Ага, вот уже и дятел выстукивает свою телеграмму…
В парке по-прежнему гробовая тишина.
Тюк-тюк… тюки-тюк… (Взволнованно шепчет.) Важное сообщение, очень важное! Для каждого человека! Для всех людей! Тюк-тюк… тюки-тюк…
Магнитофон, на котором нет ленты, крутится вхолостую.
Вы слышите?.. Вы понимаете?..
Занавес.
СЕРДЦЕ ЛУИДЖИАмериканская буффонада
Перевод Л. Лерер
Редактор М. Финогенова
Л у и д ж и Л о м б а р д и — гангстер, 45 лет.
Б е н н и М а к л а у д — его адвокат, 45 лет.
М и т ч е л л — тюремный надзиратель, 60 лет.
М а й о р Д ж е й м с А п п е л ь г е й т, 50 лет.
Д о н ь я Д о л о р е с, 36 лет.
Д и а н а — ее дочь, 18 лет.
Ф р э н к М о р р и с, 45 лет.
И з а б е л ь, 25 лет.
Г о л о с а: Первый, Второй, Третий.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Перед занавесом появляется Б е н н и М а к л а у д в сопровождении старика н а д з и р а т е л я, в руках у которого связка ключей.
М а к л а у д и н а д з и р а т е л ь.
М а к л а у д (останавливается). Куда вы меня ведете, Митчелл?
Н а д з и р а т е л ь. В камеру смерти, мистер Маклауд.
М а к л а у д. Куда? (Непонимающе.) Но ведь мы идем к Луиджи.
Н а д з и р а т е л ь (деловито). Он уже там.
М а к л а у д (ошеломлен). В камере смерти?! Это против правил. Ему там пока нечего делать!
Н а д з и р а т е л ь. Он сам просил перевести его туда.
М а к л а у д. Сам?!
Н а д з и р а т е л ь. Вот именно. Начальник тюрьмы пошел ему навстречу и, учитывая примерное поведение, разрешил…
М а к л а у д. Луиджи, видно, рехнулся. Вместе с вашим начальником!
Н а д з и р а т е л ь. Я этого не думаю, мистер Маклауд. По-моему, Луиджи прав.
М а к л а у д. Значит, и вы рехнулись, Митчелл.
Н а д з и р а т е л ь. Луиджи считает, что ему надо сперва немного привыкнуть к электрическому стулу. Он хочет там обжиться, что ли. Ну, как бы акклиматизироваться.
М а к л а у д. Обжиться?.. (Потрясен.) В камере смерти?!
Н а д з и р а т е л ь. Вот именно. Он убежден, что тогда ожидание казни будет меньше действовать ему на нервы.
М а к л а у д. Беспрецедентно!.. Еще ни один из моих клиентов не спешил отправиться на тот свет!
Н а д з и р а т е л ь. Луиджи не такой, как все, мистер Маклауд… Совсем не такой. (Вдохновенно.) Когда он начинает петь, вся тюрьма замирает… Убийцы, гангстеры, контрабандисты, шулера, наркоманы, эротоманы… ну, словом, все со слезами на глазах слушают, как он поет. У Луиджи золотое горло! Какая жалость, что такой голос навсегда замолкнет, когда наш Луиджи сядет на электрический стул и включат ток…
М а к л а у д. Что поделаешь, Митчелл. Если бы не было преступников, мы с вами оказались бы без дела…
Н а д з и р а т е л ь. Не говорите так, пожалуйста. Ведь вы же его адвокат, мистер Маклауд!
М а к л а у д. Я сделал все, что мог. Десять дней я боролся за его жизнь. Моя речь на суде получила самую высокую оценку специалистов. (С гордостью.) Должен вам сказать… она… убедила всех!
Н а д з и р а т е л ь. Кроме присяжных…
М а к л а у д. Плевать мне на присяжных. Я подал просьбу о помиловании!
Н а д з и р а т е л ь. А результат?..
М а к л а у д. Еще не все потеряно, Митчелл. (Помолчав, неопределенно.) Многое сейчас зависит от Луиджи. Вы сказали: у него золотое горло. Посмотрим, какая у него голова… Будем надеяться, она набита не макаронами… Ну, пошли! (Быстро уходит за занавес.)
Растерянный надзиратель следует за ним.
Занавес поднимается.
Л у и д ж и.
Сцена представляет нечто среднее между обычной тюремной камерой и камерой смерти: столик, стул, койка и т. д. и здесь же стоит электрический стул, массивный, сделанный из какого-то темного дерева. Он стоит в центре камеры на возвышении, как королевский трон, и оснащен множеством ремешков, лямок; возле него кожаный шлем для приговоренных, на белой кафельной стене за стулом рубильники и выключатели. Л у и д ж и, остриженный «ежиком», сидит на электрическом стуле; закатав арестантские штаны, он парит ноги в деревянном ушате и самозабвенно поет неаполитанскую песенку «Санта Лючия». С пронзительным скрипом открываются невидимые двери, входят а д в о к а т и н а д з и р а т е л ь.
Л у и д ж и, Б е н н и М а к л а у д, н а д з и р а т е л ь.
Л у и д ж и. Почему так скрипит дверь? (С легким упреком.) Неужели во всей тюрьме не найдется капли масла?
Н а д з и р а т е л ь. Извини, Луиджи… Но таково правило. Дверь в камере смерти должна скрипеть пронзительно.
