. Раз уж ты жива, коли топчешь землю и пыль на ней поднимаешь, не лучше ли сойтись с другим человеком, который тебе по душе? Может, сказать ей об этом?» Что-то еще шепча себе под нос, она на миг остановилась, а потом еще быстрее засеменила по извилистой тропинке.
Пер. Н. Очирова.
НЕОЖИДАННОЕ ПИСЬМО
Бесконечные, как море, пески, поблескивая, впитывали в себя золотые лучи солнца. В эту загадочно-фантастическую пору я забрался на вершину одного бархана и стал наблюдать за неуловимым миражным городом, который угадывался где-то на горизонте, там, где сливались небо и земля, где перед заходящим солнцем переливалось марево от искрящихся песков. Это было похоже на волшебный сон, то переходящий в кажущуюся явь, то вновь погружавшийся в зыбкую пелену нереальности. В этот миг даже юркая овечья ящерица с красной грудкой, неустанно бегающая по пескам, забралась на небольшой каменистый пригорок и, словно подражая мне, удивленно задрала голову и ошалело уставилась в сторону красноликого солнца, туда, где уходило за горизонт песчаное море. Да, это было похоже на сон…
Накануне почтальон принес мне письмо. Я читал его, и меня не покидало ощущение, что все это тоже происходит со мной во сне. Вот что там было написано:
«Я знаю, что, получив мое письмо, Вы очень удивитесь, поскольку в нем речь идет о событиях, случившихся много лет назад. Наверное, я Вам тогда не запомнилась, и как знать, возможно, мой облик не возродится в Вашей памяти. Имя мое тоже ни о чем не говорит. Перед тем как отправить Вам это письмо, я откровенно посоветовалась с подругами о своем намерении. Они, уже взрослые и образованные девушки, не только не одобрили моего поступка, но даже категорически возражали. Дескать, восточная девушка, тем более монголка, может написать такое письмо, только если она совсем потеряла девичий стыд или же просто-напросто помешалась. Говорили: человек, которому ты пишешь, не знает тебя. Ну что он может сказать, например, своим друзьям после получения такого письма? Подумай, мол, ведь сама себе навредишь. Но я пренебрегла дружескими советами своих подруг и решилась отправить это письмо. Я верю, что Вы не будете смеяться надо мною. Только не сразу вспомните, какой я была, как выглядела. Но я на Вас за это не в обиде.
У меня хранятся две небольшие записные книжки. В одной из них я записывала разные трудные формулы, исторические даты, плохо запоминающиеся термины и т. д. Эта книжка в коричневом переплете. Я перестала пользоваться ею с той весны, как кончила десятый класс. А сейчас передо мной синяя книжка, в которую я иногда заглядываю — она помогает мне писать Вам письмо. В ней тоже случаи и события тех дней, когда я училась в десятом классе, т. е. те, которые произошли ровно пять лет назад. Этот дневник для меня как бы маленькая, но драгоценная историческая хроника.
Сегодня наша улица, как, впрочем, и другие, была полна народу. Пионеры в красных галстуках, девочки-старшеклассницы в нарядных белых фартуках и разноцветных лентах веселыми стайками проходили по ней с самого утра. И в моей душе тоже поселилась непонятная радость. Наверное, одно то, что я, как и эти девушки, буду учиться в десятом классе, наполняло сердце волнением. Мы с подругой зашли в книжный магазин, купили кое-какие учебники и сели на скамейку возле нашего забора. Весело болтая о том о сем, мы не сразу услышали, как кто-то подошел к калитке и позвонил. А когда обернулись, то увидели какого-то совершенно незнакомого молодого человека, который обменялся несколькими словами с мамой, попрощался и быстро исчез за углом. Это были Вы. Я спросила у матери, зачем Вы приходили. Оказалось, что Вы ищете, где снять квартиру.
Вечером пришел с работы отец. Мать рассказала ему о Вашем приходе. Отец задумался и озадаченно проронил:
— Уж не знаю, как быть. А где он работает?
