я в здравом уме. И никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас!
П е р в ы й. Слышите?! (В отчаянии.) Вы хоть поняли, что произошло?! Поняли?
Э л и а ш. Он… у него, кажется, нет…
П е р в ы й. Ну да! У него нет совести! Профессор про нее забыл!
Э л и а ш. За-был?
П е р в ы й. Все разделил поровну, а про совесть забыл! Я получил ее целиком… сполна… а он…
В т о р о й. Ничего… ничего… ничего! Только пустоту. (Усмехается.) Вот тут. Великолепно пристроенная… и великолепно зашитая пустота!
Э л и а ш (в ужасе). Пустота… и больше ничего?
П е р в ы й. Схалтурил! Испортил! Погубил!
Э л и а ш. Но ведь без совести нельзя жить!
В т о р о й. Нельзя? Кто это вам сказал? А я вот докажу, что можно!
Э л и а ш (потрясенный). Нет, нет… вы не можете, прошу прощения! Так нельзя… Без совести… Это опасно! Очень опасно! Ведь любого бациллоносителя изолируют от людей… А жить без совести… возможно, это даже наказуемо… это преследуется законом, прошу прощения! (В испуге пятится от Второго.) У каждого должна быть хоть крупица… хоть крошечная частичка совести… Хотя бы столько, сколько бензина в самой малюсенькой зажигалке, чтобы… чтобы какой-то огонек горел в человеке… пусть самый крохотный… чтобы каждый знал, что он человек! (Уже в дверях.) Нет, нет, без совести, прошу прощения, нельзя! Тут необходимо помочь… Это нельзя так оставить! (Убегает.)
Те же, без Элиаша.
В т о р о й (кричит ему вслед). Не нуждаюсь я в вашей помощи! Ничего мне не нужно! (Первому.) Когда же вы наконец поймете! Мне хорошо… очень хорошо… Это удивительное чувство — не иметь в душе ничего… только пустоту!