М а к л а у д (ироническим взглядом обводит камеру). Роскошно! Не понимаю, почему ты не попросился прямо на кладбище.
Л у и д ж и. Я не жалею, что перебрался сюда. Здесь намного спокойнее, чем в моей камере. Да и акустика лучше — я это заметил, как только запел.
Н а д з и р а т е л ь (предупредительно). Не сменить ли тебе воду? Я принесу!..
Л у и д ж и. Спасибо, старик, на сегодня хватит. (Поднимает ногу и принимается вытирать ее.)
Н а д з и р а т е л ь. Господи! Нет, вы поглядите! (В ужасе, к Маклауду.) Он уже и волосы на икрах сбрил!
Л у и д ж и. Все как положено, Митчелл. Ведь здесь должны прикрепить электроды. (Спокойно показывает.) Здесь… и здесь, и здесь.
Н а д з и р а т е л ь. Не сходи с ума! Губернатор тебя помилует… Вот увидишь!
М а к л а у д (резко). Ступайте, Митчелл. Я хочу поговорить со своим клиентом!
Н а д з и р а т е л ь (направляется к двери, унося ушат, и ободряюще бубнит). Никогда не бывает настолько плохо, чтоб не могло быть еще хуже… Ты непременно выкрутишься! Не падай духом, Луиджи!
Л у и д ж и и Б е н н и М а к л а у д.
М а к л а у д (дождавшись ухода надзирателя). Луиджи, сегодня утром губернатор принял решение… Он отказал в нашей просьбе… не дал…
Луиджи, сидя на стуле, сосредоточенно вытирает ноги.
М а к л а у д. Тебя это не интересует?
Л у и д ж и. Мне за всю мою жизнь никто никогда ничего не давал. Я и не рассчитывал, что губернатор…
М а к л а у д (прерывает его, беспомощно разводя руками). Нет, это просто невезение, Луиджи… невезение, и все!
Л у и д ж и. Я знал, что так будет.
М а к л а у д (взрывается). Да не торчи ты на этом стуле как идиот! И не делай вид, что тебе на все наплевать!
Л у и д ж и. Когда это произойдет? (Обувает шлепанцы.) Ну… казнь?
М а к л а у д. В семь утра. (Нерешительно.) Первого апреля.
Л у и д ж и. Только первого апреля?
М а к л а у д. Ровно через месяц, Луиджи.
Л у и д ж и. Ждать целый месяц? Тридцать дней… (Хмурится.) У нас на Сицилии говорят: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня…
М а к л а у д. Ради бога, возьми себя в руки! Надо бороться. Знаешь, почему ты не получил помилования?
Л у и д ж и (серьезно). Потому, что мне его не дали.
М а к л а у д. Потому что губернатор хочет победить на выборах. Губернатор хочет остаться губернатором. Он обещает ликвидировать растущую в штате преступность. (Беспомощно.) Лучший в мире адвокат в такой ситуации не мог бы…
Л у и д ж и (перебивает адвоката). Лучше вас и не может быть! Речь ваша была просто великолепна… я даже прослезился, слушая ее… Вы очень много для меня сделали, Бенни Маклауд!
М а к л а у д. Я сделаю еще больше!
Л у и д ж и. До самой смерти не забуду. (Серьезно.) Точнее говоря… до первого апреля.
М а к л а у д. Еще не все потеряно, Луиджи. По предварительным данным ЭВМ, губернатор потерпит поражение на выборах. У нас будет новый губернатор… новая ситуация… новые возможности! (Убедительно.) Надо выиграть время. Надо оттянуть исполнение приговора. Любой ценой, Луиджи!
Л у и д ж и. Первого апреля все уже будет позади… (Задумчиво.) Меня это устраивает, Бенни.
М а к л а у д. О боже! (Вытирает лоб.) Ты просто ненормальный.
Л у и д ж и. Любая определенность лучше, чем неопределенность. Один мой приятель ждал казни полтора года. Ее все откладывали да откладывали, пока он от ожидания сам…
М а к л а у д. Отложить казнь — только первый шаг. За ним последует второй. (Драматическая пауза.) Я спасу тебе жизнь, Луиджи Ломбарди!
Л у и д ж и. Конечно, это было бы совсем неплохо… (Задумывается.) Но как, Бенни… как?
М а к л а у д. Надо добиться пересмотра дела. И отмены смертного приговора. Но для этого необходимо время! И новый губернатор!
Л у и д ж и (скептически). А может, это пустая затея, Бенни?
М а к л а у д. Боже правый! Ты самый тупой из всех гангстеров, каких я только знал. (Взрывается.) Я же всеми правдами и неправдами борюсь за твою жизнь, чудак человек! А ты восседаешь на электрическом стуле, как… как… как на горшке, и…
Л у и д ж и. Ладно, не кричите, Бенни… Я не знал, что есть еще шанс. (Энергично соскакивает со стула.) Я же не знал, что еще есть какой-то шанс. Я сделаю все, что хотите!
М а к л а у д. Я хочу, чтобы ты, во-первых, слушался меня. Во всем… обещаешь?
Л у и д ж и. Обещаю.
М а к л а у д. Во-вторых, я хочу, чтобы ты не думал. За тебя думаю я. Обещаешь?!
Л у и д ж и. С радостью, Бенни! Что еще?
М а к л а у д. Все. Тогда, пожалуй, я смогу тебя, дурня, спасти.
Л у и д ж и. Даю слово! Буду во всем вас слушаться, Бенни Маклауд, и не буду думать…