— Венгрия находится во втором периоде революции…
Князь различает три периода революции. Первый «легко излечим», третий «неизлечим вообще». Второй период, который Венгрия якобы переживает в 1845 году, по единодушному мнению Меттерниха и Сечени, опасен, но пока еще «излечим»…
С 1834 года, то есть с момента своей женитьбы, Сечени не выезжает за границу. Он все чаще бывает в доме Меттернихов, наведываясь к самому князю и главным образом к Мелани, которая все еще тянется к предмету своей первой любви и по-прежнему охотно вспоминает давно минувшие дни, когда ей хотелось стать женою Сечени… «Бедняжка Мелани: Elle commence à lire La nouvelle Héloïse»…
Однако заграница, куда даже сейчас, в эпоху телевидения, информация проникает несколько запоздало, все еще считает Сечени вождем венгерского прогресса. Так, например, Ричард Кобден[74] в 1847 году, памятуя о былой славе Сечени, ему лично шлет свою новую книгу. Неужели этот знаменитый проповедник буржуазного либерализма и свободной торговли ошибся? Нет, не совсем ошибся, ибо Сечени так и не стал для Меттерниха совсем своим человеком.
А мост между тем строится — прочный, красивый. Даже автор проекта Терни Кларк становится в деле вторым лицом; главная фигура теперь — молодой Адам Кларк, руководитель строительства.
В 1835-м Джон Пейджет наблюдал, как по Дунаю скользила легкая четырехвесельная лодка, и с первого взгляда было видно, что смастерили ее в Лондоне. Лодка эта «принадлежала Иштвану Сечени; сам граф и его приятели сидели на веслах». Но в марте 1843-го Сечени отмечает в дневнике:
«В регате — на лодке под названием «Бела» — побеждает Кларк».
Адам Кларк давно вышел из роли скромного механика, он инженер, руководящий крупной стройкой. Судя по всему, и снобизм англичанина растет но мере продвижения строительства. Руки у Кларка наверняка уже белые, кожа гладкая, без трещин и не пропитана машинным маслом. Сечени не только обращается к нему за советом по всем профессиональным вопросам: градостроительства, разбивки бульваров, кораблестроения, но и зачастую приглашает теперь к обеду. Куда только не таскает он Кларка с собою — то на открытие железной дороги в город Сольнок, то на осмотр венской виллы Меттерниха, то в венгерский театр, в свою ложу. Он интересуется, уж не женился ли Кларк, и приходит в отчаяние, стоит тому заболеть…
Вот, например, запись от 15 марта 1845 года:
«Адам Кларк сказал вчера, что опора третьего пилона будет сооружена за четыре дня. О господи… опора будет готова. Вот только А. К. поплатится за это жизнью. Какая неразбериха тогда у нас начнется!»
Эти сетования объясняются тем, что Адам Кларк в ту пору частенько прихварывает, а Сечени вообще склонен преувеличивать всякую болезнь. Свою близкую смерть он предрекает каждую неделю. А вот его замечание о Меттернихе: «Ему не протянуть более 14 дней…» Так и недомогание Кларка он считает серьезной болезнью; впрочем, англичанин, этот молодой человек с развитой мускулатурой, с детских лет занимавшийся физическим трудом, в самом деле не отличается крепким здоровьем и, кажется, вряд ли доживет до старости.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Рабочее происхождение, увы, не служит защитой от снобизма. Привилегированное положение Кларка в Венгрии, большая власть, связанная с руководством стройкой, хорошее жалованье, безусловно, налагают отпечаток на жизнь молодого англичанина — впрочем, такое случается и в иных обстоятельствах, не только в былые времена. Но сказывается и принадлежность к рабочему миру. А более всего формируют характер Кларка знание, уверенность в том, что он превосходно владеет своим ремеслом. «Independent»[75] — как-то раз пишет о нем Сечени, и независимостью Кларка объясняет тот факт, что англичанина недолюбливает служащий судостроительного завода господин Рау; а того, в свою очередь, Сечени характеризует так: «Рау, стремящийся к власти»; «Рау ведет себя подобно римскому императору».
