— О деньгах не беспокойся. Я возьму это на себя.
Н. вздрогнула, подняла голову, хотела что-то сказать, но я опередила ее:
— Не вздумай церемониться… — Н. снова попыталась возразить, однако я и на этот раз помешала ей: — Сестра я тебе или нет? Если не послушаешься, наша дружба кончена.
— Но ты ведь тоже собиралась домой? — улыбнулась Н.
— Не волнуйся, для этого у меня есть много возможностей!
Н. со вздохом кивнула головой. Мы стали советоваться, что необходимо предпринять в первую очередь. Я взглянула на часы — стрелки показывали семь. К ночи она успеет добраться до города, но, пожалуй, лучше всего нанять рикшу. Мы условились, что в городе она под вымышленным именем остановится в одной из гостиниц, а на следующий день мы встретимся там и решим, что делать дальше. Я предложила ей надеть мое платье.
— Мы собьем их с толку, наведем на ложный след. Надо предусмотреть каждую мелочь. Словом, предоставь все мне.
Н. ни в чем не перечила, но, увидев, что я надеваю не то мужской, не то женский старый ватник, вдруг рассмеялась:
— Откуда он у тебя, сестрица?
— О, это целая история, — отвечала я, пряча сверток с ее одеждой под ватник. — Ты ведь не знаешь, что некоторое время я находилась в армии. А сейчас ватник служит мне одеялом.
— Все ты умеешь! Где ты этому научилась?
— Долго рассказывать, — сказала я, подталкивая ее к двери. — Как-нибудь в другой раз.
Мы осторожно вышли из дома. Туман рассеялся, и стало теплее. Я усадила Н. в коляску рикши, а сама решила немедленно действовать.
Когда я пришла домой, было половина девятого. Я легла в постель, но никак не могла уснуть.
Добралась ли Н. до города? Я уверена, что все кончится благополучно.
3 февраля
Мне снилось, будто бы мы с Н. рука об руку бредем по бескрайней степи. Вокруг тишина, не слышно ни звука. Была я здесь когда-нибудь или не была? На земле следы зверей, птиц, изредка попадаются следы человека, мы внимательно рассматриваем их и идем дальше. Вдруг издалека доносятся чьи-то голоса. Вначале они звучат громко, потом тише и наконец совсем замирают. Это — не песня, скорее восклицания людей, занятых тяжелой работой… Неожиданно перед нами появляются два человека, это К. и Пин.
— Почему вы так медленно идете? За вами погоня! — кричат они мне. Оборачиваюсь, но из-за тумана ничего не видно. Хочу им что-то сказать, а их уж и след простыл.
— Куда они девались? — взволнованно спрашиваю Н. Молчание. И вдруг я замечаю, что рядом со мной идет не Н., а Чжао.
— Оказывается, ты вовсе не… — радостно кричу я ему, но он распахивает куртку, и я вижу скелет с огромным красным сердцем, которое громко стучит…
Я вскрикнула и проснулась. Но, проснувшись, продолжала слышать, как стучит сердце Чжао…
Бумага, которой были заклеены окна, посветлела, но я не знала, который час.
Снова раздался стук. И тут только я поняла, что кто-то стучится в дверь.
«Кто бы это мог быть так рано?» — И я вскочила с постели, набросила халат и отодвинула задвижку. Дверь распахнулась — и в комнату влетел Ф.
— Ты что, всю ночь не спала? — прямо с порога спросил он.
— Ну что ты за человек! — застегивая халат, ответила я. — Врывается в такую рань и еще…
— Да ведь уже одиннадцатый час! — Ф. окинул взглядом комнату и сел у письменного стола. — Извини за вчерашнее, ты так напугалась! Чертовски не повезло!
Я улыбнулась, села на постель и стала надевать чулки. Интересно, зачем он пришел?
— Значит, ты явился для того, чтобы извиниться? Но мне это совершенно не нужно, — я нарочно сняла чулки, достала другую пару и, не торопясь, начала надевать. — Но эти твои друзья… ты очень виноват перед Н., пойди успокой ее.
— Какие там… друзья! — сказал Ф. Голос его звучал глухо, словно доносился из бочки. — Черт знает что получилось! — Я подняла голову и только теперь увидела, что лицо Ф. все в синяках, вероятно после вчерашней потасовки. Я с трудом сдержала улыбку и спросила:
— А что особенного? Подрались — ну и дело с концом!
— Дело с концом! Ведь может разразиться колоссальный скандал! — Ф. криво усмехнулся.
Сердце у меня замерло, в душу закрались сомнения. Я предполагала самое худшее. Неужели Н. схватили? Если же нет, то подозрение должно пасть на меня, и он явился, чтобы выведать, где Н. Мысль у меня лихорадочно работала, но я сказала с улыбкой:
— Какой скандал? Подумаешь, подрались из-за девчонки!
— О, так ты еще ничего не знаешь? — очень серьезно спросил Ф. — Что ж, возможно… ну конечно, ты ничего не знаешь.
Мои подозрения усилились.
— В чем же дело? Неужели этого… «старика» вчера двумя выстрелами уложили наповал?
— Вовсе нет! Ни один волос на его голове не пострадал…
— Значит, ему просто повезло! — Я сказала это нарочно, чтобы нанести Ф. новый удар. — Но неужели ты так плохо стреляешь? Будь я на твоем месте, этот тип провалялся бы не меньше недели.
— Что, что ты сказала? — Ф. едва не онемел от испуга. — Я… стрелял?..
