— Весьма признательна вам за совет. Но раз вы считаете, что все это — нервы и ничего особенного не случилось, не стоило утруждать себя и приходить ко мне. Хорошо, если все это, как вы говорите, плод моего воображения.
Позднее я очень жалела, что не выяснила, зачем приходил Чэнь, и потому не смогла повернуть оружие противника против него самого. Я знала, что Чэнь любит играть в благородство, и недооценить его визит было огромной ошибкой с моей стороны.
Возможно, Чэнь заодно с Жун и М.? Во всяком случае, нет оснований думать иначе.
Но тогда зачем он явился успокаивать меня, почему был так скромен и ничего не требовал? Неужели я победила и они решили отступить? Нет, тысячу раз нет! Я не так уж верю в свои силы, а главное, не верю в то, что они вдруг окажутся такими «благородными» и расстанутся со своими подлыми замыслами!
В таком случае и визит Чэня, и неожиданная доброта Жун — все это лишь своего рода попытки побольше выведать у меня.
Жун, кажется, действительно пыталась что-то разузнать, но у Чэня, по-моему, этого и в мыслях не было.
Пожалуй, у него свои цели. Он, видимо надеялся, что я испугаюсь М. и Жун и прибегу к нему за помощью. Но прошло несколько дней, он не выдержал и сам прибежал. Его совсем не интересуют мои намерения. Просто он решил, что теперь я стану более уступчивой, и, чтобы добиться успеха, этот волк прикинулся овечкой.
Но я «обманула его ожидания» и не могу простить себе этой оплошности.
Словом, как говорится, я оказалась не на высоте.
Чэню не оставалось ничего другого, как уйти, а я отпустила его.
Возможно, что М. и его шайка решили оставить меня на некоторое время в покое лишь для того, чтобы потом начать новое наступление. А я упустила такой прекрасный случай! Однако Чэнь не из тех, кто помогает в беде. У подобных людей свои принципы: бей лежачего, держи нос по ветру, радуйся чужому горю. Тем более что он давно мечтает позабавиться со мной. Да, в такой ситуации надеяться на этих злых псов и коварных лисиц — все равно что самой накинуть себе петлю на шею.
Я не такая, как все женщины, почему же я не решилась? Зачем так дорожу своим телом? Впрочем, не стоит размениваться, ведь это последнее средство.
На свете много хороших людей, я верю в это. Но поверят ли они, что я порядочный человек? Как я смогу это доказать? На моих руках кровь невинных жертв. И то, что я сама стала жертвой, — вовсе не оправдание. Не знаю, удастся ли мне смыть эту чистую кровь черной кровью злодеев, но крохотная надежда еще живет во мне.
2 октября
Мои догадки оправдались.
Совершенно неожиданно Ф. стал обо мне усиленно заботиться. Наверно, тоже решил воспользоваться случаем. Я не хотела его разочаровывать и, нежно улыбнувшись, сказала:
— Они, видимо, решили подшутить надо мной, я знаю. Увидят, что испугалась, и обрадуются. Верно? Поэтому лучше всего не обращать внимания.
— Только смотри не просчитайся! — Он оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, понизив голос, добавил: — Я знал людей, которые рассуждали, как и ты, но это кончилось для них настоящей трагедией.
— Неужели? — Я и верила, и не верила. И голос его, и поведение казались мне искренними и в то же время фальшивыми. Я пристально посмотрела ему в лицо, и вдруг на душе у меня стало тревожно.
— Тебе что-нибудь известно… обо мне? — ни с того ни с сего выпалила я. — Можешь сказать?
— Здесь нет. Надо найти подходящее место.
Меня словно кольнули иглой, и, зло усмехнувшись, я ответила:
— Ты прав. Как только представится случай, я приглашу тебя.
На этом мы расстались. Я смотрела вслед его одинокой удаляющейся фигуре и вдруг подумала, что не следовало так обращаться с ним. Какое я имею право подозревать его в нечестных намерениях? А впрочем, почему я должна верить ему? Как можно доказать, что он не притворяется? В таком окружении самый честный человек может превратиться в эгоиста и лжеца.
Я и сама чувствую, что стала равнодушной и черствой. И все же встреча с Ф. надолго лишила меня покоя. Однако вскоре внимание мое отвлекло одно событие: меня вызвал к себе Р.
Через полчаса я сидела в его небольшой приемной и ждала. Я была здесь не впервые, но каждый раз, как я сюда приходила, меня прошибал холодный пот. Сегодня я чувствовала себя особенно скверно. За стеной раздавались шаги и слышен был приглушенный разговор. Мне показалось, что я узнала голос М. Неужели он здесь?
«Теперь все кончено, — мелькнуло в голове, — так что бояться нечего». Я вытерла влажное от пота лицо.
Наконец меня вызвали в кабинет. Не успела я войти, как Р. заявил:
— Говорят, ты здорово работаешь! Молодец! Хвалю!
Одному лишь дьяволу известно, что скрывалось за этой похвалой. Я ничего не ответила, лишь скривила рот в улыбке.
Р. положил передо мной выцветшую фотографию.
— Узнаешь?
Сердце у меня замерло. Чжао! Я еще раз внимательно взглянула: ну конечно, он! Однако как оказался здесь этот снимок? Просто поразительно!