— Сказал, что студент, — услужливо и доброжелательно ответила мать, но отцу это, видно, не очень понравилось.
— Лучше шофера пустить, нежели студента, — сказал он, — На худой конец уголь и дрова может привезти. А он сам не будет со мной говорить? — спросил отец.
— Да обещал еще раз зайти вечером.
Вы пришли к нам вечером, когда мы ужинали. Сейчас уже, наверное, забыли, о чем у вас в тот вечер шел разговор с отцом. А я вот запомнила. Когда Вы с отцом пошли осматривать дом, где Вам предстояло жить, я тоже вышла следом за вами, хотя меня никто не приглашал. Вместе с вами рассматривала маленькую избушку-мазанку, даже заглянула в сломанную дверку печки. Стоя на пороге избушки, отец глубоко затянулся и спросил:
— Сынок, а сколько в вашей семье человек? — И не спеша продолжил: — Если будете жить в нашей избушке, то придется платить пятьдесят тугриков в месяц. — Вы задумались на миг, потом сказали:
— Я живу один. Хотел до начала занятий найти квартиру поближе к институту. — Потом спросили: — А зимой в вашей избушке не холодно?
Отец усмехнулся:
— В прошлую зиму люди жили. Тепло или холодно — все зависит от хозяина. — Потом отец загадочно улыбнулся.
Вы, наверно, помните эту улыбку отца? А я в ту минуту думала о том, что отец нарочно решил запросить со студента подороже — в прошлом году у нас в мазанке жила одна молодая пара, так он брал с них тридцать тугриков. Когда начались зимние холода, они сказали, что в избушке невозможно жить: такой мороз — впору только волков морозить. Потом исчезли, так и не уплатив за месяц. Меня тревожила мысль, что Вам будет трудно в зимнюю стужу. Отец насторожился и обратился к Вам с назидательной речью:
— Вы что, один намереваетесь жить? Впрочем, мне это неважно, какое мое дело. Только, чтоб между нами впоследствии обид не было, давайте сразу договоримся: всяких там друзей-приятелей вечерами собирать да по ночам шуметь — этого чтоб не было, избавьте. Опять же чистота… А то ведь есть такие люди, которые вовсе не убирают за собой, все равно, мол, в чужом доме живу… Иные даже умудряются исчезнуть, так и не уплатив за постой…
Вы взглянули на отца, выдавили улыбку и сказали:
— О чем разговор. Можете довериться мне, как своей родной дочери. — Вы снова натянуто улыбнулись и посмотрели на меня.
Я тогда чуть не рассмеялась.
— Значит, решили у нас поселиться? — напрямик спросил отец.
— Да. Завтра же перееду. Сегодня хотелось бы прибраться немного. Вы не подскажете, где взять веник и воду?
Я тут же побежала домой, принесла воду и веник, стала помогать Вам убираться в избе.
Назавтра я, готовясь идти в школу, тщательно вымыла голову, заплела косы, надела новенький белый фартук, собрала в портфель учебники, карандаши, линейки, тетради и с нетерпением ожидала начала занятий. Вдруг открылись наши ворота, и во двор въехала большая нагруженная телега, которой правил пожилой возница. Я сразу поняла, кто к нам приехал. Старик остановил телегу перед Вашей избушкой, выгрузил старенькую солдатскую койку с разодранными пружинами, маленький посудный шкаф, два больших толстых бревна, сундучок. На телеге еще оставалось два больших ящика. Он хотел поднять один из них так же легко, как и другие вещи, но не сумел. Я в это время стояла у наших дверей и не удержалась от смеха. Мне стало очень стыдно за свой некрасивый поступок, и я подошла к старику, чтобы помочь. Мы с трудом стащили с телеги Ваши ящики. Поняв, что в них лежат тяжелые толстые книги, я прониклась к Вам благоговением, как к старшему брату, которого очень почитала. Так мне впервые открылась повседневная жизнь студента. Все это было чрезвычайно любопытно и загадочно для меня.