— А кто же?
— О, небо! Стрелял вовсе не я! Есть свидетели, они могут подтвердить, — и он вздохнул с облегчением. — Ты не шути так. Дело серьезное.
— Кто же в таком случае стрелял? — Хоть я и презирала Ф., надо было во чтобы то ни стало рассеять его подозрения.
— Кто же еще, как не Н.!
Я пристально посмотрела на него и подумала: «Вот теперь начинается настоящий разговор! Посмотрим, что еще он скажет!» Однако продолжения не последовало, тогда я сказала:
— Пожалуй, ты ошибаешься!
— Нет, не ошибаюсь. Есть доказательства! Вчера у меня даже оружия при себе не было. Оба выстрела произведены из пистолета «старика», а он стрелять не мог, так как за несколько минут до этого положил пистолет на стол.
— Вот как! Значит, никто не пострадал, а бедной девочке придется отвечать. Ф.! Ты должен ей помочь.
Ф. нахмурился и молчал, изредка бросая на меня взгляды. Что он задумал? Мне становилось все тревожнее.
Наконец я решилась, встала и спросила:
— Она в институте? Пойду к ней. Вы, мужчины, думаете только о себе.
— Если бы она была в институте, все решилось бы совсем просто! — со вздохом произнес Ф.
«Значит, ее арестовали! — подумала я. — И Ф. явился лишь затем, чтобы выяснить мое участие в этом деле».
Ф. нервно потер руки, хотел что-то сказать, но никак не мог решиться. Я притворилась, что ничего не замечаю, взяла пальто и, словно обращаясь к самой себе, сказала:
— Надо пойти к ней.
— Не ходи! — наконец заговорил Ф. — Ты все равно ее не найдешь.
— Почему же?
— Почему? — словно эхо, отозвался Ф. — Она исчезла.
Теперь я больше не сомневалась в том, что с Н. стряслась беда. Мало ли что может значить слово «исчезла». Я злилась на себя. Черт возьми! Ничего хорошего из моей помощи не получается, только сама попадаю в неприятности! Сколько раз так бывало! Вот и сейчас то же самое. Нет, надо во что бы то ни стало погасить огонь, который начинает сжигать меня. Я так и не знала толком, что произошло, а спросить не решалась.
— Не верю… — сказала я Ф. — Уж кто-кто, а ты прекрасно знаешь, где она находится. Вот и сказал бы мне.
Ф. окончательно расстроился и стал оправдываться:
— Как можешь ты говорить подобные вещи! Что я, спрятал ее? Говорю тебе, она исчезла!
— Серьезно? — радуясь в душе, сказала я, пристально глядя на него.
— Вчера вечером из-за этого скандала не имел возможности разыскать ее. — Ф. молчал, словно обдумывал, что сказать дальше. — А утром узнаю, что она вчера не вернулась в общежитие. Пошел к ее знакомым, оказалось, что там ее не было. А часов около девяти полицейский нашел платье… ее платье, на пуговице висел ее жетон!
— Странно! — воскликнула я, сделав удивленное лицо. — Неужели…
— Платье нашли недалеко от реки.
Мы в упор взглянули друг на друга, в глазах Ф. я прочла тревогу. Я нарочно помедлила, потом проговорила:
— Неужели самоубийство? Да нет, не может быть.
— Трудно сказать! — покачал головой Ф. — Я хорошо знал ее, она отличалась упорством, умела настоять на своем! Совершенно непонятно, зачем она вчера так поступила. Скандал в ресторане — дело обычное, зачем было стрелять! Хорошо еще, что никто не ранен.
Я молча смотрела на Ф., ожидая продолжения. На какое-то время воцарилось молчание.
— Некоторые считают, что она вчера была не в себе, долго бродила по улицам, затем случайно вышла к реке, и тут у нее появилась мысль о самоубийстве.
Я ничего не ответила, лишь кивнула. Однако Ф. тоже молчал, и я задала ему вопрос, которого он, пожалуй, не ожидал:
— Ты, наверно, уже доложил обо всем? Я хотела бы выступить в качестве свидетеля.
Ф. посмотрел на меня и как-то уныло ответил:
— Я еще не докладывал.
— Как же так? — воскликнула я. — Надо сделать это как можно быстрее!
— Здесь многое не ясно, надо все взвесить. — Ф. помолчал и, понизив голос, добавил: — Студенты сейчас как сухой хворост, достаточно одной спички — и вспыхнет пожар. А мы с тобой спим на этом хворосте. Если предать дело огласке — произойдет взрыв, они только и ждут повода.
— Да-а, — пробормотала я, а про себя подумала: «Вздор! Кто тебе поверит? Просто вы между собой еще не все решили, не договорились, как лучше составить донесение, и поэтому хотите пока замять это дело». Им надо было снять с себя всякую ответственность и убить Н. Вот чего они добивались, я это знала заранее. Но я спутала все их карты! При этой мысли я улыбнулась.
— А по-моему, надо немедленно обо всем доложить. Пошли секретное донесение, начальство произведет тайное расследование, и студенты ничего не узнают.
— Нет, нет, — быстро ответил Ф. — Ты просто не знаешь, какая сложная сейчас обстановка. Каждую мелочь используют для нападок, а тут речь идет о жизни человека — это не мелочь!
Я не верила ни одному его слову и потому лишь улыбнулась в ответ.
Ф. с сомнением взглянул на меня, потом устремил взгляд в пространство, встал и начал шепотом умолять меня: