Пока шли поиски, кто-то обнаружил, что пропала чугунная решетка над водосточным каналом. Решетки и впрямь не было, круглое отверстие шахты зияло, ничем не прикрытое. Кому она понадобилась? Только душевнобольному могло прийти в голову тащить по городу тяжеленную чугунную решетку, отлитую в мастерской «Вагранка».
И побег больного и пропажа решетки вызвали у людей множество комментариев.
Должен, однако, сказать, что утром решетка нашлась на груде металлолома возле пункта вторсырья.
Но это стало известно только утром.
Банщик и его свояк почти закончили антенну, оставались, по словам сварщика, сущие пустяки — сварить из нескольких стоек и перекладин несущую часть в виде домика.
Когда все стихло, возле сквера появилась циркулярка. Пильщики поставили ее на тротуаре, высокий отладил мотор так, чтобы тот издавал свое «пых!» раз в полчаса. Эти люди вообще не заглушали мотор, только сбавляли обороты. Вынув из охладителя по кукурузному початку, они принялись за еду.
Всю ночь пильщики и циркулярка провели возле сквера, у двух высоких тополей. Всю ночь жители соседних домов слышали, как мотор с интервалами в полчаса произносил: «Пых!»
Следующий день был дождливый, и пильщики отправились искать пристанища и для себя и для своей машины.
Дождь лил как из ведра, за полдня он затопил все улицы, по Волгоградскому проспекту сбегала вниз настоящая река. К полудню лить перестало, вода стекла, дома засверкали чисто вымытыми крышами и влажными окнами. Канал, в котором скрылся крот, не смог вместить всю воду, на улице образовалось целое озеро, автомобили и троллейбусы утопали в нем по ступицу.
Днем горсовет прислал специальную машину с насосом, двое рабочих смонтировали рукав, мотор загудел, рукав запульсировал, отсасывая грязь, прочищая водосток, и вскоре вода устремилась в прочищенный капал и стала спадать. К середине дня канал вобрал в себя всю воду. Тогда-то возле него показались пильщики со своей циркуляркой; низенький, поравнявшись с шахтой, повернул железное дышло так, что оба левых колеса проехали по решетке.
Признаюсь, что эти люди и их машина очень меня заинтриговали. Но так как в мои годы все-таки неловко играть в шпионов, я послал сынишку проследить, куда они направятся. Тем временем опять припустил дождь, вокруг канала снова стала скапливаться вода, и шахта снова отказывалась ее принять; более того, вода прибывала с такой быстротой, словно из недр самой шахты бил фонтан. Тут я слегка отклонюсь в сторону, чтобы сообщить, что и после этого на углу Волгоградского проспекта и Искырской улицы много раз возникало озеро и много раз машины Софийского горсовета приезжали прочищать широкую горловину шахты, однако до сих пор им так и не удалось прочистить ее как следует. Возможно, виной тому опилки, оставленные циркуляркой; а может быть, крот, который юркнул туда, там не один — может, их целое стадо, и они роют землю, воздвигая преграды стекающей сверху воде; а может, там, внизу, и люди живут, только это никому не известно. Как бы то ни было, и сейчас, стоит пойти дождю или когда тает снег, наш перекресток так затопляет, что пассажиры, стоящие на остановке, заметив приближение троллейбуса, прячутся за афишную тумбу или за кабины телефонов-автоматов, чтобы спастись от бьющих из-под колес водяных струй.
Сын вернулся с мокрыми ушами и сообщил, что пильщики дошли до почтового отделения на Искырской улице, высокий остался возле циркулярки, а низенький пошел на почту. Сынишка колебался — то ли оставаться на улице, то ли на почту идти, потом все же решил, что лучше на почту, проскользнул туда и увидел, что низенький стоит перед окошком, где принимают телеграммы; телеграфистка спросила, на простом бланке посылать или на художественном, художественные все пронумерованы, пильщик, насколько мальчик помнит, выбрал номер третий, уплатил за телеграмму, квитанцию сунул в карман и вышел. После этого пильщики прошли мимо товарной станции, постояли перед автоматом № 44 по вызову такси, осмотрели автомат со всех сторон, но кнопку не нажимали. Затем они свернули к «Шанхаю», немного поспорили, заходить туда или нет, решили не заходить, двинулись дальше и подошли к домику банщика. Банщик со свояком хлопотали над антенной. Новые квартиранты Миховых подрядили пильщиков распилить два кубометра дров, и теперь они, наверно, ставят циркулярку у нас во дворе, заключил сынишка.
Действительно, со двора донесся знакомый пронзительный визг: «Вж-ж-ж-ж», диск завертелся, приводной ремень засвистел, раздался громкий треск, послышался чей-то голос, кто-то защелкал языком: «Ц-ц-ц!» Мы с сынишкой кинулись на кухню — оттуда весь наш двор как на ладони — и увидели внизу циркулярку, кучу дров, пильщиков и Фантомаса — он как раз выходил из дому посмотреть, что произошло. Пильщики суетились возле пыхающей машины, высокий остановил поленом диск, который до этого вертелся сам собой, по инерции, а ремень распластался на земле далеко от пилы: он при первом же полене лопнул, сорвался и отлетел в сторону.