Вскоре подошли Вы сами, принесли из магазина маленькую сетку с покупками, наверное для скромного ужина. Вы пришли радостный, будто собирались навсегда остаться у нас. Убегая в школу, я столкнулась с Вами у калитки, смутилась и торопливо зашагала прочь. Все эти мелочи ясно вспоминаются мне сейчас.
До самого последнего времени я встречала на улице того самого старика-возницу, который привез Ваши вещи, узнавала его куцехвостого серого коня, как бы сросшегося со старой неуклюжей телегой, и мне всегда было немного жаль их обоих. Только в этом году они перестали показываться на улицах.
Когда вечером я вернулась из школы домой, вы уже совсем освоились в нашей маленькой избушке, будто издавна жили с нами по соседству. Помните ли Вы тот год, проведенный у нас? Каждое утро, сунув книги в потертый коричневый портфель и захватив с собой сетку для продуктов, Вы уходили на занятия. Я тоже уходила в школу. Но только Вы шли в университет, а я в обыкновенную школу. И я не брала с собой сетку для продуктов. К пяти часам вечера Вы возвращались с овощами, мясом и хлебом. Сколько часов Вы просиживали ночью за столом, я не знаю. Во всяком случае, когда я ложилась в одиннадцать вечера спать, в Вашей избушке еще горел свет. Одно очень волновало меня тогда: два бревна возле избушки, которые Вы привезли, чтобы топить печь, с каждым днем делались все короче, а дни становились все холоднее. Вас, наверное, это тоже беспокоило. Ведь правда же?
Два месяца я не знала даже Вашего имени. А может, и Вы тоже не знали, как зовут меня и моих родителей? Извините. Я, кажется, лишнее болтаю. Пустилась в рассуждения, будто писательница какая. Ну и пусть. Пусть даже мое письмо к Вам будет небольшим сочинением. Ведь говорят же, что в молодости все пытаются писать. Раз уж я решилась написать о том, о чем думала целых пять лет, то зачем мне жалеть бумагу или беспокоиться из-за того, что Вы убьете свое драгоценное время на чтение этой маловразумительной писанины?
Однажды я пришла из школы и целый вечер билась над задачей, которую нам задали на завтрашний день. Раз десять бралась ее решать, но ответ так и не сходился. Я не знала, что делать и как быть, и вдруг вспомнила про Вас. Я искренне верила, что Вы, как старший брат, поможете мне, но не могла решиться идти к Вам, поскольку Вы никогда к нам не заходили. И все же иного выхода у меня не было. Часов в одиннадцать я пошла к Вам и потихоньку заглянула в окно. В первый раз в жизни я заглядывала в чужое окно. Вы сидели за столом, разложив перед собой множество книг. Ну конечно, подумала я, Вы тоже решаете разные задачи из этих книг. Может быть даже, по какой-нибудь случайности именно ту трудную задачу, которую задали мне. Я несколько раз подходила к Вашей двери, но так и не решилась постучать. В конце концов вернулась домой и попросила мать, чтобы она пошла со мной. Так мы впервые зашли к Вам. Интересно, помните ли Вы, как хорошо объяснили мне способ решения таких задач? Наш учитель математики проработал в школе около десяти лет, он славился тем, что умел доходчиво объяснять ученикам, но Вы, по-моему, объясняли тогда с исключительным педагогическим умением. Наверное, так оно и было. Потому что я решила ту задачу, применив Ваш способ, и у меня получилось. Даже не заметила, как просидела до двух часов ночи, но решила. Успокоившись, я вышла во двор. В Вашем окошке все горел свет. Я подумала, что Вы заснули и забыли его погасить. А мне так не хотелось, чтобы отец упрекал Вас за то, что Вы зря жжете электричество. Вновь я потихоньку подкралась к Вашему окну и заглянула: Вы продолжали сидеть и решать свои задачи. «Как хорошо быть студен