Я положила фотографию на стол и украдкой взглянула на Р. Так и есть: он не спускал глаз с моего лица.
— Так ты знаешь его?
— Знаю! — Я почувствовала, как сильно бьется у меня сердце.
— Переписываетесь?
— Нет.
— А раньше в каких были отношениях?
Я посмотрела на него и подумала: «Ведь вам все давно известно, к чему же эти вопросы?» — и коротко ответила:
— Вместе… жили.
— Как это началось?
Я, кажется, слегка покраснела:
— Обычная история!
— Почему расстались?
— Не сошлись во взглядах! — Я сделала акцент на последних словах. — Ничего у нас не вышло!
— По чьей инициативе разошлись?
— Право, не знаю, — после минутного колебания ответила я. — Оба чувствовали, что дальше так продолжаться не может, и решили, что каждый пойдет своей дорогой, детей у нас не было.
— Чем занимались в то время?
— Преподавали, он — в средней школе первой ступени, я — в старших классах начальной школы.
Заранее подготовленные вопросы как будто кончились. Р. взял фотографию, скользнул по ней взглядом и положил в дело. Потом уставился в одну точку и буквально тут же задал новый вопрос:
— А чем он сейчас занимается и где он, тебе известно? Нового ты о нем ничего не слышала?
— Нет. Я совершенно ничего о нем не знаю.
— Гм… — На лице Р. появилось какое-то подобие улыбки, и он в упор посмотрел на меня. — Ну а я имею кое-какие материалы… сейчас покажу тебе. — Он достал из дела какой-то листок, пробежал его глазами и отдал мне.
Я смотрела на листок и думала: «Трудно представить себе, чем кончится весь этот разговор, но затеял его Р. неспроста». От волнения я не знала, как себя вести, и, холодно усмехнувшись, положила листок на стол.
— Ты найдешь его, — пристально глядя на меня, сказал Р. — Возобновишь с ним прежние отношения и будешь за ним следить.
Я остолбенела. Рассуждая здраво, мне оставалось лишь повиноваться, но я все же попыталась возразить:
— Разрешите доложить, господин начальник, для этого задания я не гожусь.
— Это почему же? — нетерпеливо перебил меня Р. — Почему не годишься?
— Я, разумеется, не собираюсь нарушать приказа, но тут столько трудностей. Дело в том, что мы расстались почти врагами и, если даже я разыщу его, толку от этого не будет никакого. Это во-первых. Кроме того, боюсь… боюсь, что он знает, на какой я работе. А это осложнит мое положение. Я забочусь только о деле, поэтому прошу еще раз все взвесить.
Р. позеленел от злости, потер рукой подбородок, какое-то время пристально смотрел на меня и наконец сказал:
— И все же ты выполнишь приказ. Каким образом — это дело твое. — Он нажал на кнопку звонка. Я поняла, что продолжать разговор бесполезно, попрощалась и вышла из кабинета.
Моих доводов было вполне достаточно, чтобы отменить приказ, но их даже не приняли во внимание. Неслыханно. Разве это не издевательство?! Пожалуй, тут не обошлось без М. и его шайки. Голос, который я слышала, когда сидела в приемной, определенно принадлежал ему. Как попала сюда фотография Чжао? И чем он сейчас занимается? Изменился ли он за те несколько лет, что мы не виделись? В моем нынешнем положении откуда мне взять силы, чтобы «возобновить с ним прежние отношения»?
Возможно, «улики» против Чжао состряпаны самим М. и его компанией. Такие на все способны! Им лишь бы напакостить человеку.
Если все это так, мне будет еще труднее. Не заставишь ведь их сознаться в том, что они все выдумали, а то скажут еще, что я не желаю выполнять задания. Или обвинят в том, будто, помня старую привязанность, я обо всем сообщила Чжао и помогла ему скрыться. Это еще хуже.
У меня такое чувство, будто я стою на краю пропасти и должна броситься вниз. Иного выхода нет!
Еще до вчерашнего дня я считала, что у меня хватит сил справиться с этими негодяями, что мое чутье и опыт помогут мне найти выход. Но сегодня я поняла, что ошиблась. Чутье и опыт тут не помогут, нужны предательство, подлость, словом, чем меньше в тебе порядочности — тем больше шансов на успех.
Но когда человек действует против собственной воли, не так-то легко справиться с ним. Если только ваши сведения достоверны и Чжао действительно здесь, пеняйте на себя! Вы сами все это затеяли.
Исчезнувший за эти годы из моей памяти образ Чжао вновь появился передо мной. Я вспомнила всю нашу короткую жизнь с ним, и сердце охватило волнение: не знаю, было мне радостно или горько. Мне захотелось сейчас же увидеть его! О, небо! Боюсь, что я сойду с ума!
Вечером только я собралась принять снотворное, как явилась Шуньин. Я не торопилась приглашать ее в комнату, раздумывая, под каким бы предлогом поскорее выпроводить.
Но госпожа — бывший член комитета — сама вошла, уселась и тут же начала на все лады ругать Чунцин: и погода здесь скверная, и дороги. Носильщики паланкинов все жулики, а домовладелец — грубиян. Торговцы так и норовят содрать побольше. Воры рыскают, словно крысы. Даже мандарины здесь не сладкие и электрический свет какой-то тусклый, не то что в Шанхае.