Не прошло и трех минут, как мы с сынишкой тоже были во дворе — интересно было, что пильщики будут делать дальше. Помимо нас двоих и Фантомаса, прибежали и те мальчишки, которые постоянно катались на калитке. Банщик и его свояк опять залезли на крышу приземистого домика, что-то вымеряли там, сняли несколько черепиц — наверно, освобождали место для несущей конструкции телеантенны. Они тоже посматривали в сторону пильщиков.
А пильщики ни на кого не смотрели, они суетились возле машины, проверяли, не погнуло ли сорвавшимся ремнем прутья заградительной решетки, сантиметр за сантиметром осмотрели ремень, с помощью иглы и шила скрепили порванное место, высокий демонтировал диск, а на вопрос Фантомаса, что они будут с этим диском делать, ответил, что пора наточить, зубья ступились и плохо разведены. И в свою очередь спросил, не выручим ли мы его с инструментом. Мой сынишка кинулся домой и принес свой ящичек. Пильщик отобрал, что ему требовалось, его напарник тем временем сколачивал козлы, чтобы поточить на них диск и там же, закрепив его в желобке, развести зубья. Фантомас принес свою ножовку, низенький пильщик проделал в козлах глубокий желоб, а высокий откинул крышку красного ящика, порылся в наваленных там кукурузных початках и вынул из-под них что-то завернутое в кусок мешковины. Когда он мешковину развернул, блеснула сталь нового диска. Пильщик сравнил его со старым, тщательно осмотрел зубья и засунул новый назад, в ящик, хорошенько прикрыл кукурузными початками и захлопнул крышку.
Я поглядел на пихающий мотор и охладитель. Вода в охладителе по-прежнему кипела вовсю, подбрасывая два кукурузных початка. Значит, пильщики варили кукурузу непрерывно, может быть, даже ночью, вот почему они никогда не глушили мотор!
Высокий пильщик передал диск низенькому, тот, поплевав на руки, принялся натачивать зубья напильником. Скрип напильника раздражает ужасно, так что возле деревянных козел остались одни мальчишки, а мы с Фантомасом отошли подальше в конец двора, к дому банщика, посмотреть, как будут ставить антенну. Высокий пильщик пошел за нами, шага на два-три позади, и поглядывал поочередно то на крышу домика, то на циркулярку. Наушники на его кепке были подняты, открывая большие, мясистые уши.
Банщик со сварщиком уже сварили несущую часть антенны, но к двум железным прутьям, как они предполагали сначала, пришлось добавить еще четыре, так что над крышей получилось нечто вроде второй крыши из металлических ребер. Основной прут проходил по коньку, прихваченный скобами; как объяснил нам банщик, они закрепили его и на несущей потолочной балке. С помощью веревки и лебедки они подняли антенну, ступая осторожно, чтобы не потоптать черепицу.
Формой антенна напоминала прежние самолеты, а размерами не уступала военным локаторам. Широкой своей частью она была повернута на восток. И широкая часть и веретенообразное туловище состояли только из металлических решеток. Труба на крыше дымила, банщик, держась за веревку, шаг за шагом пятился к ней, но так как вокруг нее клубился и кудрявился дым и не было видно, за что зацепить веревку, он крикнул жене, чтобы она выплеснула в печку ведро воды. Внизу, видимо, сразу плеснули в огонь водой, потому что труба, охнув, вытолкнула из горла двадцатиметровый столб дыма, искр, золы и сажи. Пильщик в кепке вздрогнул, крайне удивленный этим зрелищем, а тот, что трудился над диском циркулярки, даже оторвался от дела.
Но труба остыла и перестала изрыгать дым, напильник вновь заскреб по зубьям зажатого на козлах диска, а банщик со свояком, негромко переговариваясь, уже заканчивали свое сооружение.
Поскольку домик у банщика крохотный, мне казалось, что антенна больше него и вот-вот разнесет крышу в щепы. Однако ничего подобного не произошло, лебедка легко раскручивалась, антенна поднялась и села в гнездо. Наступил черед заключительной сварки. Сварщик надел защитные очки, горелка засвистела.
Пильщик в кепке спросил, для чего эта антенна. Банщик, сидевший, покуривая, на коньке крыши, объяснил, что благодаря этой антенне его телевизор, помимо Интервидения, сможет через Белград ловить Евровидение, так что два телевидения, можно сказать, дожидаются своей очереди у него на крыше.
«Готово!» — сказал сварщик, хотя продолжал работать горелкой. «Эй, включай телевизор!» — крикнул банщик жене. А чуть погодя спросил: «Чего видно?»
На пороге показалась жена. «Аэродром! — сказала она. — На нем два самолета». — «Ты погляди получше! — приказал банщик. — Не может того быть, чтобы аэродром!» Жена послушно вернулась в дом и оттуда крикнула, что видно аэродром и два самолета, один сейчас подымается в воздух.
Аэродром от нас близко, послышался гул реактивных моторов, и через минуту над нами, сотрясая воздух, пролетел самолет Ту-134. «Не хватало мне, — проговорил банщик, — помимо Евровидения, еще и аэродром ловить!» И он пополз вниз, чтобы самому убедиться, вправду ли это так.
По его словам, дело было и вправду так: он увидел, как над взлетным полем развевается рукав, указывая, в какую сторону ветер. «Только это было недолго, — добавил он, — картинка стала мутнеть и вовсе затуманилась. Сварка еще, небось, неплотная».