Адам Кларк — далеко не социалист, даже в той степени, в какой вообще можно говорить о социализме тех времен. Вряд ли симпатизировал он и тогдашнему английскому рабочему движению — чартизму. Скорее всего подобные идеи его не занимали. Но несомненно, что вел он себя иначе, нежели немецкие господа Рау и Фер — важные чиновники, «герои» первого локаута.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Пожалуйста, могу и рассказать. В октябре 1842 года рабочие, возмущенные произволом надсмотрщика, как пишет буржуазный историк, «учинили беспорядок, в ответ на что управляющий Фер уволил рабочих». «Это была первая забастовка», — добавляет тот же историк. Мы формулируем точнее: это была первая забастовка промышленных рабочих. Ведь в районах шахтерских разработок стачки вспыхивали давным-давно. Кстати сказать, меры, принятые Фером, пайщики, оправившись от первого страха, на своем общем собрании признали правильными.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я остерегся бы более развернуто комментировать антипатию между Рау или Фером и «независимым» Кларком. Попросту радуюсь, что этот одаренный и незаурядный человек не мог ужиться с эксплуататором рабочих…
Адам Кларк все свои силы, все способности вложил в мост. Однако в денежных вопросах он подобно Терни не забывал о себе и старался поддержать репутацию незаменимого специалиста. У него были к тому все основания:, он еще не успел забыть, как некрасиво обошлись с ним, когда он безукоризненно отладил механизм «Выдры».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Граф Карой Инзаги, официальный титул которого звучал так: «главный канцлер венской общей канцелярии» (одному богу известно, сколько всяких канцелярий и главных канцлеров действовало тогда в Вене!), — сразу же после закладки моста посылает туда на выучку двоих молодых людей. Адам Кларк по распоряжению Терни позволил юношам расхаживать по стройке, однако не изъявил охоты показывать им что-либо, а уж тем более объяснять. Когда юноши пожаловались главному канцлеру, а тот через Сечени призвал к ответу обоих Кларков, те заявили, что за обучение требуют по пятьсот фунтов или пять тысяч форинтов с человека. Сечени не оставалось ничего другого, кроме как посоветовать главному канцлеру: «Заплатите или отзовите их обратно».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я мог бы осудить это лишь в том случае, если бы упомянутые молодые люди не оказались бездарными учениками. Но они обратились с жалобой лишь после своего трехлетнего пребывания на строительстве — да-да, они убили целых три года и даже больше, попусту околачиваясь возле строящегося моста. Убедительное доказательство того, что «главные канцлеры общих канцелярий» отбирали юнцов для обучения не по способностям. А учиться на строительстве мог любой желающий.
По счастью, уцелела книга записей — кажется, я о ней уже упоминал, — куда Адам Кларк или кто-то другой в 1841 году, когда только еще сооружаются заградительные плотины, каллиграфически красивым почерком заносит необходимые сведения о прочности пока еще не существующих железных конструкций.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да, я прочел, хотя немногое там понял. Мое внимание привлекли слова «золотое сечение», «золотое правило». Судя по всему, те мастера не только в проекте общей конфигурации моста, но даже при расчетах прочности цепей придерживались определенных правил.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я говорил уже, но вы, наверное, запамятовали: Адам Кларк не кончал университета. Он приобрел лишь титул «ведущего инженера» и — что гораздо важнее — знания.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ваш вопрос застал меня врасплох. В расчетах на прочность я ничего не смыслю. Ну, а почерк вряд ли принадлежит Адаму Кларку. Хотя… Когда человек каллиграфически выводит каждую буковку, получается почти совсем не похоже на его обычный почерк.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Положение Адама Кларка в Пеште было довольно щекотливым, поскольку пошатнулось и положение Сечени. А Кларк связан с Сечени теснее некуда.
К примеру, Сечени еще в 1843 году оклеветали, будто бы он немало подрабатывает на акциях моста. А про Адама Кларка распустили слух, будто тот бежал, прихватив шестьсот тысяч форинтов. «Еленкор», газета наиболее близкая Сечени, опровергает это заметкой под заголовком «Небольшая столичная сплетня»: Кларк вовсе не сбежал; он отправился в каменоломни, чтобы самолично проверить качество строительного камня.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О да! Сплетня — оружие обоюдоострое. Тут вы правы. Только, к сожалению, это второе острие разит гораздо позднее. А иногда и слишком поздно. В нашем случае сплетня лишь злила строителей, но в иных обстоятельствах она может вызвать войну.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Никак нельзя с этим мириться! Стоит только людям поверить в то, что война неизбежна, и эта уверенность сама по себе…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Готов признать, что это отнюдь не научный метод. Но верить нужно, только в другое: ведь если мы поверим в неотвратимость войны, мы уже пленники. Видимо, не зря теологическое воспитание прививало такую мудрость: кто верит в существование дьявола, тем самым подпадает под его власть.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .